Жаклин Монсиньи - Божественная Зефирина

• Название: Божественная Зефирина
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-8317-0088-7

Жаклин Монсиньи – одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа.

«Зефирина» – самое известное произведение писательницы.

Главная героиня трилогии – Зефирина де Багатель, очаровательная девушка, волею судьбы втянутая в зловещую интригу. Действие романа происходит во Франции и Италии в XVI веке.

---

Это был храбрый Ла Дусер. Более смелый, чем все остальные, он пришел за девушкой.

Когда они спускались на первый этаж, гигант рассказал Зефирине, что произошло: когда в замке все проснулись, Пелажи, уже очень больная, не смогла подняться. Несмотря на то что маркиз призвал к ее изголовью своего собственного врача, Пелажи умерла к вечеру, не приходя в сознание.

«Я чувствовала, что произойдет несчастье», – подумала Зефирина, утирая слезы, заливавшие ей щеки.

– Так вот, барышня Зефирина, не надо вам кидать крысу в этот пряный отвар… Клянусь тремя волосками Святого Фирмена, она на небесах, наша госпожа Пелажи… Слово чести Ла Дусера, очень печально видеть кончину других… тем более, если подозревают эпидемию!

Зефирина посмотрела на Ла Дусера. Оруженосец, казалось, был совершенно искренен и верил в то, что Пелажи умерла естественной смертью.

С благоразумием и хладнокровием, удивительным для молодой девушки, Зефирина обдумывала сложившееся положение: ее бедная Пелажи умерла, не открыв своих подозрений. Что, в сущности, она знала? Кормилица сказала либо слишком много, либо слишком мало. Зефирина чувствовала, что не должна позволять себе предаваться горю и что гнев – плохой советчик. Лучшая ученица брата Франсуа совершила большую ошибку, даже глупость, публично обвинив свою мачеху. Если мачеха была опасной преступницей, то Зефирина должна была действовать крайне осторожно, чтобы сорвать с нее маску. Если же, напротив, «эта Сан-Сальвадор» была всего лишь мачехой, не причастной к смерти Пелажи, а только желающей устроить брак с богатой невестой для своего отпрыска, лишенного всякого состояния, то Зефирина знала, что уже смогла парировать удар.

Обдумав все это, Зефирина придала подобающее выражение своему лицу, чтобы вновь появиться в вестибюле. Роже де Багатель, белый от ярости, встретил ее такими словами:

– Вы произнесли ужасное обвинение! Я приказываю вам, мадемуазель, с раскаянием просить прощения, или я никогда в жизни не пожелаю вас больше видеть!

Зная свою дочь, маркиз приготовился к взрыву негодования или к неистовому сопротивлению, поэтому не смог скрыть удивления. Кроткая, как ягненок, Зефирина подошла к диванчику, на котором приходила в себя донья Гермина.

– Простите меня, матушка, – сказала Зефирина громким и внятным голосом… – Я не знала, что говорю. Я только что помолилась над моей бедной Пелажи. Хотя я и не лекарь, но вполне осознала, что, несомненно, речь идет об обычной злокачественной лихорадке.

Черные глаза доньи Гермины пытливо вглядывались в лицо Зефирины, чтобы прочесть на нем истину. Зефирина начала свою речь, потупясь, с выражением точно рассчитанной невинности. Теперь она подняла глаза.

Какое-то короткое мгновение мачеха и падчерица смотрели друг на друга, стараясь угадать чувства друг друга.

– Охотно прощаю вас, бедное дитя, и искренне соболезную вашему горю. Мы все очень любили нашу добрую Пелажи… Так давайте просто вознесем молитвы, чтобы десница Господня не поразила наш дом и нашу страну, словно бич Божий!

Донья Гермина была великолепна в своем достоинстве и в своем сдержанном горе.

«У меня нет никаких доказательств… Уж не злобное ли я чудовище, что обвиняю эту женщину… жену моего отца!» – подумала Зефирина.

– Хорошо, пойдите соберите ваши вещи, Зефирина. Вы познакомитесь с местами, где родились. На рассвете мы уезжаем в Сен-Савен, чтобы дышать там более чистым воздухом! – сказал Роже де Багатель, явно испытав облегчение от того, что добрые отношения между женой и дочерью были восстановлены.

Лакеи, служанки и девушки с кухни, как и хозяева, торопившиеся покинуть эти места, отравленные эпидемией, уже сносили по лестнице короба, закрывали сундуки, убирали посуду и драпировки, которые понадобятся в старом замке, где никто не жил последние пятнадцать лет.

Не сказав ни слова, Зефирина направилась к большой лестнице, ведущей в ее апартаменты. Скорчившись на одной из ступенек, Рикардо загораживал ей дорогу. С безвольным ртом и плутоватым взглядом, юный Сан-Сальвадор крутил одной рукой свое вечное бильбоке. Зефирина колебалась: начинать ли схватку. Она бросила быстрый взгляд во двор: пламя факелов говорило о том, что Гаэтан, не решаясь проникнуть в дом, все еще ждал от нее сигнала.

– Ну же, Рикардо, проявите любезность, отойдите, чтобы пропустить нашу дорогую Зефирину.

Внезапно оживившись, маркиза встала между падчерицей и своим отпрыском. Учтивым движением своей тонкой белой кисти со слегка скрюченными пальцами, она ласкала руку Зефирины. А та вдыхала подавляющий волю запах мачехи. При соприкосновении с доньей Герминой воля Зефирины ослабевала. Ей хотелось положить свою рыжую голову на это материнское плечо, хотелось подчиниться, прекратить борьбу маленькой взбунтовавшейся девочки, дабы передать свою судьбу в руки этой любящей и нежной женщины…

– Моя дорогая, я так счастлива, что мы вновь ладим друг с другом. Если бы вы знали, как меня вдохновляет мысль о вашем счастье. Желая сохранить дорогие вам воспоминания о вашей дорогой маме в Сен-Савене, я распорядилась, чтобы вам приготовили самые красивые апартаменты замка, те самые, которые я хотела бы занять вместе с вашим отцом…

Убедительные слова подействовали на нервы Зефирины, как волшебный напиток. Она забыла про свою горечь и про свои подозрения.

Придя в умиление от тонкости и деликатности жены, Роже де Багатель поцеловал ей пальцы.

– Спасибо, Гермина… за чудесное внимание к этой юной взбалмошной девице, которая, разумеется, не стоит ваших забот!

– Это так естественно, Роже. Я люблю нашу Зефирину, даже если она не всегда отвечает мне тем же!

Высказав этот кроткий замаскированный упрек, донья Гермина повлекла девушку к лестнице. Побежденная Зефирина была готова отступить и согласиться на все, но тут взгляд ее упал на тонкую и нервную руку доньи Гермины.

Простой золотой браслет в виде двух переплетенных змей обнимал ее запястье. Зефирина не могла оторвать глаз от двух С, образованных змеями… Сен-Савен… Сан-Сальвадор… С.С. В первый раз совпадение начальных букв, этих имен поразило воспаленный разум Зефирины. Как же она не подумала об этом раньше? Но что особенно привлекло ее внимание и заставило ее задрожать, так это глаза змей… Они были сделаны из рубинов, оправленных в драгоценный металл… Однако… одного камня не хватало… не хватало рубина точно такого же размера, что она обнаружила в застывшей руке Пелажи.

– Вам нравится мой браслет, дорогая Зефирина? – спросила донья Гермина. – Я охотно подарю его вам в знак нашей дружбы.

Не разделяя слово и дело, донья Гермина сняла браслет, чтобы надеть его на руку Зефирины. Девушка отступила назад, бледная как смерть.

– Благодарю вас, матушка, но вы мне его подарите, если когда-нибудь… я стану вам дважды дочерью!

Удивленная этими словами, донья Гермина пристально посмотрела на падчерицу.

«Уехать… Уехать… Бежать…», – какой-то животный страх охватил Зефирину. Она ни за что не должна была позволить увлечь себя в ловушку Сен-Савена или она, как ее мать Коризанда, никогда не выйдет живой из замка ее предков.

– Я бы хотела, чтобы вы мне разрешили, отец, пожить некоторое время у моей подруги Луизы де Ронсар, чтобы я могла лучше приготовиться к тому, что меня ожидает!

Зефирина говорила, не глядя на донью Гермину.

– А ведь правда, вы же говорили мне, что встретили короля, Зефирина? – спросил заинтригованный Роже де Багатель.

– Да, совершенно случайно, отец. Я заблудилась в лесу, куда имела неосторожность отправиться без Ла Дусера…

Ловко смешав правду и ложь, Зефирина поставила Роже де Багателя в известность о королевском приглашении, утаив все, что ему предшествовало.

– Его величество лично приглашает вас присутствовать при свидании с королем Англии? – воскликнул Роже. – Это большая честь, дочь моя, и я надеюсь, вы отдаете себе в этом отчет.

– Да, отец, и я знаю, что обязана этой Милостью вашей доблести на полях сражений, – искусно вставила Зефирина.

Выслушав этот комплимент, достоинством которого была искренность, Роже де Багатель удовлетворенно кивнул головой.

– Хорошо, Зефи, я вижу, вы стали более мудрой и благоразумной. Так поезжайте же к своей подруге Луизе, если вам этого хочется. Я пошлю туда торговцев сукном, портных и ювелиров, чтобы вы могли с честью представлять наш род. Вы поедете завтра утром, – кивнул Роже де Багатель, довольный тем, как все устроилось – ведь это могло, наконец, вернуть мир в его семью.

– Если вы позволите, отец, я бы предпочла воспользоваться услугами факельщиков, которых король предоставил в мое распоряжение, и уехать сегодня же вечером.

– К чему такая спешка, дорогая Зефирина, можно подумать, что вы бежите от нас! – запротестовала донья Гермина.

– Я далека от этой мысли, матушка, но очень боюсь эпидемии!

Отвечая таким образом, Зефирина смотрела мачехе прямо в глаза. Никакое другое чувство, кроме материнской заботы, не отражалось на прекрасном лице маркизы; однако Роже де Багатель, предчувствуя новое столкновение между женой и дочерью, поспешно вмешался: