Челси Ярбро - Тёмные самоцветы

• Название: Тёмные самоцветы
• Автор: Челси Ярбро
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-13541-3, 0-312-89031-1

По воле польского короля Стефана Батория бессмертный вампир и искусный алхимик Сен-Жермен отправляется в Москву, дабы с помощью созданных им драгоценных камней задобрить русского государя и добиться мирного союза.

Но в России грядет смута. Царь Иван стар и немощен, а наследник престола царевич Федор не способен управлять государством. Неожиданно для себя Сен-Жермен оказывается втянутым в хитроумные интриги придворных, стремящихся любой ценой пробиться к вершинам власти.

---

— Да, — сказал Ракоци. — С чего бы мне вдруг противиться?

— Да с того, что она теперь замужем! — воскликнул Василий, потрясенный вопросом. — Ей надлежит сидеть дома и нянчить детей.

Ракоци какое-то время молча разглядывал кичливого родича Ксении, потом спокойно сказал:

— Ну, детей у нас пока нет, а потом — я ведь не русский. Мы не запираем своих женщин — не важно, замужних или незамужних — в домах, считая, что собственное здравомыслие обережет их лучше, чем стража. — Он коротко поклонился. — Князь, меня ожидает царь, и с моей стороны было бы нелюбезно опаздывать.

Василий не мог допустить, чтобы последнее слово не осталось за ним, к тому же он был возмущен.

— Их надо пороть — вот и все здравомыслие, пока не возьмутся за ум.

Что-то вспыхнуло в темных глазах венгра, но тут же потухло.

— Я буду иметь в виду это, князь. — Сказав так, он дал стражникам знак и направился к царской опочивальне.

Провожая противника взглядом, Василий внезапно подумал, что, если дошло бы до драки, ему от самоуверенного и хитрого венгра досталось бы много больше, чем тому от него.

Войдя в опочивальню, Ракоци перекрестился на образа и, согласно польскому этикету, встал на одно колено, ожидая, когда властелин всея Руси соизволит к нему обернуться. Но тот даже не шевельнулся и все так же внимательно глядел в окно.

— Государь, — наконец сказал Ракоци после длительной паузы, и царь Иван подскочил на месте, испустив испуганный крик.

— Фу, это ты, — пробормотал он, крестясь.

— Прибыл по твоему велению, государь, — откликнулся Ракоци, ощущая спиной взгляды стражников.

— По моему. Да, да, да, — согласился Иван и указал на окно. — Там лопарские колдуны.

— Я видел их, когда шел сюда, государь, — произнес Ракоци осторожно, пытаясь навскидку определить, в каком состоянии царь. — Они, похоже, греются у костра.

— Не греются, — возразил поспешно Иван. — Они смотрят в огонь, чтобы узнать, что мне уготовано.

Ракоци помедлил, соображая, какого ответа от него ожидают.

— А надо ли это знать? — спросил после паузы он.

— Обыкновенному смертному — нет, — ответил Иван и, задрав голову, поскреб подбородок. — Но я царь, и моя судьба — это судьба всего государства. Волей-неволей мне надобно ведать, что со мной станется, чтобы не кинуть Русь на иноверцев или татар.

Ракоци вслед за царем осенил себя крестным знамением, словно бы разделяя его тревогу.

— Истолкование знаков — трудная вещь. Эти люди… Они действительно могут заглядывать в будущее?

— Надеюсь, — сказал Иван и вдруг горько всхлипнул. — Я уже так измучился, что хватаюсь за все. — Он кашлянул. — Мне надобно знать свою участь. Господь милостив, однако митрополит не дает мне пойти по стезе вышнего промысла. Я вынужден обратиться к нехристям, раз уж наш главный церковник не знает, как снять пелену с моих глаз. Или не хочет. О, он великий упрямец, московский митрополит. Я мог бы объявить его патриархом, однако не стану, если он не склонится предо мной. Что думаешь, венгр, прав ли я?

— О, государь, на этот вопрос у меня нет ответа. — Ракоци опечаленно покачал головой. — Король, приславший меня сюда, католик. Высказав свое мнение, я его подведу.

— Странно, — сухо заметил Иван. — При чем тут король? — В глазах его появился лихорадочный блеск. — Ведь мы говорим о промысле Божьем?

— Я не настолько мудр, чтобы разбирать, чего Господь от нас хочет, — сказал тихо Ракоци, опуская глаза.

— С твоими-то самоцветами? — сварливо осведомился Иван. — Что-то ты скромен, алхимик. Камень — опора, а вера есть луч к сердцу каждого человека.

— Или так принято полагать, — заметил Ракоци, против воли припоминая разнообразных священнослужителей: вавилонских, египетских, римских, испанских, индийских, — считавших, что сердце его — открытая книга. Но читать в ней из них умел лишь один, самый первый, разделивший с ним кровь.

— Святотатственно в том сомневаться! — внезапно разгневавшись, крикнул Иван. Он вскинул жезл, но пошатнулся и, придя в изумление от собственной слабости, взволнованно зашептал: — Нет, я не должен вновь воздевать свою руку! Это грех, тяжкий грех.

Ракоци, видя, что царь близок к припадку, попытался его успокоить.

— Что минуло, то прошло, государь.

— Да, да, прошло, но что будет — загадка. — Иван повернулся к окну. Он с минуту прислушивался к заклинаниям лопарей, потом мрачно пообещал: — Если они собираются скакать там до ночи, то далее попляшут в аду.

Ракоци обеспокоенно передернул бровями.

— Ах, государь, — сказал укоризненно он, — яви этим людям свое снисхождение. Требуется огромное мужество, чтобы не отрываясь взирать на огонь.

— Верно, — прошептал Иван. — Да, да, да, да. — Он отер ладонью лицо, сгоняя бегущие слезы. — Они весьма искусные колдуны. Самые искусные в мире. Я щедро вознагражу их. Да, да.

Ракоци, знавший по опыту, какой бывает царева милость, поспешно заметил:

— То, что этим людям дали увидеть Москву и первого из властителей мира, само по себе вознаграждение, государь. Ничто другое теперь им просто не нужно. — Ибо не произведет большего впечатления, хотел он прибавить, но царь не дал ему говорить.

— Вот-вот! — вскричал он. — Совершенная правда! Тебе моя щедрость тоже не нужна. У тебя нет резона жить в моей воле.

— Если сбросить со счета сокровище, каким меня тут одарили, — быстро произнес Ракоци, вовремя сообразивший, куда клонит Иван. — Разве верная и ласковая супруга не стоит того, чтобы быть за нее в неоплатном долгу?

— Разумное рассуждение, — сказал Иван, успокаиваясь. — Русские женки куда лучше иных, даже если немного костлявы. — Он хохотнул и вдруг воззрился на стражников: — Эй, служивые, чего вам тут надобно? Ну-ка, ступайте за дверь.

Четверо стражников, недоуменно переглянувшись, в пояс поклонились царю и поспешили исполнить приказ. Тут со двора донеслись громкие крики, и Иван снова приник к окну, жадно всматриваясь в кружащихся по двору лопарей.

— Они вызнали что-то. Что же? Что?

Царь молчал несколько долгих минут, затем оглянулся и ткнул в Ракоци пальцем.

— Ты! — сказал он. — Ты разберешь, правдиво ли их гадание?

— Я? — озадаченно спросил Ракоци. — Но… Государь, наверняка у тебя есть люди, сведущие в дикарских обрядах. Не лучше ли дать подобное поручение им?

Иван усмехнулся.

— Я уже говорил, ты слишком скромен, и это можно понять. Изгнаннику, вечно зависящему от чьего-то расположения, заноситься не след. Но тебе ведомы тайны камней, а те дают прозорливость. — Он помотал головой, потом зашептал: — Я сам был прозорлив… до смерти Ивана. Камни говорили со мной, но ныне — молчат.

Ракоци сокрушенно развел руками.

— Я не владею таким даром. Сам посуди, разве могу я быть равным тебе, государь?

— Верно, да, это верно, — согласно закивал тот. — Но ты единственный, кому я могу довериться. И будешь единственным, кто услышит, о чем мне поведают колдуны.

Ракоци поклонился, решив все оставить как есть. В конце концов, предсказания прорицателей наверняка будут туманными, что даст ему простор для маневра.

— Если таково твое желание, государь, я попытаюсь что-нибудь сделать.

— Они скоро придут, — мрачно сказал Иван. — Я ведь почти не сплю, знаешь? Забываюсь на время, но спать не могу.

— Сон — благословение Божие, государь, — отозвался Ракоци, в три последние тысячелетия редко спавший долее двух часов кряду.

— Сон навевают ангелы, а мои ангелы теперь далеко. Их отпугнули мои прегрешения. — Иван усмехнулся. — Смерть — это сон ангелов, так говорит митрополит, и, если он прав, я засну еще до конца года. — Он оглядел двор. — Они гасят огонь.

За окном поднялась суета, послышались гортанные крики.

— Сейчас их приведут, — зашептал возбужденно Иван. — Ты открой дверь и встань за нею. Так, чтобы тебя не заметили. Пусть им будет свободнее. Колдуны недоверчивы и пугливы, им нужен простор.

Старший шаман пал царю в ноги, и тот удовлетворенно заулыбался, но Ракоци содрогнулся, почувствовав, что предсказание будет дурным.

— Мы глядели в костер, — объявил старик, не поднимаясь с пола.

— Я это знаю, — отмахнулся Иван. — Что вы там видели? Говори!

Колдун поежился.

— Царь, огонь нам сказал, что твой Бог призовет тебя на восемнадцатый день марта.

Золотую опочивальню охватило молчание. Колдуны перестали дышать, а царь застыл, словно охваченный льдом.

— Ты уверен? — спросил он наконец, затем поманил пальцем Ракоци. — Ну, венгр мой, что скажешь?

Ракоци покачал головой.

— Я не знаю, справедливо ли предсказание, однако уверен, что человек этот честен. Возможно, он не так что-то понял, но он не лжет, государь. — Узкая маленькая рука его легла на крылатый сапфир. — Клянусь в том сим камнем.