Майте Карранса - Ледяная пустыня

• Название: Ледяная пустыня
• Автор: Майте Карранса
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-373-03200-1

Ее наследство — атам и волшебная палочка… еще заклинания, которые приходят в голову сами по себе, и дар общения с животными и привидениями.

Представляем вашему вниманию — вторую книгу всемирно известной трилогии Майте Карранса «Война колдуний» — «Ледяная пустыня».

Спасая Анаид от преследования могущественной кровожадной ведьмы, Селена рассказывает дочери драматическую историю своей любви. Сможет ли Анаид понять и простить своего отца, который не сумел защитить их от великой одиоры — самой Ледяной Королевы?

---

— Разбуди меня в десять, когда начнется веселье, — пробормотала она, закрыла глаза и уснула.

Накрыв Клаудию пледом, Анаид на цыпочках вышла из комнаты.

Девушка принялась размышлять о том, как пройдет ее праздник.

А вдруг она просидит весь вечер на стуле, грызя от досады ногти? Или ей, как Золушке, придется разносить угощение и менять диски, развлекая гостей, которые не будут обращать на нее совсем никакого внимания? А вдруг они с Роком проболтают весь праздник как друзья детства, не прикоснувшись друг к другу даже пальцем? Или она будет сгорать от ревности, глядя с Клаудией на то, как он обнимается с Марион? И еще — вдруг ей захочется танцевать, и у нее ничего не выйдет? Или ей придется весь вечер ждать поцелуя, но так его и не получить?

От этих мыслей Анаид так разнервничалась, что порезала себе палец. Тут же примчавшаяся Селена заклеила порез пластырем и вырвала из рук дочери нож.

— Не трогай острых предметов. Возьми лучше ложку и мажь на хлеб томатную пасту.

Водрузив перед Анаид банку с красной этикеткой, Селена сунула ей в руки ложку, и они вместе, как на конвейере, стали готовить бутерброды. Селена резала хлеб, а Анаид мазала его томатной пастой, а потом приправляла оливковым маслом и добавляла щепотку соли так, как в детстве учила ее мама. Готовые бутерброды раскладывали на подносах.

— Как я выгляжу? Ничего? — наконец решилась спросить Анаид у матери.

— Необычно.

— Это я накрасилась. Точнее, Клаудия накрасила мне глаза. И мне от этого как-то не по себе.

— Так умойся.

— Тебе не нравится?

— Тебя не должно заботить, нравится мне или нет твой макияж. Главное, чтобы он нравился тебе. Остальные заметят твою красоту, даже если ты и пальцем к себе не прикоснешься.

— В это очень трудно поверить.

— Понимаю.

Обычно послушная Анаид возмутилась. Ей казалось, что мать слишком легкомысленно относится к снедавшим ее сомнениям.

— Ах, мама, ты ничего не понимаешь!

— Чего я не понимаю?

— Ты не понимаешь, как я нервничаю.

— Из-за Жезла?

— Ну… Ну да.

— Вот это я как раз хорошо понимаю. На тебя свалилась такая ответственность! Но я же тебя не брошу!

— А куда мы поедем?

— Этого я не могу тебе сказать. Нам уже пора в дорогу, и я сама не знаю, сколько времени она у нас займет.

— А мне бы так хотелось остаться в Урте с друзьями. Неужели уезжать обязательно? Может, достаточно защитить нашу долину заклинанием?

Селена ответила не сразу. Слова дочери пробудили в ее в душе печальные воспоминания.

— Я понимаю твои чувства, — произнесла она, наконец, — и то, чего стоит в твоем возрасте жертвовать собственными интересами во благо всех омниор на свете.

Анаид молча кивнула. Она тоже все понимала.

— Но дело не только в этом, — пробормотала девушка, — для меня это особенный вечер, и я очень боюсь стать всеобщим посмешищем.

— Какие глупости! — отмахнулась Селена.

— Никакие не глупости! — обиделась Анаид. — Ты же не знаешь, что такое в пятнадцать лет впервые выходить в свет.

Селена подбоченилась. Она выглядела очень молодо, и никак нельзя было сказать, что у нее уже пятнадцатилетняя дочь.

— Ты что, думаешь, мне всегда было тридцать три?!

Анаид смутилась.

— Извини. Просто я всегда отличалась от остальных. Помнишь, как надо мной смеялись, когда я была маленькой и почти лысой?

— Я тоже была такой.

— Не может быть! — воскликнула Анаид, смерив взглядом красивую, решительную и уверенную в себе мать.

— Может. Все молодые омниоры проводят юные годы под строгим присмотром взрослых, а потом, пока не вырастут, страдают от разных комплексов. Как обычные смертные женщины.

Анаид мысленно увидела перед собой бесшабашную и решительную девушку, какой была ее мать пятнадцать лет назад.

— И все-таки нас нельзя сравнивать, — заявила она Селене.

— Возможно, но это еще не доказывает, что я не знаю, что такое любить, злиться на собственную мать, бояться ответственности, не желая быть колдуньей, или мечтать умереть, чтобы раз и навсегда покончить со всем этим. Между прочим, мне всегда хотелось быть самой обычной женщиной.

Анаид живо заинтересовалась этой неизвестной ей стороной характера матери.

— Правда?

— В этом и была моя самая большая трагедия. Но такова, наверное, моя судьба…

— А когда ты впервые попала на праздник, где было много народа?

— Очень давно, — прикусила губу Селена. — Но я все помню, словно это было только вчера.

— Он так много для тебя значил?

— На нем все и началось, — пробормотала Селена, вытирая краем рукава глаза, в которые, наверное, что-то попало. — Именно тогда решилось многое из того, что раз и навсегда определило ход моей дальнейшей жизни.

— А сколько тебе было лет?

— Семнадцать. Я как раз переехала в город, где должна была жить одна, учась журналистскому мастерству.

— Вот это да! Почему я раньше ничего об этом не знала?

— Скоро ты все узнаешь. Я должна многое тебе рассказать.

— Когда?

— Во время нашей поездки. У нас будет время поговорить.

— Давай лучше прямо сейчас!

— Сейчас?

— Ну да. Как раз подходящий момент. Клаудия спит, а Рок помогает отцу.

Немного поколебавшись, Селена взглянула на часы, подумала и кивнула. До вечера еще было время.

— С чего же начинать?

— Начни с праздника.

Помолчав, Селена вытерла руки о фартук: и спросила у дочери:

— Ты действительно готова выслушать мою историю? А точнее, нашу с тобой историю?

— Да, конечно!

— Возможно, ты узнаешь много удивительного и даже неприятного. И даже пожалеешь, что попросила рассказать ее. Знай, я ничего не стану от тебя скрывать. Все или ничего. Идет?

— Ты это серьезно? — не веря своим ушам, спросила Анаид.

— Абсолютно.

— Правда, ничего не будешь от меня скрывать? — настаивала Анаид.

— Ничего.

— И скажешь, кто был моим отцом?

— Разумеется, — без колебаний ответила Селена.

— Тогда рассказывай!

Анаид схватилась за сердце. Еще ни разу в жизни она не осмеливалась спросить мать о своем отце. А сейчас Селена сама предложила рассказать дочери как, когда и почему та появилась на свет.

* * *

Все началось в феврале. Я это прекрасно помню, потому что тот день был холодным, а у нас не было отопления. Я жила тогда в Барселоне в маленькой квартире с балконами, постоянно закрытыми старыми деревянными ставнями.

По квартире вечно витал запах жареного лука, а двери были так источены жучками, что рассыпались прямо на глазах. Сейчас бы такую квартиру опечатала санитарно-эпидемиологическая станция, но в семнадцать лет она казалась мне сказочным дворцом.

Я жила там вместе с Карлой, Метрикселлой и Лолой.

Карла училась на химическом факультете. Она была полненькой и любила командовать. Впрочем, китайская кухня и кубинская сальса[5] увлекали ее гораздо больше, чем свойства соединений натрия. Белокурая Метрикселла с золотистыми глазами была родом из Андорры. Худенькая, красивая, меланхоличная, она училась на художницу и украшала потолки нашей квартиры мерцающими звездами, а стены — блестящим дождиком. Лола напоминала маленький меховой комочек. Она свободно бегала по комнате под опекой своей хозяйки Метрикселлы, никогда не отходя дальше, чем на десять метров от своей уютной клеточки, где ее всегда ждали сочные листья салата и постелька из чистых опилок. Лола была хомячком Метрикселлы. Мы все ее баловали и холили так, словно это был наш ребенок. Лола была нашим живым талисманом.

Я училась на факультете журналистики и вносила свой вклад в наше совместное существование, стараясь создать в квартире атмосферу уюта. Моим соседкам очень нравилось то, как вечерами я украшала нашу обитель свечами, а также мои травяные настои и эксцентричный стиль. Признаюсь, в те времена я не стеснялась выставлять на показ свои длинные ноги, пышные вьющиеся волосы и с удовольствием строила мужчинам глазки, тем более что они у меня такого красивого зеленого цвета.

Мне нравилось необычно и даже вызывающе одеваться. Поэтому почти все молодые люди хотели со мной познакомиться, но никто из них почему-то в меня не влюблялся. Девушки же, по большей части, смотрели на меня косо и недружелюбно. У меня были только две чудесные простые смертные подруги — Карла и Метрикселла.

По утрам я ходила в университет, но пользовалась малейшим поводом, чтобы прогулять занятия. Гораздо больше мне нравилось посещать факультетский студенческий бар, где мы жадно читали газеты, придумывали невероятные репортажи и спорили о том, как сделать наш несовершенный мир лучше.

Во время учебы меня ужасно интересовали всякие светские скандалы и интриги, о которых писала пресса, и я придумывала на их темы такие вариации, что некоторые уставшие от моей фантазии преподаватели нашего факультета предсказывали мне блестящее журналистское будущее, лишь бы я от них отстала. Бедняги! Наверное, я действительно утомляла их своими бесконечными рассуждениями. С не меньшим увлечением я посещала разные вечеринки.