Станислав Пономарев - Гроза над Русью

• Название: Гроза над Русью
• Автор: Станислав Пономарев
• Издательство: Русс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1991

Станислав Пономарев вошел в литературу стремительно, буквально в течение пяти-шести лет издав в Самаре и Москве несколько исторических романов и повестей. Сфера его писательских интересов — художественное осмысление Киевской Руси. Роман "Гроза над Русью", посвященный драматическим событиям борьбы киевского князя Святослава Игоревича с Хазарским каганатом, издавался в Самарском книжном издательстве пробным тиражом и разошелся с книжных прилавков в считанные часы. Новое издание предпринимается с целью удовлетворить спрос любителей древней российской истории на книги тольяттинского писателя.

---

— Нет, славный Фаруз-Капад. Урусы малочисленны, и Святосляб вынужден снять отсюда воинов, чтобы защитить Верхний город. Он хорошо понимает, что мы сразу же пойдем на штурм его стен.

Урак поднялся на башню, обращенную в сторону Днепра, и удовлетворенно улыбнулся: весь стрежень реки был занят широкой колышущейся полосой. Это воины Гадран-хана, кто на бурдюках, кто держась за гривы коней, переплывали водный поток и спешно занимали откосную полосу перед Пасынчей Беседой, или, как ее называли хазары, улицей Богатуров. Руссы с красными большими щитами мелькали на стенах Вышнеграда и, видимо, сильно волновались.

— Наконец-то мой меч у твоего горла, проклятый Святосляб! — злорадно прошептал старый каган и втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы.

Что-то внезапно треснуло рядом. Стена башни, обращенная к Вышнеграду, схватилась огнем. Прежде чем Урак и окружающая его свита сообразили в чем дело, у ног их разлетелся пылающий горшок. Брызги полетели в разные стороны, зажигая все вокруг. Однако каган и ханы не пострадали. Только на одном из них вспыхнул архалук, который мигом сорвали тургуды. Каган посмотрел в сторону Верхнего города: оттуда по пологой кривой вниз, в Звенигород, летели, кувыркаясь, охваченные огнем круглые шары. Крепость занялась пламенем сразу в нескольких местах.

— О Непобедимый! — закричал Сегесан-хан, стараясь закрыть собой властелина. — Пора уходить. Иначе мы все сгорим здесь!

Урак и сам понял это. Он поспешно спустился с башни, вскочил на коня и полетел вон из крепости. Свита едва поспевала за ним...

Бек-хан Илдей свирепо подгонял коня. Его тревога передалась другим, и вот уже более пяти тысяч всадников спешит к реке Глубочице. Когда они сквозь пламя Подола вырвались на плес, то все как один завыли от ярости и страха — весь стрежень Глубочицы был занят двумя рядами русских боевых ладей. Из-за червленых щитов посверкивали наконечники копий и островерхие стальные шлемы. Миг — и с ладей выпорхнула густая туча стрел. Вокруг бек-хана завопили раненые. Печенеги отхлынули, отвечая на стрельбу. И тут на них ринулись невесть откуда взявшиеся русские комонники. Они наступали сомкнутым строем. Степняки повернули коней навстречу. Масса людей и коней заплясала в смертельной круговерти. Илдей с сотней охраны рванулся в горящий Подол, чтобы отыскать Курю и бросить соплеменников на обратный прорыв...

Святослав в броне простого русского воина стоял на площадке ротной башни, обращенной в сторону хазарского боевого стана на Воиновом поле. Уже два часа прошло с тех пор, как были заняты Звенигород и Пасынча Беседа. Теперь Вышнеград был окружен врагами со всех сторон.

Звенигород пылал, выбрасывая клубы сизого дыма. Святослав, прищурясь, смотрел па горящую крепость. Обернувшись, сказал Улебу:

— Лихо сработали машины Спирькины. Враз занялся пламенем Звенигород. Видал, как козары из него утекали? Огонь теперь не даст соединиться ордам на Пасынче Беседе с дружинами козар на Воиновом поле.

К великому князю со всех сторон спешили гонцы.

— Печенеги теснят дружину могутов на Подоле. Рогволод уводит степняков к Почайне и Непре-реке, а неумытые, не слушая ханов своих, татьбу вершат!

— Много ли воев потерял Рогволод? — спросил Святослав.

— Нет покамест.

— Добро!

— Смотри, княже, — указал рукой в поле Улеб. — Хакан изготовился к приступу. Сейчас казары полезут на нас.

О том, что Урак собирается нанести с двух сторон одновременный удар по Вышнеграду, Святослав догадался тотчас. Да только не получилось это у кагана. Горящий Звенигород не давал врагу приблизиться к стенам Киева со стороны Днепра по Зборичеву взвозу. Сами того не ведая, степняки плясали под дудку Святослава, и пока все их действия подчинялись его незримой воле.

Князь скрывал свои мысли даже от собственных воевод. Слушал советы, соглашался или не соглашался с мнением других, но в основном вес делал по-своему. Свенельд вчера прислал горлицу с посланием, предлагая разгромить хазарскую орду за Днепром, не дав ей переправиться к Киеву. Князь не согласился, не без основания полагая, что этим только насторожит кагана-беки Урака и тот ускользнет от возмездия.

Отправляя утром гонца к Добрыне, Святослав строго наказал ему не открываться врагу до поры. И лишь по особому сигналу с башни Вышнеграда скоро идти через Днепр в реку Глубочицу, а частью ладей запереть степняков в Пасынче Беседе.

Орда на Воиновом поле была велика — не менее тридцати тысяч сабель. Наездники из самых бесшабашных крутились у стен, задирались, пускали в защитников стрелы. Руссы отвечали им, просились у воевод в поле на поединок. Но те строго осаживали богатырей.

— Устоим ли? — с тревогой произнес Улеб, оглядывая бессчетное число хазар.

Тень промелькнула на лице Святослава, холодные голубые глаза неотрывно наблюдали за суетой в хазарском стане.

— Не только устоим, но и побьем хакана! — не оборачиваясь ответил князь. — Урак, ако конь ретивый, закусил удила и мчится не разбирая дороги. И не ведает он покамест, что чембур[114] от узды его в моей деснице... — Обернулся к Улебу, засмеялся отрывисто и сухо — Так-то, брат мой!

— Печенеги теснят нашу дружину на Подоле, — не сдавался Улеб. — Што им стоит поворотить коней да подмогнуть козарам?

Святослав помолчал, загадочно улыбаясь.

— А што станется, брат, с печенегами, — спросил он, — ежели мы на Глубочице лодии оружные поставим?

Улеб не ответил: теперь план Святослава раскрылся перед ним полностью во всей своей простоте. Он только усомнился, хватит ли сил для быстрого разгрома врага.

— Воев хватит! — отрезал великий князь. Хватит! Ибо теперь под стягом моим многие тысячи ратников, из них половина тяжело оружные. И все они в миг сей ако персты десницы в кулак сжимаются. Поглядим, удержится ли хакан на копытах от удара того кулака.

Улеб изумленно воззрился на брата.

— Што, не ведал о сем? — рассмеялся Святослав. — Ну коли ты не ведал, так хакану казарскому и печенегам сие тем паче не ведомо. Ты сейчас узнал правду, им тоже недолго ждать осталось!.. Скажи лучше, изготовил ли ты машины свои к битве?

— Да. Большие камнеметы на стенах оставил, а Спирькины машины вниз спустил, к воротам. Они легки и сподручны для наступа.

— Похвалил Спирьку?

— По слову твоему гривну на шею надел и казной твоей купил ему волю у Ядрея. Воевода казны не взял, поклон шлет.

— И то ладно... — усмехнулся Святослав.

Пока великий князь разговаривал с братом, свита его стояла поодаль. Теперь же по знаку Святослава воеводы подошли.

— Зрите, — показал князь в поле. — Хакан изготовил орду свою на нас. Стойте крепко! Окружные тверди мы отдали ему почти што без боя, а Вышнеград не отдадим! Но... надобно хакана тут подольше подержать, не прогонять сразу. — Святослав засмеялся, погрозив пальцем воеводам. — Смотрите мне, в град степняка не пускать! А сейчас — к трудам ратным, братие! Перун да поможет нам!

Воеводы разошлись по своим местам...

Наступление хазар на Вышнеград было мощным и напористым. Они остервенело лезли на стены. Но свежие киевские дружины, отлично вооруженные и искусные в ратном деле, отбили натиск без особого напряжения.

Святослав ждал, что раздосадованный Урак бросит к стенам если не все свои силы, то хотя бы большую их часть. Ему надо было, чтобы все хазарские тумены вышли из-за Лыбеди-реки и поднялись на Воиново поле.

Князь приказал дразнить степняков, и русичи делали это с превеликим удовольствием. Они размахивали соломенными чучелами, весьма похожими на кагана-беки Урака, поджигали их, кололи мечами и копьями. Другие трясли захваченными в бою хвостатыми хазарскими бунчуками, переламывали их древки, бросали боевые и родовые символы хазар в мутную воду рва. А самый искусный насмешник, гридень первой сотни могутов Тука, выкрикивал оскорбления самому кагану. Усиленный громадным медным рупором голос его гремел над горами Киевскими:

— Зачем ты пришел к нам, хвост вонючей свиньи?! — катился со стены мощный бас Туки. — Пока ты скалишь свой беззубый рот на Киев-град, в твоем гареме...

— Га-га-га-гы!..

— Ох-хо-ха-ха-ха!..

Тука выкрикивал по-хазарски одну непристойность за другой. Такого поношения даже камень не стерпел бы, а каган-беки Урак был человеком горячим, свирепым и мстительным.

— Стереть Куяву с подноса Вселенной! — скрипнул он зубами. Разъяренная толпа хазар устремилась к Вышнеграду. И только тумен ал-арсиев остался на месте. Урак собрался было и его двинуть на приступ, но ишан Хаджи-Мамед, Асмид-эльтебер, Сегесан-хан и другие приближенные почтительно отговорили его.

Глава четвертая Огонь грека Калинникуса

Воевода Слуд наблюдал за атакой хазар со стены Переяслава. Как он и предполагал, Харук вновь направил удар на северные укрепления твердыни. Все приказы были отданы. Резервов не осталось — под рукой Слуда стоял отряд всего из трехсот витязей, который должен был в случае крайней нужды поспевать всюду.