Светлана Захаров - Сказочники оптом и в розницу

• Название: Сказочники оптом и в розницу
• Автор: Светлана Захаров
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

— Тогда никакой он не самдурлай, и его нужно мочить в сортире! Башкой об умывальник.

— Ой, — сказал я. — Много там еще заповедей? Мне уже просыпаться пора.

— Осталась одна, но самая главная. Содержащая, так сказать, самую суть самдурлайства.

Мой виртуальный наставник поджал под себя ноги, повиснув в воздухе, и начал нараспев:

— "Развлекай!"…

— Здрасьте, — удивился я. — Я же вам сказал — некогда? Сказал. И что теперь, анекдоты травить? Сплясать танец медведя — этак вот? Или песню спеть вам, может?

— Это заповедь, — терпеливо ответил Пэс. — В древние времена у владык нашей страны сложилась традиция, которая в кратком изложении звучит так: "Заведи Себе Самдурлая, И Пусть Самдурлай Тебя Развлекает!".

— В смысле? — удивился я. — Выделываться перед правителями? И это вам, всем из себя таким строгим и гордым? Анекдоты и танец медведя? Это вас с шутами перепутали, видно.

Самдурлай, оскалившись, соскочил со своей невидимой подставки, схватился за короткий меч, торчащий за поясом, и проревел несколько отрывистых фраз. Тотчас же перед ним из воздуха возникло соломенное чучело. Наставник вытащил из-за пояса коробочку с какой-то черной жидкостью и тростниковое перышко. Несколькими штрихами он придал дерюжной морде чучела карикатурные, но вполне узнаваемые (мои!) черты. Аккуратно убрав письменные принадлежности, он схватил чучело за грудки, с наслаждением несколько раз рванул, мелко потряс, после чего от несчастного полетели только клочки по закоулочкам. Завершив экзекуцию, он отряхнул руки и довольно взглянул на меня.

— Все понял, больше не буду, — поднял лапы я. — А с чучелом, дяденька Самдурлай, это вы лихо придумали. Я тоже себе чучело Кощея смастерю. Не, лучше господина Колоба. И буду лупасить, когда достанут окончательно.

— Суть ты ухватил верно, — снова поджав ноги, сказал Пэс. — И анекдоты, и все остальное — а все зачем? Чтобы не допустить паники в массах. А особенно — чтобы не допустить паники в самом себе. Так что учись развлекаться и отвлекаться. Чтобы тебя не сбили с толку и не повергли во мрак коварные недруги.

— Запоздало несколько ваше наставление, — сказал я, вспомнив рябовский инцидент. — До чего-то такого я уже и сам раньше дотумкал. Но теперь-то мне все ясно, как днем. Благодарствуйте за науку, дяденька!

— Это вам спасибо, что выслушали, благородный человек, — сухо сказал Самдурлай.

Мы с Самдурлаем некоторое время соревновались в том, кто ниже поклонится другому, а затем он рыкнул напоследок, и исчез. А я проснулся.

— Практика нужна, — потягиваясь, сказал я сам себе.

И решил, пока все еще спят, попрактиковаться в самдурлайстве.

Первым, на кого пал мой выбор, был, естественно, Орех. Во-первых, он — деревянный, во-вторых, все-таки я его довольно давно знаю. А ну как какой из Семенов, решив попугать, хряпнет мне палкой промеж глаз? Не-ет, лучше пускай дерево-болтун помогает…

Вы, наверное, удивитесь, но первое, что сделал мой ветвистый друг, после того, как я попросил его немного меня попугать, — ловко саданул мне по черепу одной из веток.

— Вот спасибо, — горько сказал я, потирая шишку.

— Надо было колдануть, — нравоучительно заявило подлое дерево.

— Какое "колдануть" — чуть башку мне не пробил? — сварливо отозвался я. — Не так надо было! Я же стремлюсь стать Последним самдурлаем!

— Ах, во-он оно что! Это мы поспали, да? Кащей что-то говорил о ночных бдениях, только я не въехал попервости. Значитца, решил поучиться отвлекаться и развлекаться?

— Решил. Только не получится у меня ничегошеньки, если кое-кто с годовыми кольцами на пузе не поможет.

— Это кто же?

— Да ты же.

— А где у меня кольца?

— Распилят — узнаешь.

От второй оплеухи увернуться я успел.

— Ладно, давай по-честному, — предложил Орех. — Ты прекращаешь обзываться, а я тебе помогаю по мере сил.

— По мере сил — не надо, — попросил я. — Лучше вполсилы. И так башка трещит.

"Вполсилы" — это было мягко сказано. Вопреки моей просьбе Орех старался со всей дури. Я отправился гулять по Рябовке, а мой коровий (в смысле — покрытый корой, а не то, что вы подумали) друг прятался за домами и выскакивал на меня с жуткими криками и размахиванием ветками. Иногда это получалось Очень страшно (пару раз я был вынужден молниеносно скрываться в хорошо всем известном домике с сердечком на двери), но чаще — и я вовсю старался, чтобы это было именно так — Очень смешно. Один раз Орех притворился живой изгородью и, когда я проходил мимо него, молниеносно разогнулся и кинулся на меня с криком: "Гара-рар!". Я же, вместо молниеносного побега, высокомерно окинул его взглядом и отозвался: "Бог подаст". С деревом случилась истерика: дико хохоча, икая и суча корнями, оно валялось на земле и наотрез отказывалось встать. Я не мог взять в толк, что так насмешило Ореха. Когда же тот пришел в себя, то выяснилось, что глупое дерево просто ослышалось и поняло мою фразу исключительно в превратном смысле. Объяснить же этот смысл глумливо хихикающее дерево отказалось наотрез.

Когда отвлекаться более-менее получилось, принялись за развлечения. С этим оказалось сложнее. Как, простите, прикажете развлекаться, когда не знаешь, из-за какой избы на тебя кинется злобная деревянная тварь. А уж когда проснулись Семены, развлечения вообще пошли побоку. Вошедшие в раж здоровенные мужики наперебой пугали меня, рычали из кустов, прыгали с деревьев (действительно, откуда-то сверху на меня сиганул дюжий Семен Семеныч, а за ним, по-совиному ухнув, обрушилось и само дерево — оказалось, это был все тот же неугомонный Орех), крались за отважно насвистывающим мной след в след и в самый безмятежный момент хором орали: "Сарынь на кичку!!!". Как тут было развлекаться? А приходилось. Иначе какой из тебя Самдурлай, вопили Семены, суя мне в руки засаленные карты, костяшки домино и вороха анекдотов, самолично накарябанные ими на подозрительно пожелтевших бумажках разного размера.

Когда я в сотый раз, глядя зачумленными глазами на очередного Семена, скакнувшего на меня из заброшенного сарая, забормотал текст бородатого анекдота про синюю мартышку и двух паралитиков в красных сапогах, до моих счастливо затрепетавших ушей донесся сладостных звук — кто-то из рябовцев что есть мочи лупил по сковородке, призывая нас к обеду.

За едой Семены, не сговариваясь, подсовывали мне куски посочнее, кружки с молоком пообъемистее, а когда дошло до родимой, то первую запотевшую рюмочку поднесли опять-таки вашему покорному слуге. Это несколько смирило меня с самдурлайскими обязанностями.

— Первый урок — самый трудный, — заметил Семен Семеныч. — Помнишь, Эдуардыч, как я в свою первую дырку залатал?

— Истинно говорит, — степенно заметил самый тощий и благообразный дядька с седенькой бородкой клинышком (меня поразили сидящие на его носу явно самодельные очки, дужки которых представляли собой намотанные на уши Эдуардовича веревочки). — Верите ли, Глым, эта бестолочь, когда ее попросили заделать небольшое отверстьице в сказке — придумать обрубленный автором хвост про лошадь, которую по недосмотру просто забыли вставить в концовку, не нашел ничего лучшего, как взять и придумать ей второй хвост — мол, "первый же обрубили!".

Я несколько воспрянул духом, мимоходом отметив про себя, что Семеныч, хоть и самый здоровый, все же не самый главный в отряде Додельщиков.

— А сейчас куда направляемся? — спросил я.

— Так скоро? — загрустил хозяин избы.

— Да, не обессудь, батька, пора нам, — поклонился ему Семен Стругович. — А ты, Глым, не переживай. Идти нам три дня и две ночи, успеешь еще и в самдурлайстве попрактиковаться, да и кой-какие другие полезные науки изучить.

— С небольшой помощью своих друзей, — гулко пропел Орех за окном.

— Несомненно, — кивнул я. — Куда я без вас? А, все-таки, куда мы?

— Сейчас глянем, — Эдуардыч вытащил из-за пазухи карту и расстелил ее поверх кушаний. — Тэк-с, вот мы, вот — тропинка наша, а здесь, — видишь, Глым? — белое пятнышко? Это и есть гадство, Антисказочником учиненное. Сюда и направимся.

— Что там за беда?

— Это не беда — так, неприятность досадная. Деревенька примерно как эта, и народу почти столько же. Только все они сплошь вампиры.

Я разинул рот.

— Нифига себе! И мы идем спасать от них деревню?

— Нет. Мы идем спасать их самих.

Вот тут я в первый раз за время пребывания в Царстве-Государстве почувствовал, что схожу с ума. Но совсем сплющиться мой мозг заставили новые слова, произнесенные Эдуардычем.

Глава двенадцатая Какие же слова, произнесенные Эдуардычем, заставили совсем сплющиться мой мозг?

Вот какие:

— Крутенько им там приходится. Может, дробовики возьмем?

Глава тринадцатая