Екатерина Лесина - Хроники ветров. Книга цены

• Название: Хроники ветров. Книга цены
• Автор: Екатерина Лесина
• Жанр: Фэнтези

---

— Давай, Красс, покажи этому дохляку, что значит настоящий ветеран имперских войск.

Ветеран? А дело интереснее, чем казалось вначале.

— Эй ты, — Красс приближался медленно, покачиваясь из стороны в сторону, он походил на медведя-шатуна. Движения плавные, массивное тело будто перетекает из одной позы в другую. Тут, пожалуй, не простыми войсками пахнет, а спецподразделением, вроде того, что жгло кочевников.

— Сюда иди, кому сказано… или боишься? Так и скажи. У вас там все трусы, только и горазды, что князьям да попам задницы целовать… поцелуй уже и мне, раз на то пошло.

Хохот показал, что незамысловатая шутка оценена по достоинству. Толпа жаждет развлечения? Что ж, они его получат.

— Онемел… это от восторга. Вам, дикарям, все тут в новинку, привыкли там, у себя, в грязи ползать… ты б сказал чего, парень. — Красс, видя, что жертва не пытается оказать сопротивления, подошел совсем близко и почти по-дружески положил Вальрику на плечо ладонь. — Скажи, чего тебе здесь понадобилось, а?

Красс сдавил плечо, демонстрируя недюжинную силу. Наверное, если бы Вальрик умел чувствовать боль, ему было бы больно, а так… Перехватить запястье, нырок вниз, подсечка и тяжелая туша, пролетев над головой, с грохотом врезалась в стену. К чести, на ноги Красс вскочил мгновенно.

— Ты труп, — пообещал он. — Понял, сукин сын? Ты — труп. Я ж тебя урою… вот прямо здесь и урою…

Нестройный гул голосов поддержал Красса в его естественном желании.

Теперь Красс подходил медленно, осторожно, впрочем, эта осторожность не слишком ему помогла. Перехват, вывернутое под критическим углом запястье, давление чуть больше и резкий, неприятный хруст ломающихся костей. Этот хруст был единственной живой деталью, все остальное проходило словно бы мимо: сознание равнодушно фиксировало отдельные картины. Вот Красс пытается подняться с пола, прижимая сломанную руку к груди, он хочет выйти из боя, но не знает, как это сделать, не уронив собственного достоинства. Злая улыбка, нервный взгляд куда-то за спину Вальрика и тут же удар сзади. Увернуться, развернуться и ответить. Ударом на удар, ребро ладони врезается в чью-то глотку, перебив гортань, хрипящее тело оседает на пол, но смотреть или сожалеть некогда — снова нападают, на этот раз слева. Мало места… неудобно, но скорее неудобно нападающим, чем ему. Главное — не упасть. И чтобы не слишком много трупов, иначе смерть… глупо будет умереть в самом начале пути.

Кажется, кричат, но Вальрик не понимает слов. Резкий, точно удар хлыста, звук выстрела останавливает время и движение, появляется возможность выдохнуть, черт, оказывается, в легких почти не осталось воздуха. Неприятно. А стена, которая неизвестно как оказалась сзади, очень даже приятна, можно опереться. В тишине собственное дыхание кажется раздражающе громким, настолько громким, что почти заглушает звук шагов. Человек в форме приближался медленно и спокойно и, остановившись в трех шагах, произнес:

— Вы арестованы по обвинению в учинении беспорядков, непреднамеренном убийстве, причинении материального ущерба и оскорблении действием граждан Великой Империи Кандагар. С данного момента вы поступаете под юрисдикцию полиции города Деннар. Прошу следовать за мной. Сопротивление либо попытки покинуть место преступления будут расценены как отказ от сотрудничества, после чего я буду иметь право ликвидировать вас, как объект, представляющий опасность для спокойствия Великой Империи.

Вот и все, начало положено, теперь дороги назад нет. И Вальрик послушно протянул руки, металлические браслеты защелкнулись совершенно бесшумно, а на разбитых костяшках пальцев запеклась кровь. Первая, пролитая им кровь, знать бы чья. И Вальрик загадал: если кровь чужая, то все получится, а если его, то… тоже все получится. Проигрывать он не собирался.

Рубеус.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что описание Мики полностью соответствует действительности, — от замка Хельмсдорф осталась груда камней и унылый оплавленный клык башни. Часть камней уже убрали — рабочие сбрасывали их прямо в пропасть — и на расчищенной площадке устроили лагерь. Тесные палатки жались друг к другу темными матерчатыми боками, кое-где горели редкие костры.

— Боже, ну и вонь! — Мика скривилась. В черном комбинезоне она выглядела не менее впечатляюще, чем в шелковом платье.

— Ну почему люди не могут существовать, не загрязняя все вокруг? Вечно…

— Кто здесь старший?

— Дик. Он из десятой сотни, неплохой архитектор, хотя воин так себе.

— А среди людей?

— Среди людей? — Удивилась Мика.

— Да, среди людей. Мне нужен тот, кто непосредственно руководит людьми. Староста, мэр, князь. Кто?

— Н-не знаю.

— Ну так узнай. Мне нужен человек, которого остальные люди почитают за старшего. Ясно?

Мика нахмурилась. Мика обиделась. Мика поспешила выполнить приказ, и не прошло и получаса, как перед Рубеусом стоял худой, сутулый мужчина с рыжей бородой и испуганным взглядом. Его страх был неприятен, и Рубеус как можно вежливее спросил:

— Как твое имя.

— Мое, господин? Стефан. Стефан Ривка, господин, — человек беспрестанно кланялся, прижимая мятую шляпу к животу.

— Я хочу знать, Стефан, — Рубеус постарался говорить мягко, чтобы не пугать это и без того насмерть перепуганное существо, — есть ли у тебя какие-нибудь жалобы?

— Жалобы?

— Жалобы, просьбы, условия. Всего ли хватает? Еды, одежды, жилья? Ты ведь староста, ты должен знать, как обстоят дела, все ли довольны.

— Хорошо, господин. Жалоб нет, господин. Все довольны, господин. — С каждым словом Стефан склонялся все ниже и ниже. Ясно, ничего от него не добьешься. В принципе за два года Рубеус привык к подобному отношению: люди боялись да-ори, да-ори истребляли людей. Причин было множество, но чем дольше Рубеус разбирался, тем больше склонялся к мысли, что главная из них — этот неестественный, раболепный страх, который дразнил не хуже свежепролитой крови.

Черт, он снова думает, как вампир, а он не вампир, он — человек и человеком останется, несмотря ни на что.

— Вы что-то сказали? — Мика робко коснулась рукава куртки и тут же одернула руку. — Простите, я не расслышала.

— Это так, мысли в слух…

— Бывает. — Она улыбнулась. — Может, если вы не против небольшой экскурсии, я покажу строительную площадку? Хотя, честно говоря, смотреть здесь не на что, но Дик обещает, что восстановит все, как было. Он — настоящий гений, безумно талантливый… Кстати, благодаря ему в башне есть относительно нормальное жилье, правда, комната одна, но я сегодня же уберу свои вещи.

— Зачем?

— Чтобы не стеснять вас. Не волнуйтесь, я привыкла к палаткам, там не так и плохо… — кроткий взгляд, печальная улыбка, хрупкая ладонь, неизвестно каким образом оказавшаяся в его руке… Разумом Рубеус понимал, что все это — ложь, игра с определенной целью, но прекращать ее не спешил.

— Конечно, если вы не возражаете, то… там достаточно места для двоих.

Возражать? Рубеус как раз собирался возразить, но… в конце концов, выгонять женщину на улицу некрасиво… что до остального, то ему нужна лишь Коннован, и когда будет построен замок… Анке ласково и доверчиво коснулся руки. Ему тоже хотелось на свободу.

Коннован.

В голове гулял звон, от одного уха к другому, и обратно. Звон мерзкий, раздражающий, почти такой же раздражающий, как свет, который пробивается сквозь сомкнутые веки.

— Давай, кисуля, открой глазки, я знаю, что ты очнулась.

Открываю. Моргаю. Наглый свет отползает куда-то в сторону, а потом ехидно подмигнув напоследок, исчезает.

— Фонарик, — объясняет Серб. — Полезная штука, жаль, что батарейки почти сели, а запасных нету. Здесь вообще с запчастями сложно. Здесь со всем сложно.

— Иди на…

Во рту пересохло, голова по-прежнему гудит, но это не помешает мне встать и сделать то, что давно следовало бы сделать. Рывок и… падаю на землю, горло стягивает тугая петля.

— Ну зачем так, кисуля, — Серб не спеша ослабляет ремень. — Неужели ты думаешь, что я не позаботился о своем… спокойствии? Хотя, если хочешь, попробуй еще разок.

Я попробовала. Руки скованы за спиной, ноги… широко разведены — еще немного и связки треснут и тоже привязаны к чему-то, но не вижу, к чему именно, зато крепко, не выдернуть.

Серб молча наблюдает за моими попытками, в конце концов, веревка на шее затягивается настолько, что я начинаю задыхаться и почти теряю сознание.

— Ну что, кисуля, убедилась? — он специально тянет, специально не ослабляет петлю, чтобы я прочувствовала… я чувствую. Свою беспомощность чувствую.

— Пластик плюс металл, специально для таких, как ты… или я. Мы ведь похожи, правда? Почему же ты тогда прогнала меня? Больно сделала. Болью за боль, Коннован, нормальный размен, как ты считаешь?