Игорь Губерман - Гарики на все времена (Том 1)

• Название: Гарики на все времена (Том 1)
• Автор: Игорь Губерман
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-18596-2

Этот двухтомник — уникальный шанс стать обладателем самой полной фирменной коллекции Гариков. Таким шансом грех не воспользоваться

---

249

Тюремные насупленные своды
весьма обогащают бытие,
неведомо дыхание свободы
тому, кто не утрачивал ее.

250

Мои душевные итоги
подбил засов дверей стальных,
я был ничуть не мягче многих
и много тверже остальных.

251

Исчерпывая времени безбрежность,
мы движемся по тающим волнам,
и страшны простота и неизбежность
того, что предстоит однажды нам.

252

Овчарка рычит. Из оскаленной пасти
то хрип вылетает, то сдавленный вой;
ее натаскали на запах несчастья,
висящий над нашей молчащей толпой.

253

Тюрьма едина со страной
в морали, облике и быте,
лишь помесь волка со свиньей
туг очевидней и открытей.

254

Не веришь — засмейся, наткнешься — не плачь:
повсюду без видов на жительство
несчастья живут на подворьях удач
и кормятся с их попустительства.

255

Чем глубже ученые мир познают,
купаясь в азартном успехе,
тем тоньше становится зыбкий уют
земной скоротечной утехи.

256

Не только непостижная везучесть
присуща вездесущей этой нации,
в евреях раздражает нас живучесть
в безвыходно кромешной ситуации.

257

Очень много смысла в мерзкой каше,
льющейся назойливо и весело:
радио дробит сознанье наше
в мелкое бессмысленное месиво.

258

Мои соседи по темнице,
мои угрюмые сожители —
сентиментальные убийцы,
прекраснодушные растлители.
Они иные, чем на воле,
тут нету явственных уродов,
казна стоит на алкоголе,
а здесь — налог с ее доходов.

259

Над каждым из живущих — вековые
висят вопросы жизни роковые,
и правильно, боюсь я, отвечает
лишь тот, кто их в упор не замечает.

260

В камере, от дыма серо-синей,
тонешь, как в запое и гульбе,
здесь я ощутил себя в России
и ее почувствовал в себе.

261

Мои духовные запросы,
гордыня, гонор и фасон
быстрей, чем дым от папиросы,
в тюрьме рассеялись, как сон.

262

Наука — та же кража: в ней,
когда всерьез творишь науку,
чем глубже лезешь, тем трудней
с добычей вместе вынуть руку.

263

Как есть забвенье в алкоголе,
как есть в опасности отрада,
есть обаяние в неволе
и в боли странная услада.

264

Тюрьма — полезное мучение,
не лей слезу о происшедшем,
судьба дарует заточение
для размышлений о прошедшем.

265

Тюрьма весьма обогащает
наш опыт игр и пантомим,
но чрезвычайно сокращает
возможность пользоваться им.

266

Тюрьма к истерике глуха,
тюрьма — земное дно,
здесь опадает шелуха
и в рост идет зерно.

267

Российские цепи нелепы,
убоги и ржавы, но мы
уже и растленны, и слепы,
чтоб выйти за стены тюрьмы.

268

Кем-то проклята, кем-то воспета,
но в тюрьме, обиталище зла,
сколько жизней спасла сигарета,
сколько лет скоротать помогла!

269

Я жил сутуло, жил невнятно
и ни на что уже не в силах;
тюрьма весьма благоприятна
для освеженья крови в жилах.

270

В тюрьме тоска приходит волнами,
здесь не рыдают, не кричат,
лишь острой болью переполнены,
темнеют, никнут и молчат.

271

Когда небо в огне и дожде
и сгущаются новые тучи,
с оптимистами легче в беде;
но они и ломаются круче.

272

Есть время, когда нам необходимо
медлительное огненное тление,
кишение струящегося дыма
и легкое горчащее забвение.

273

Рыцари бесстрашия и риска,
выйдя из привычной темноты,
видимые явственно и близко —
очень часто трусы и скоты.

274

Я всякое начальство наше гордое
исследовал, усилий не жалея:
гавно бывает жидкое и твердое,
и с жидким — несравненно тяжелее.

275

За то судьбой, наверно,сунут я
в компанию насильника и вора,
что дивную похлебку бытия
прихлебывал без должного разбора.

276

Как вехи тянущихся суток
ползут утра и вечера.
Зима души. Зима рассудка.
Зима всего, чем жил вчера.

277

Пойдет однажды снова брат на брата,
сольется с чистой кровью кровь злодея,
и снова будет в этом виновата
высокая и светлая идея.

278

Чтобы мечта о часе странствий
могла и греть и освежать,
душа нуждается в пространстве,
откуда хочется бежать.

279

Пришлось отказаться от массы привычек,
любезных для тела, души и ума,
теперь я лишь строчка сухих рапортичек
о том, что задумчив и скрытен весьма.

280

Утешаясь в тюремные ночи,
я припомнил, как бурно я жил —
срок мой будет намного короче
многих лет, кои я заслужил.

281

Судьба послала мне удачу —
спасибо, замкнутая дверь:
что я хочу, могу и значу,
сполна обдумаю теперь.

282

Вчера смеявшийся до колик,
терпеть не могущий ошейник,
теперь — тюремный меланхолик
наш закупоренный мошенник.

283

На свете сегодня так тихо,
а сердце так бьется и скачет,
что кажется — близится Тиха,
богиня случайной удачи.

284

А ночью стихает трущоба,
укрытая в каменном здании,
и слышно, как копится злоба
в рассудке, душе и сознании.

285

В эпохах, умах, коридорах,
где разум, канон, габарит,
есть области, скрывшись в которых,
разнузданный хаос царит.

286

Снова ночь. Гомон жизни затих.
Где-то пишет стукач донесение.
А на скрипке нервишек моих
память вальсы играет осенние.

287

Забавно жить среди огней
сторожевого освещения,
и мавзолей души моей
пока закрыт для посещения.

288

Я только внешне сух и сдержан,
меня беда не затравила,
тюрьма вернула жизни стержень
и к жизни вкус возобновила.

289

Есть в позднем сумраке минуты,
когда густеет воздух ночи,
и тяжкий гул душевной смуты
тоской предчувствий разум точит.

290

Какие прекрасные русские лица!
Какие раскрытые ясные взоры!
Грабитель. Угонщик. Насильник. Убийца.
Растлитель. И воры, и воры, и воры.

291

Я восхищен, мой друг Фома,
твоим божественным устройством;
кому Господь не дал ума,
тех наградил самодовольством.

292