Августо Кури - Продавец грез

• Название: Продавец грез
• Автор: Августо Кури
• Издательство: Издательство КЛУБ СЕМЕЙНОГО ДОСУГА
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-0999-7

Современная философская притча от феноменально популярного бразильского писателя, ученого, психотерапевта Августо Кури.

Загадочный персонаж появляется на вашем жизненном пути и заявляет, что все мы живем в огромном сумасшедшем доме, где нормальные люли считаются больными и наоборот. Каждый хочет, чтобы его жизнь была полна необыкновенных чувств, но где их найти в условиях современного общества? Некоторые заплатят за свою мечту слишком дорого, возможно собственной жизнью…

---

Некоторое время спустя он вновь обратился к детям и попытался пошутить:

— Кто хочет полетать, как бабочка, поднимите руки.

Три ребенка подняли руки, двое не обратили на его слова внимания, а трое спрятались за родителей, и один из них ответил:

— Я боюсь бабочек.

Родители почувствовали себя оскорбленными бесцеремонностью назойливых незнакомцев. Они позвали охранников, стоявших в дверях большого универсального магазина группы «Мегасофт», в который только что собирались войти. Охранники не заставили себя долго ждать и прогнали нас.

— Уходите прочь, ваши бродяжнические величества.

Однако, прежде чем уйти, учитель обратился к родителям, возражавшим ему, и сказал:

— Прошу извинить за мое поведение. Надеюсь, что однажды вам не придется извиняться за свое поведение пред вашими детьми.

Идеи, которые учитель посеял в умах родителей, не во всех случаях упали на бесплодную почву. Некоторые, хотя и возмутились, но начали понимать, что необходимо радикально изменить отношение к своим детям. Они давали им лучшее образование, которое можно было получить в сушествующей системе. Дети превращались в специалистов потребления и умели работать с компьютерами, но оставались хронически неудовлетворенными, они не умели наблюдать, интуитивно чувствовать, генерировать идеи. До сознания некоторых родителей дошло, что природа не имеет значения для физического выживания рода человеческого, но важна для выживания эмоционального. Природные стимулы имеют такое педагогическое значение, которое ничем нельзя заменить; в смысле расширения духовных горизонтов они важнее любых воспитательных теорий. И родители начали чаще посещать леса, зоопарки, ботанические сады.

Меня очень взволновало отношение учителя и Бартоломеу к детям. Меня дети никогда не интересовали. Я был слишком занят академической критикой классового общества. Мне было невдомек, что подлинным воспитательным материалом был студент, а не та информация, которую я распространял. Меня заботило то, чтобы студенты не шумели и были внимательными во время занятий, но совсем не волновало то, что я воспитываю людей.

Во второй половине того же дня мы проходили по жилому району города. Там мы увидели большое и мрачное строение. Газон в саду был плохо подстрижен. Огромные деревья давали слишком большие тени, что не позволяло хорошо развиваться растениям нижнего яруса. Краска на старой — хотя и красивой — арочной постройке облупилась. Деревянные оконные рамы были испорчены жучком и выкрашены в какой-то зеленовато-коричневый цвет. Белые стены строения были грязными, с отвалившейся штукатуркой. Это была богадельня, но далеко не такая, в которой каждому хотелось провести свои последние годы.

Многие престарелые люди приходили в это заведение не потому, что их бросили ближайшие родственники, а потому, что у них вообще таких родственников не было. В большинстве семей был только один ребенок, самое большее — два. Когда единственный ребенок погибал, или переезжал жить в другой город, или не имел материальных возможностей содержать своих стариков, те просто были вынуждены перебираться в подобные приюты, где они получали минимальную помощь от врачей, среднего медицинского персонала и нянечек. Они бежали от гнетущей тоски одиночества. Подобные институты в современных обществах растут как грибы.

Учитель, увидев приют, обратился к нам:

— Вот вам прекрасная среда для грез. Идите туда и принесите обитателям радость.

Будучи, как всегда, предубежденными, мы подумали: «Грезы? В богадельне? Эти люди апатичны и подавлены! Чем же мы сможем поднять их настроение?» Мы только что побывали в мире детей, а теперь вступаем в мир стариков. Миры такие различные и в то же время такие одинаковые! Проблема еще состояла в том, что учитель ушел в арьергард. Мы ждали его подсказок, но их не было; а жаль. Он лишь сказал, что пойдет гулять, но до того как он ушел, Димас, заикаясь и моргая, заговорил:

— Веселить… ста… старичков? Как, учитель? Эта пуб… публика вот-вот сыграет в ящик.

Он знал, как украсть у старика кошелек, заставить его нервничать, но ему никогда не хотелось серьезно поговорить со стариком или развеселить его.

— Димас, предубеждение старит больше, чем прожитые годы. Вы старше многих из них, — прокомментировал слова Димаса продавец грез и тут же услышал шутливое предложение Бартоломеу.

— Что касается меня, то я решу эту задачу за пару минут, — сказал он, намекая на известное ему волшебное решение вопроса. — Влить в них побольше кашасы, и все: цирк зажигает огни.

Импульсивно произнеся эту фразу, он попросил извинения за возвращение к старому. Что касается Эдсона, то творить чудо, которое приносило бы людям радость, он не умел. Соломон тоже не обладал такими способностями. Мы не знали, что делать.

Не успели мы опомниться, как учитель уже ушел. Куда он направлялся, мы не знали. Мы собрались в тесный кружок. Каждый высказал свое мнение, и мы разработали совместный план, после чего пошли за реквизитами и вернулись через два часа.

Краснобай, надев на голову парик с длинными волосами и темные очки, с воодушевлением сказал нам:

— Мужики! Давайте прикинемся, что мы нормальные.

Мы засмеялись и пошли в сторону приюта. Прежде чем я успел что-нибудь произнести, Бартоломеу взял инициативу в свои руки и изложил нам нашу «легенду», которую мы одобрили.

— Стало быть, так: мы, группа профессиональных музыкантов, собираемся устроить небольшое шоу. Оно будет бесплатным. В деньгах мы не нуждаемся, но отрабатываем кое-какие пожертвования.

Димас был в красной шляпе и темных очках типа «рейбан». Я надел парик с длинными волосами, заплетенными в косички. Соломон приклеил огромные ресницы, подражая Элвису Пресли. Эдсон повязал голову красной лентой и надел длинную рубаху без воротника. Достать этот реквизит было очень трудно, но мы сказали, что собираемся поставить благотворительный спектакль, после чего возвратим все владельцам.

Руководителям приюта не очень понравилось наше предложение; поскольку молодые люди редко интересуются делами стариков, они хотели сначала узнать, что мы собираемся делать, и спросили меня: «Что вы задумали? Ничего из этого не выйдет». Потом была создана импровизированная сцена, и более сотни стариков и старушек чинно уселись перед ней, глядя на устрашающих типов, то есть на нас.

Мы принесли две плачевного вида гитары. Одну взял Чудотворец, который сказал, что научился играть в своем церковном оркестре. Но гитара была расстроена. Вторую взял Соломон, играл он тоже очень плохо. Мне достался саксофон, и я пытался вспомнить несколько нот, которые в свое время выучил под руководством деда по материнской линии. У Димаса — контрабас, но он не знал, что с ним делать. Краснобай выступил как вокалист. Это единственное, что он умел, но пройдоха заверил нас, что находится в прекрасной форме, а раньше пел в разных заведениях, когда был более или менее трезв.

Первый номер исполнялся в стиле романтического рока. Мы очень стеснялись, чувствовали себя скованно. Голос Краснобая был ужасным. Ему следовало бы вообще не раскрывать рта, поскольку он не умел петь в унисон с инструментами. Тем не менее ему казалось, что с ним все в порядке. Старички никак не реагировали. Мы решили, что нужно поддать жару и, прервав первую вещь, заиграли энергичный рок. Этот ритм нам удался! Мы покачивали бедрами, подпрыгивали, но старшее поколение оставалось безучастным. Краснобай совершал прямо-таки гимнастические трюки со своим расстроенным голосом, но развеселить стариков никак не удавалось.

Я подумал: «Это провал. Вместо того чтобы служить им вместо антидепрессантов, мы еще больше усилили чувство подавленности у этих стариков». Краснобай лез из кожи вон. Он пропел национальный гимн — самбу. Мы от души ему аккомпанировали.

— Я пью, да, и я живу, а есть такие, что не пьют, но как мухи мрут; я пью, да… — Он повторил припев, посмотрел на стариков и решил, что они развеселятся лишь тогда, когда им в голову ударит алкоголь.

Но никто даже не улыбнулся. Никто не двигался. Никто не аплодировал. Никто не пел. В первый же день, когда мы попытались продать грезы, мы фактически продали собственный стыд. Посмотрев на сестер и братьев милосердия, на нянечек, мы убедились, что и они остаются безучастными. Подобно нам, они, должно быть, думали, что их старички одной ногой стоят в могиле и ожидают скорой смерти. И вот когда этот день показался нам самым скверным с тех пор, как мы пошли за учителем, он появился. Увидев его, некоторые старики и старушки пошли ему навстречу и стали радостно обнимать его. Тогда-то мы и поняли, что он уже не раз бывал в этом приюте.

Учитель вдруг отобрал у нас инструменты и раздал их старикам. Мы-то думали, что они вообще не знают, что такое гитара, контрабас или саксофон. К нашему удивлению, старики — сеньор Лауру, сеньор Мишель и сеньор Лусиу, — взявшие гитары и контрабас, обращались с ними весьма ловко и начали настраивать. Вскоре раздался мощнейший звук. Мы не верили тому, что услышали.