Журнал «Если» - Журнал «Если» 1993 № 03

• Название: Журнал «Если» 1993 № 03
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Московские новости
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993

Маргарет Сент-Клер. Предсказатель.

Пол Андерсон. Коридоры времени.

Алан Дин Фостер. А что с ними дальше делать?

Мак Рейнольдс. Хронический неудачник.

Айзек Азимов. Глазам дано не только видеть.

---

Один из Хранителей протрубил в рог прямо под деревом, на котором прятался Локридж. Американец едва удержался на ветке; этот трубный глас гнал с места, подхлестывал: беги, беги, беги. «Низкочастотный сигнал!» — мелькнуло в дальнем, еще не потерявшем способность мыслить уголке сознания. Он еще теснее прижался к дереву.

— Йо-ху, Йо-ху! — кричала ехавшая впереди женщина, потрясая копьем. Ее лицо напоминало лицо Сторм.

Погоня промчалась мимо. Вскоре гончие потеряли след и забегали по кругу, злобно скуля. Всадники спешились. Сквозь вой животных и рев ветра Локридж слышал, как они перекликаются друг с другом. Одна из женщин настойчиво указывала рукой в сторону леса. Она догадывалась, где должен искать спасения загнанный зверь. Но ее опьяненные преследованием попутчики крутились на одном месте. Через некоторое время они бросили безуспешные поиски и направились на запад.

Локридж соскользнул с дерева. Нужно немедленно идти в деревню — такого хода они вряд ли ожидают.

Набрав в легкие воздух, он прижал локти к бокам и побежал. Лунный свет заливал землю, серебрилась изморозь на траве и кустах, блестели воды залива; охотники без труда могли его обнаружить, но другого выхода не было. Колючие ветви хлестали его по ногам, встречный ветер упирался в грудь, но нужно было бежать, бежать без остановки. Мир опустел, осталось только предчувствие — томительное ожидание нападения, удара рогов или копья. Что подгоняло его, что придавало ему такую сверхчеловеческую силу — ужас или введенный Джоном в его кровь стимулятор?

Этот бег напоминал полет во сне: одним спринтерским рывком он достиг берега.

Поселок оказался жалкой кучкой убогих строений. Несмотря на бетонные стены и гладкие синтетические крыши, дома выглядели еще боле запущенными и жалкими, чем жилища Тенил Оругарэй. Сквозь щели в плохо подогнанных дверях и ставнях просачивался тусклый свет. Локридж постучался в первый же дом.

— Откройте!

Никто не ответил, вообще не донеслось ни звука — дом словно вымер. Он пересек немощеную грязную улицу и заколотил в дверь другого:

— Помогите! Во имя Нее, помогите!

Кто-то захныкал, напряженный мужской голос ответил:

— Пошел прочь!

Издалека, с пустыря снова донеслись звуки охоты. Они приближались.

Локридж с разгона ударил в дверь плечом. Доски оказались прочными, он отскочил, морщась от боли…

Он бежал по поселку и взывал о помощи. В центре деревушки находилось что-то вроде площади. Рядом с колодцем стоял крест, футов двадцати высотой. На нем был распят юноша. Он был уже мертв.

Локридж пробежал мимо креста. Теперь он явственно слышал грохот копыт. На окраине поселка начинались картофельные поля. У обочины примостился домишко, наверное, самый неказистый во всей деревне. Вдруг его дверь со скрипом распахнулась, и вышедшая на порог старуха хриплым шепотом позвала:

— Эй ты. Быстрее сюда.

Локридж, споткнувшись о порог, влетел в комнату. Женщина затворила дверь на засов. Сквозь собственное тяжелое дыхание он слышал полупьяное бормотание старухи:

— Они не полезут сюда. Какая радость — добивать замученного доходягу? Впрочем, как вижу, лесной дикарь — мужчина. Ну и пусть. Она искусает себе локти от злости, если, конечно, узнает. Я-то свои права тоже знаю, да-да. Они взяли моего Олу, но теперь я, его мать, считаюсь святой весь год. И только сама Кораш вольна меня судить, а наша леди Истар не посмеет беспокоить Ее по такому ничтожному поводу.

Силы начали возвращаться к Локриджу. Он выпрямился. Женщина беспокойно затараторила:

— Эй ты, попробуй только что-нибудь сделать, не успеешь глазом моргнуть, открою дверь и закричу. У меня соседи — крепкие парни, им только дай потешиться — живо зацепят тебя своими крючьями. А там уж не знаю, сами ли они тебя разорвут на куски или отдадут Истар для охоты. Словом, не забывай, малый, твоя несчастная жизнь у меня в руках, вот так-то…

— Я не причиню вам зла, — ответил Локридж, присев. Он посмотрел на нее: — Может быть, я чем-то смогу отплатить вам за добро…

С удивлением он обнаружил, что женщина не так уж стара. Сутулая спина, неряшливая ночная рубашка, узловатые, скрюченные пальцы, шелушащаяся кожа и наполовину беззубый рот обманули его. В ее длинных, до пояса, волосах не мелькнуло ни единой седой нити, на лице почти не было морщин, а глаза, хоть и пьяные, сохраняли ясность молодости.

Однокомнатная хижина была скудно обставлена: пара лежаков, стол, несколько стульев, сундук, буфет… правда, в углу, служившем кухней, стояла какая-то электронная аппаратура; на стене — экран видеотелефона. Напротив — маленький ковчежек с серебряной Лабрис…

Она заговорила:

— А ведь ты не лесной дикарь!

— Полагаю, нет. Хотя не знаю, кто они такие, — Локридж насторожился, на слух определив, что погоня изменила направление. Он облегченно перевел дыхание; теперь он знал — этой ночью ему не суждено умереть.

— Но пришел-то ты из леса, убегал от них, а вот говоришь складно, почище меня…

— Да, я, будем считать, чужестранец… Но не враг, — тут же уточнил Локридж. — Я как раз направлялся в ваши края, когда нарвался на охотников. Мне очень важно найти… ну, штаб Кораш. Вас щедро вознаградят за спасение моей жизни, — он поднялся, чувствуя, что промерз до костей. — Вы не одолжите мне какую-нибудь одежду потеплее?

— Куда тебе теплее, — закряхтела она. Потом смилостивилась: — Ну, ладно, может быть, ты и врешь, а еще того хуже — сам дьявол, засланный искушать бедных крестьян. Все равно — мне в жизни никогда не везло. Туника Олу тебе подойдет. — Она порылась в сундуке и протянула ему поношенную накидку, сшитую из одного куска материи. Когда Локридж расправил накидку, женщина осторожно погладила ее.

— Его дух еще должен оставаться в ней, — медленно произнесла она. — Может быть, Олу еще не забыл меня. Если так, то мне ничего не страшно.

Локридж надел тунику через голову.

— Олу был твоим сыном? — спросил он как можно мягче.

— Да. Последним. Болезнь унесла других еще из колыбели. А в этом году — ему-то не было и семнадцати — жребий выпал и последнему мальчику.

Пронзенный ужасной догадкой, Локридж выпалил:

— Это он — на кресте?

Женщина вскипела от гнева:

— Заткнись! Тот — предатель! Он оскорбил возлюбленного леди Истар, Прибо, который только и сделал, что порвал его сеть!

— Прости, — смущенно извинился Локридж. — Я ведь объяснил тебе, что я чужеземец.

Ее настроение, послушное винным парам, менялось быстро.

— А Олу, Олу… — сказала она уже спокойнее, — ему выпала честь стать ее слугой. — Она начала тереть глаза костяшками пальцев: — Прости меня, Божественная! Только бы мне забыть, как он кричал, когда его сжигали.

Локридж нащупал рукой стул, тяжело осел на него и уставился в пустоту. — Да ты бледен, как мертвец, — сказала женщина.

— Может, выпьешь?

— О, Господи Иисусе, конечно же! — выпалил он, подумав, что Бог простит ему невольное богохульство.

Она плеснула ему из банки в стакан. Вино оказалось погрубее, чем то, каким его потчевали во дворце, но эффект был похожий — успокаивающая волна прошла по его натянутым нервам, и он подумал: конечно, им нужно чем-то поддерживать себя на плаву, иначе загнешься.

— Скажи, — спросил он, — а эта Истар — она ваша жрица?

— Да, конечно. Ей-то тебе и нужно позвонить. Но не раньше полудня, я думаю. Она поздно вернется с охоты, а потом будет долго спать, и, какой бы важной птицей ты ни был, она не поднимется с кровати.

— А эти лесные дикари? Кто они?

— И откуда ты только взялся?.. Шастают по лесам, подбираются к деревням, чтобы стащить курочку или наброситься из засады на любителей побродить в одиночку. Честное слово, даже не знаю, какая муха меня укусила, когда я пустила тебя в дом, приняв за лесного дикаря. Наверное, сижу как клуша, все одна да одна, вспомнила Олу, да и… словом, чего говорить, правильно, что их убивают. Нужно их всех вытравить, а то ведь их жизнь тоже уходит в землю… Слушай, и чего это Богиня не могла нас сделать получше?

«Да, — с грустью подумал Локридж, — могла бы уж постараться…»

Все это он уже видел. Он помнит знакомого рабочего две тысячи лет назад, растерянного, бессильного. Его уволили, потому что тот не смог переквалифицироваться на работу с компьютером. Как же поступали с лишними людьми во все века? Если ты Реформист, то силой подчиняешь их военной дисциплине, превращаешь в вечных солдат. Если ты Хранитель, то держишь их, как скотину, на правах невежественных рабов, а некоторых для развлечения превращаешь в дикарей, прикрываясь религией… Нет, самое ужасное в том, что Хранители сами во все это верят.

Ты ведь веришь, Сторм?

Он должен во всем разобраться.

Сквозь звон в ушах до него смутно доносилось бормотание женщины: