Джулиан Феллоуз - Снобы

• Название: Снобы
• Автор: Джулиан Феллоуз
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-483-00094-3

С тех пор как в 2002 году Джулиан Феллоуз получил «Оскара» за «Госфорд-Парк», он снова взялся за перо. Перед вами увлекательная комедия нравов из жизни аристократов и актеров конца XX века. Это история, достойная Джейн Остин и чем-то напоминающая Ивлина Во.

---

– Так вы – старый друг Эдит? – спросила она.

– Уж не знаю, насколько старый. Я знаю ее года полтора.

– Дольше, чем мы, – с резким смешком проговорила Кэролайн.

– И как вы думаете, она вам понравится?

– Не знаю, – отвечала моя собеседница, глядя, как Эдит слегка кокетничает с будущим свекром. – По правде говоря, лично мне она может и понравиться. Но вот будет ли ей все так же нравиться Чарльз? Вот в чем вопрос.

Конечно, вопрос заключался именно в этом. Вслед за Кэролайн я посмотрел туда, где сидел Чарльз; его тяжеловатое, добродушное лицо выражало задумчивость над тем, что, по всей вероятности, являлось несложной интеллектуальной проблемой, поставленной перед ним собеседником. Я подумал – готова ли Эдит примириться с тем, насколько он в действительности несообразителен? И кстати, насколько безрадостной и однообразной может быть жизнь в сельской усадьбе. Кэролайн прочла мои мысли.

– Знаете, здесь чудовищно скучно. Я надеюсь, Эдит к этому готова. Цветочные выставки все лето, замерзшие трубы всю зиму. Она любит охоту?

– Она ездит верхом, так что и охотиться, наверное, сможет.

– Хотя, наверное, это не важно. Все равно оппозиция со дня на день запретит охоту.

– Может, она тоже не одобряет охоту. В наше время невозможно угадать заранее, не спросив.

– О, сомневаюсь, чтобы Эдит не одобряла кровавых видов спорта, – осторожно сказала Кэролайн. – На мой взгляд, вид у нее достаточно плотоядный.

– А вы? Вы любите охоту?

– Нет, что вы. Терпеть не могу деревню. Я даже в Гайд-парк стараюсь не ходить.

– Чем занимается ваш муж? Или об этом все спрашивают?

– Так и есть. Но я все равно отвечу. Рекламой в основном, но еще он организует благотворительные мероприятия.

Я часто думаю, как просто, должно быть, было жить сто лет назад, когда каждый ваш знакомый мужского пола мог либо служить в армии или во флоте, либо быть священнослужителем или землевладельцем. Мне становится неуютно от того, что то и дело приходится слышать о профессиях и должностях, о существовании которых я и не подозревал. Специалист по подбору кадров или фьючерсам, управлению кредитом или по связям с общественностью – когда они начинают объяснять подробнее, мне каждый раз кажется, что они пытаются скрыть, чем занимаются на самом деле. Может, во многих случаях так оно и есть.

– Он увлечен каким-нибудь конкретным благотворительным проектом?

– Так как давно вы знаете Эдит? – перебила Кэролайн, которую, похоже, занятия мужа интересовали так же мало, как и меня. Я рассказал про Истонов. – А я-то думала, что они здесь делают. Забавно, что мы раньше не встречались – они так близко живут.

Хорошо, что Дэвид от нас далеко сидел и не слышал этого. Затем мы перешли к более общим темам, и вскоре я узнал, что леди Кэролайн Чейз была из тех дворянских детей, кому удается выбрать стиль жизни, убеждения, спутника жизни и место жительства вопреки своему воспитанию, но тем не менее принести свой снобизм абсолютно нетронутым в свою новую жизнь. Она мне понравилась, но по-своему она была не менее высокомерна, чем ее мать, только ей, пожалуй, не хватало уверенности леди Акфильд в собственном моральном превосходстве. Для леди Акфильд ее собственное социальное положение было предметом веры, для Кэролайн – просто действительностью.

Обед продолжался, на десерт подали нечто вроде яблочного сорбета, потом сыр, и я уже ожидал, что наша хозяйка сейчас уведет с собой всех дам, оставив нас предаваться вялым рассуждениям о политике, потягивая портвейн, – как вдруг с удовольствием отметил, что пустовавший до сих пор бокал рядом с моей тарелкой наполняется шампанским. Момент настал.

Лорд Акфильд поднялся:

– Я думаю, все мы знаем, зачем мы собрались здесь сегодня. – Полагаю, так оно и было, хотя кое-кто из присутствующих все-таки выказал некоторое удивление. Сам Кеннет Лэвери, сидевший рядом с леди Акфильд, казалось, был крайне удивлен. – Мы собрались здесь для того, чтобы поприветствовать пополнение нашей семьи.

Я посмотрел на застывшую от счастья миссис Лэвери, ее посадили справа от лорда Акфильда. Сегодня, один-единственный раз, все права старшинства были отброшены. По-моему, никогда больше она не оказывалась за столом на таком почетном месте.

– Поднимем бокалы. За Эдит и Чарльза! Задвигались стулья, чертя по паркету, запыхтела рядом со мной леди Тенби, мы встали.

– За Эдит и Чарльза!

Мы выпили и сели, а бедняга Чарльз, красный как рак, попытался произнести что-нибудь вроде ответной речи необычно хриплым голосом.

– Мне нечего сказать, честное слово. Кроме того, что мне необычайно повезло и я считаю себя очень счастливым человеком.

– Ура, ура!

Послышались одобрительные возгласы, со всех сторон раздались комплименты и пожелания. Я наблюдал за Эдит, она смотрела на Чарльза с таким чистым, открытым обожанием, что напомнила мне Элизабет Тэйлор в «Национальный вельвет призе». В той сцене, где ей дарят коня. Не знаю, переняла ли она это у невесты своего бывшего ухажера четыре года назад, или просто решила, что это будет самый лучший способ оградить себя от критики, или, по крайней мере в тот миг, она его действительно обожала. Вероятно, всего понемножку. Я обернулся и увидел леди Акфильд, она наблюдала за мной, на очаровательном кошачьем личике играла мягкая, тщательно выверенная улыбка. Я посмотрел на нее в ответ, и она слегка приподняла брови, а затем встала – и все поднялись вслед за ней. Я не мог бы с уверенностью сказать, что именно она хотела выразить этим загадочным взглядом.

Возможно, Кэролайн озвучила то, что пришло в голову всем (или по крайней мере мне), прошептав:

– Ну вот, она добилась своего. Надеюсь только, что она знает, на что идет.

Глава пятая

Нечасто мне случалось принять участие в чем-то, что хоть отдаленно могло бы сойти за важное событие светской жизни. И уж тем более – событие, заинтересовавшее широкую публику. Но к тому времени Эдит уже стала малой героиней бульварных газет, и когда ей и вправду удалось подцепить свою рыбку, те самые журналисты, что открыли ей путь наверх, бросились с жадностью пожинать плоды своей прозорливости. Они превратили ее в легенду, и она их не разочаровала. Одно за другим поступили предложения от «Хелло!» и от «О'кей!» – леди Акфильд очень повеселилась – по поводу публикации эксклюзивных репортажей со свадьбы, и хотя им, естественно, ответили отказом, страсти не утихали. Думаю, сперва миссис Лэвери не поняла, почему газетчиков не пустили на порог. Подозреваю, она не отказалась бы увидеть Эдит и Чарльза, рука об руку, на обложке, в окружении благородных отпрысков родственников Чарльза, но когда она едва заметно намекнула об этом леди Акфильд, та, к ее ужасу, обернулась к Эдит и сказала:

– У вашей матери редкое чувство юмора. Я чуть было не поверила, что она всерьез.

Естественно, миссис Лэвери смеялась до слез от одной мысли, что чуть было не провела леди Акфильд! И никогда больше не упоминала об этом. Как бы там ни было, по самым разным причинам, я был чрезвычайно польщен и преисполнен любопытства, когда мне предложили быть шафером на свадьбе, которой предстояло стать свадьбой года – по крайней мере, так писали в газетах.

Я получил приглашение от Чарльза, он написал мне своим очаровательным округлым почерком, несмело интересуясь, не мог бы я оказать ему такую услугу. Актеру всегда нелегко заранее обещать участвовать в светском мероприятии – и не в последнюю очередь из-за неписаного театрального закона, который гласит: если ты придаешь хоть малейшее значение чему-то, кроме работы, значит, таланта у тебя нет и в помине. Наверное, если бы мне предложили заглавную роль в «Бен Гуре», я бы отказал Чарльзу, но я был намерен во что бы то ни стало сыграть свою роль в «Апофеозе Эдит».

Изабел позвонила мне тем же утром:

– Я так понимаю, шафером будешь ты? Дэвиду не предложили.

Я ответил так, как подсказывал мне мой долг: что это несколько бессердечно, и я понимаю, как ей нелегко.

– Должна сказать, что я тоже так думаю. Знаешь, мне и вправду нелегко. Он страшно дуется, тоска смертная, а ничего не поделаешь.

Я ответил, что делать тут действительно нечего и, в конце концов, я – единственный из друзей Эдит, кого Чарльз встречал еще до знакомства с ней.

– Знаю, знаю, я ему говорила, но ты же знаешь Дэвида.

– А ты?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты в этом принимаешь хоть какое-то участие? Я думал, Элис будет подружкой невесты или что-то вроде того. – Старшая дочь Истонов. Совершенная дурнушка, но при этом очень милая.

– Нет. – В голосе Изабел сквозило разочарование. – Эдит попробовала предложить, но, очевидно, там и так были толпы претендентов, так что она решила, что будут только маленькие пажи. Так значительно милее, – уныло протянула она. Было понятно, что это еще не все. – Я тут подумала про мальчишник для Чарльза.

– А что такое?

– У него будет мальчишник?