Татьяна Полякова - Единственная женщина на свете

• Название: Единственная женщина на свете
• Автор: Татьяна Полякова
• Жанр: Детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42216-6

Согласившись пойти вместе с подругой Милкой на встречу с шантажистом, Фенька и не думала, чем рискует. Вечер обещал быть томным, но закончился печально… Фенька получила чем-то тяжелым по голове, а когда пришла в себя – обнаружила неподалеку мертвую подругу. Через несколько дней при загадочных обстоятельствах погибает Милкина двоюродная сестра. И Фенька решает, что эти убийства – звенья одной цепи. В это же время в город возвращается Стас – великая Фенькина любовь. Любовь запретная, когда-то много лет назад отравленная предательством и убийством. Он вернулся, без нее Стасу жизни нет. Но Фенька не только для него единственная женщина на свете…

---

– Вы подруга Милы?

– Да, это я вам сегодня звонила.

– Ефимия Константиновна, кажется?

– Лучше зовите Фенькой, – ответила я.

Он криво улыбнулся.

– У вас смешное имя. Впрочем, вам идет.

– Ага. Я тоже… смешная.

– Вы были с Милой в ту ночь? – Теперь голос звучал сурово.

– Да, – кивнула я, отводя взгляд.

– Почему вы ее не остановили?

– Я пыталась. Честно. Но она не послушала.

– Значит, это правда?

– Что «правда»? – Я прекрасно понимала, что Берсеньев имеет в виду, но отвечать не спешила. Глупо, конечно, но мне казалось, что Милке бы это не понравилось. Да и ему лишней боли причинять не стоило.

– Допустим, она боялась мне признаться, но вы… вы ведь сами могли мне позвонить.

– Стучать на подругу?

– Теперь вы ее похоронили, – хмыкнул он. – Так куда легче.

– Можете дать мне в зубы, если хотите, – не выдержала я.

– А толку? – Он отбросил сигарету и вернулся в ресторан.

Я выждала время и тоже прошла к столу, но лишь затем, чтобы забрать сумку. Шепнула Ленке: «Я ухожу», – и, пользуясь тем, что до меня никому не было дела, поспешно вышла на улицу. Жаль, что не удалось поговорить с Веркой, девушкой, что работала вместе с моей подругой в фирме Берсеньева. Но это терпит.

Домой я отправилась пешком. Разговор с Берсеньевым произвел впечатление, и не только потому, что он недвусмысленно дал понять – в гибели подруги винит меня. Теперь я окончательно перестала сомневаться, что слышала раньше его голос. Более того, я точно знала, когда его слышала и где. Несколько месяцев назад, в самом конце апреля…

В самом конце апреля, вернувшись с родного участка, где совершала ежедневный трудовой подвиг с метлой в руках, я обнаружила в нашей коммунальной кухне свою соседку, Дуську. Незадолго до этого она обрела свое женское счастье в лице малопьющего мужичка невзрачной наружности. Последние несколько лет ушли на бесплодные поиски этого самого счастья, и свалившаяся на голову Дуськи внезапная удача немного выбила ее из колеи. Именно этим я объясняла тот факт, что Дуська, скоренько переехав к возлюбленному, свою комнату жильцам не сдала, и та продолжала пустовать, хотя соседка моя женщина хозяйственная, практичная и деньги считать умеет. Может, и не велик доход, но все-таки какой-никакой. Появлялась она в родной квартире исключительно редко, и, застав ее на кухне, я подумала, что Дуська наконец-то нашла квартирантов, о чем и решила меня известить.

– Здорово, Фенька, – весело приветствовала она меня, как только я вошла в квартиру.

– Как жизнь счастливой новобрачной? – спросила я, водворяясь в кухню и устраиваясь за столом напротив Дуськи.

– Тьфу-тьфу, не сглазить бы… повезло, одним словом. Может, с виду он у меня и неказистый, но дело свое знает. И по дому, и по мужской части… – Дуська прыснула в кулак и весело продолжила: – Прикинь, «Камасутру» купил.

– Для приятного чтения или упражняетесь?

– Упражняемся, Фенька. Уж до шестьдесят восьмой страницы дошли.

– И вправду повезло. – По непонятной для меня причине пути «Камасутры» и мои собственные не пересеклись ни разу, но с чужих слов о ней я, конечно, знала. Древние индусы дураками не были и уж что попало в трактаты пихать не стали бы. Хотя и не наши предки, но все равно уважения достойны, в конце концов, все люди братья, и кровь у нас одна.

– Повезло, Фенька, повезло. А ты как?

– В смысле «Камасутры»?

– Нет, вообще.

– Вообще хорошо.

– Сейчас работы у тебя поменьше, снег сошел, махай себе метлой, одно удовольствие.

– Ага, – кивнула я, пытаясь понять, что это Дуське вздумалось заговорить о моей работе.

– Слышь, помоги мне, а? – вдруг попросила она жалостливо.

– А чего надо-то? Денег взаймы?

– Не-а, с деньгами у нас нормально. Мой-то на инвалидности, пенсия приличная, и на прежней работе ему деньги выплачивают, он ведь там трудоспособности лишился. У него вторая группа, нерабочая…

– Дуська, чем помочь-то? – не выдержала я.

– Так я и объясняю. У него вторая нерабочая и в деревне дом. От матери остался. Сезон начался. Его к земле и потянуло. Грядки там, картошечку посадить, огурцы…

– Хочешь, чтоб я тебе грядки вскопала? Ладно, приеду в выходной…

– Да нет, – махнула Дуська рукой. – То есть приезжай, конечно. Отдохнем, в баньке попаримся. Я тебе всегда рада.

– Ты скажешь, наконец, чего тебе от меня надо?

– Не могу я мужика в деревню одного отпустить. Там баб немерено, а мужики пьянь на пьяни. И тут мой. Охнуть не успеешь, какая-нибудь пристроится. Его к земле тянет, а мне-то на работу. Конечно, можно бросить, мужик дороже, но уж больно не хочется место терять. Такое место я нашла, Фенечка. Два раза в неделю хожу убираться у дядечки-пенсионера. Дядечка хороший: пыль протерла, полы помыла, ванну почистила – и всех делов. А платит очень прилично. Меня к нему через фирму устроили, «Добрые руки» называется. Само собой, можно бы отпуск взять, но ведь пошлют кого-нибудь вроде бы на время, а может выйти, что навсегда. Помоги, а?

– За тебя убираться, что ли? – наконец-то дошло до меня.

– Ага. Деньги, само собой, себе возьмешь. Мы за май все посадим, обустроимся, а уж в июне я сама работать стану, буду ездить сюда два раза в неделю. Далековато, конечно, но что делать. Уж я на все-то лето тебя не прошу, только на месяц.

– Без проблем, – пожала я плечами. – Если старичок твой возражать не будет.

– А чего ему возражать? Я его и не видела ни разу. Он мне по телефону позвонил, объяснил, что и как. Я прихожу, ключи под цветочным горшком возле крыльца, убираюсь и там же ключи оставляю. А деньги он на тумбочку кладет под телефоном.

– А пенсионер твой в это время где бывает?

– Кто ж его знает? По мне, так лучше, что его нет. Звонит иногда на свой телефон домашний, если что сказать надо.

– Так с чего ты взяла, что он старичок?

– Так в фирме сказали. Семьдесят четыре года, пенсионер. Яков Иванович. И голос у него такой… старческий, говорит с трудом, вроде как задыхается.

– Задыхается, а дома не застанешь, – проворчала я, скорее из вредности.

– Может, на прогулку уходит, там сосны, воздух полезный. Мне мешать не хочет. А может, и работает где. Дом-то богатый.

– Ладно, давай адрес. И о старичке не беспокойся. Буду содержать его в чистоте и порядке.

– Спасибо тебе, Фенька. Я знала, ты не откажешь. – Попричитав еще немного о моем добром сердце и большой своей любви ко мне, Дуська отбыла восвояси, снабдив меня адресом и необходимыми инструкциями.

Так я стала дважды трудящимся человеком: дворником и домработницей. Про свою вторую профессию я едва не забыла. Вернулась в девять утра домой с родного участка, встала под душ, и тут меня осенило, что сегодня вторник, и в десять я должна быть у старичка, если не хочу подвести Дуську. Чертыхаясь, я быстренько закончила омовения, впихнула в себя бутерброд, на ходу запив его кофе, и попыталась решить насущный вопрос: как добраться до микрорайона Лесной, где обитает дедушка. Общественным транспортом вовремя не успею. В общем, пришлось ехать на такси. Душевное спокойствие Дуськи было мне дороже, и незапланированные траты особого протеста не вызвали.

Такси подъехало через десять минут, а еще через полчаса я уже была в микрорайоне Лесной. Еще не так давно здесь находился пионерлагерь (помнится, я тут отдыхала в пятом классе). Потом его то ли продали, то ли решили, что детворе он без надобности, а землю отдали под застройку. Теперь двухэтажные коттеджи шли вперемежку со старенькими деревянными домами. Лесной хоть и получил статус городского микрорайона, но от города находился на приличном расстоянии. За мостом возле Загородного парка надо было свернуть налево и проехать еще километров пять. По словам Дуськи, проблем с транспортом не возникало, от Загородного каждые полчаса ходили маршрутки. Сосновый лес, рядом речка, оттого люди сюда потянулись не бедные, в чем я смогла убедиться, глядя в окно.

– Восемнадцатый дом должен быть справа, – сказал водитель, я кивнула.

Мы доехали до конца улицы, дорога сделала плавный поворот, и мы вновь оказались в лесу. Я решила, что нужный дом остался где-то позади, но тут в просвете между деревьями мелькнула красная крыша, а вскоре мы смогли увидеть и само здание. Точнее, поначалу только двухметровый деревянный забор и часть второго этажа вкупе с крышей, высокой, крытой черепицей. На заборе рядом с калиткой был прибит номер «18».

– Ну вот, – сказал водитель. – Нашелся ваш дом.

Я расплатилась и направилась к калитке. Повернула ручку, калитка открылась, я ступила на дорожку, выложенную белым камнем, огляделась и присвистнула. Дом был очень старым. Двухэтажная дача, чудом сохранившаяся с дореволюционных времен. Странно, что в моей памяти она не сохранилась, хотя, помнится, в то лето, когда я здесь отдыхала, вся округа была мною исхожена и обследована. Резное крыльцо, недавно подновленное, наличники, чуть в стороне двухэтажный флигель, слегка покосившийся от времени. За домом сад. Я увидела старенькие качели на железных цепях, они едва слышно поскрипывали.