Константин Соргунов - Корпорация цветов

• Название: Корпорация цветов
• Автор: Константин Соргунов
• Жанр: Фэнтези

---

Соргунов Константин Корпорация цветов

Пока все думают о будущем, Корпорация цветов заботится о настоящем.

Рекламный слоган КИ

Вирго

В моём детстве было стереокино, в детстве моей дочери было кино по технологии 3D. Разница невелика, но какой ажиотаж! Те же очки, те же кинотеатры, но почему-то у всех на устах были слова "новинка", "открытие" и даже совершенно непонятное мне понятие "инновация", от которого оставался неприятный осадок. Я не люблю непонятные слова. Не люблю слова-уроды, не люблю объемное кино, от которого моя дочь была в полном восторге. Тогда все были от него в восторге. Кинокомпании наперебой выпускали фильмы в соответствующем формате, газетчики, как водится, выясняли, не вредит ли просмотр 3D вашему драгоценному здоровью. Не помню, какие фильмы я смотрел в детстве и на какие таскала меня Настя, но один момент мне вспоминается очень ярко. Камень, огромный булыжник, который летит прямо в меня. Кажется, фильм был про космос.

События, о которых я хочу рассказать, напоминают мне этот камень. Они летели в меня стремительно и неотвратимо, но в кинотеатре я мог просто снять стереоочки. Событий было много, но я и не думал, что когда-то смогу написать об этом. Да что там написать, ещё недавно я не мог и подумать о том, чтобы восстановить в памяти весь ход моей истории. А сейчас перед моими глазами как наяву встаёт золотой мост, плещет волнами безбрежное море, поднимается к самому небу огромный небоскрёб из стекла и камня. Снова чувствую я запах свежескошенной травы, в который вплетается тонкий аромат цветов лау-лау, розовых деревьев и морского ветра. Самые лучшие запахи на свете. Самые лучшие только потому, что я, кажется, забыл все остальные запахи. Здесь, под землёй нет ни запахов, ни звуков, а единственный источник света это семнадцатидюймовый жк-монитор. Я сижу за большим письменным столом, уткнувшись в монитор носом, потому что только так могу различить текст на экране. Контактные линзы я давно потерял, а после того, как зрение упало до минус девяти, мне бы не помогли и они. Мне, конечно, нужны хорошие очки, но, как понимаете, достать их здесь нет никакой возможности. И я пристально вглядываюсь в девственно белый лист текстового редактора, чувствуя, как от напряжения по щекам текут медленные слёзы, тушу сигарету в пепельнице и с каким-то болезненным наслаждением вспоминаю всё, что так или иначе связано с корпорацией цветов. Кстати, сигареты без запаха — как вам это понравится? Когда-то я за бешеные деньги покупал электронную сигару, и, поверьте, ощущения примерно одинаковые. Мой организм недоумевает — я давлюсь густым удушливым дымом, спокойно проходящим в лёгкие, мой рот наполняется жидкой слюной, но запаха, обычного запаха табака нет и в помине. Вчера меня мучили звуковые галлюцинации, сегодня, мне стоит ожидать обонятельных. Ещё недавно я бы ужаснулся таким проделкам собственной психики, но сейчас для меня это единственный способ не сойти с ума. Я не чувствую запаха собственного пота, стекающего по подмышечным впадинам, я не слышу как мои пальцы ударяют по клавиатуре.

Они (она?) велели мне вести дневник, но я всё время находил новые и новые отговорки, не желая копаться в собственной душе, вороша изматывающие меня воспоминания. Только сейчас, когда я остался здесь совершенно один, я, наконец, взялся за это утомительное дело. Вести дневник по своему прошлому, как собирать сложную мозаику. Долго приходится копаться в памяти, извлекая на свет ещё один фрагмент общей картинки. И очень, очень сложно представить весь рисунок целиком. Иногда мне хочется наплевать на их (её) приказ и жить сегодняшним днём, не думая о прошлом. Сотни раз я давал сам себе обещание стереть из памяти всё, что происходило со мной во мшистом лесу, стоя у зеркала я клялся, что сочту всё произошедшее красочным сном, но, как видите, я нарушаю своё слово.

Просто я должен рассказать свою историю. Причем должен в первую очередь самому себе, без этого я не могу получить целостность. Я не уверен в том, что мой дневник будет когда-то прочитан, но по крайней мере я исполню долг перед собой. Я расскажу, а там уж будь как будет, возможно, мои записи помогут кому-то выстроить точную цепь событий, а может мой текст канет в лету как и я сам уже через несколько часов. В любом случае ведение дневника это неплохой способ убить оставшееся время. Именно этим я и займусь. Кроме того, мне кажется, что этот дневник мой единственный шанс не сойти с ума и удержать в памяти то, что там ещё осталось. Я буду собирать своё прошлое по крупицам. Потому что только так я могу стать… остаться человеком. А именно этого мне хочется больше всего на свете

.

Нет, всё началось ещё задолго до того, как я узнал про корпорацию цветов и выяснил, что наш мир немного больше, чем мы привыкли думать. Когда я вспоминаю мшистый лес, маленькое заросшее озеро и деревянный мостик через него, я не могу не вспомнить лучшие годы своего детства. На первый взгляд может показаться, что это не имеет отношения к моему дальнейшему рассказу, однако именно тогда я и попал под пристальный взор тех, кому я и обязан своим нынешним положением. Но об этом пока рано, сейчас я хочу рассказать об одном странном случае из собственного детства.

Школьные каникулы, дача в пятидесяти километрах от Ленинграда, бесконечные грядки с клубникой, лес и небольшая речушка. Нас было трое — я, довольно упитанный для своих лет паренёк, Лиза, серьёзная худенькая девочка в очках в очках и Нинка, темноволосая и загорелая девчонка, которая с мая месяца щеголяла в одних трусах. В тот год, когда произошло событие, о котором я хочу рассказать, нам с Лизой было по двенадцать лет, Нинке одиннадцать и, как не стыдно в этом признаваться, наша юная подружка порой поступала куда как умнее нас. Нам было хорошо втроём. Дачи наши были на одной улице, причем с Лизой мы были соседями, а Нина жила за три дома от нас. Родители наши работали на одном предприятии, все друг друга знали, дачи получили примерно в одно время. Впрочем, зимой они почти не поддерживали отношения, потому как работали в разных отделах, да и жили в разных районах города. А вот летом и взрослые, и мы, дети, были, что называется, не разлей вода. Бабушка Лизы консультировала Нинкину, как правильно высаживать огурцы в открытый грунт, мой отец по выходным пилил доски на пару с Лизиным отцом. Впрочем, порой такая тесная дружба выливалась нам боком, потому как все наши мелкие домашние и школьные прегрешения становились всеобщим достоянием. Помнится, Нинка долго высмеивала меня за вечный мой страх перед уроком чтения, а я ничем не мог ей возразить. В самом деле, в первом и втором классе я отчаянно боялся того, что медленно читаю. Наверняка вы помните все эти бесконечные соревнования на скорость чтения, которые учителя так любили проводить в младших классах. Вы садитесь за парту с книжкой, учитель смотрит на часы, засекает время, и — читай! Иногда про себя, иногда вслух, последнее было хуже всего, потому как в детстве я немного заикался. Почему-то это моё качество никак не брали во внимание, и каждый раз я оказывался то предпоследним, то последним по скорости чтения вслух. Когда читали про себя, я тоже не блистал успехами, потому что никогда не мог внятно пересказать прочитанное. Откуда было знать учительнице, что за отведённое время я успел прочитать не пару абзацев, а весь книжный разворот! Меня регулярно отчитывали перед всем классом, с родителями проводили разъяснительные беседы, рекомендуя новейшие методики по быстрому чтению. Однако, должного эффекта это не давало, меня надо было учить не читать, а пересказывать. Родители не принимали этот мой недостаток близко к сердцу, разумно полагая, что с возрастом я начну читать бегло. Впрочем, это не помешало им поделиться моими бедами с соседями по даче, а те в свою очередь не постеснялись обсудить это за ужином. Понятно, что на следующий день Нинка бегала за мной с воплями "ты не умеешь читать", я бесился, а Лиза почему-то краснела и тёрла переносицу.

А ещё были дни, когда мы вставали рано-рано, когда дачный посёлок ещё спал, осторожно, чтобы не разбудить родителей, выбирались из дома и бежали по мокрой траве к речке. Мы шли по колено в высокой траве, ещё обсыхающей после утренней росы, на ходу жевали печенье, прихваченное из дома, выискивали под деревьями крошечные ягоды лесной земляники.

И была ледяная колодезная вода, от которой ломило зубы и сводило живот, и была прополка проклятой морковки, которую мы отбывали, как самое страшное наказание.

Мы играли в поезд, собирали автомобиль из подвернувшихся досок и снятых со старой телеги колёс, переплывали через речку, которую можно было пройти вброд.

Много чего было в моём детстве, в самой лучшей, самой светлой его части, и многое из того, что было тогда, ушло от меня навсегда. Старые мрачные дома больше никогда не вызывают у меня тот шквал эмоций, который я переживал в шесть, в семь лет, когда голова моя была занята сказками тысячи и одной ночи и в каждой тёмной комнате я готов был увидеть пещеру Алладина. Я разучился самозабвенно радоваться мелкому слепому дождику, после которого, как утверждал отец, отлично росли грибы, разучился восторгаться мощью летней грозы, перестал бояться, что большой черный паук утащит меня в свою паутину. Хуже всего то, что я перестал мечтать, а ведь именно мечты привели меня на ту дорогу, которая вела прямиком в мшистый лес. И именно мечты поддерживают меня сейчас. Без них я чувствую себя сломанной куклой. По сути я и есть сломанная кукла, искалеченная, заброшенная и совершенно бесполезная. Иногда я изо всех сил тру руками виски, пытаясь вспомнить или выдумать что-то, неуклонно ускользающее от меня. Вчера вечером я забыл, как звали Лизу, белокурую фею из моего детства. Зара? Зоя? Лена? Лина? Ли-за. Лиза. Вспомнив имя, я повторял его столько раз, что в конце концов оно утратило всякий смысл. Лиза. Лиза. Лиза. Кажется, в детстве я был в неё влюблён. Нет, не так. Я был влюблён в них обоих.