Михаил Попов - Огненная обезьяна

• Название: Огненная обезьяна
• Автор: Михаил Попов
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014464-4

Добро пожаловать на величайший турнир будущего — "всепланетные военные игры"!

Здесь нет ни правил, ни логики — "викинги" могут биться с "инками", а "русский отряд времен Отечественной войны" — с "самурайским кланом". Безумная ролевая игра? Да… но игра — гладиаторская. Потому что участники ее гибнут по-настоящему!

Здесь есть только один закон — закон создателей и мастеров турнира — ученых, зовущих себя — да и считающих себя! — богами.

Но теперь для "богов будущего" наступает время перемен. Потому что в их поселок уже прибыл человек, облеченный высокой секретной миссией…

---

— Господи, какие твари, какие вы все-таки твари!

— Вы наверно уже поняли, что этот молодой человек весьма и весьма претерпел во время столкновения с э-э…

— Уругвайскими стрелками. — Подсказала конечно же Зельда.

— Пулевое ранение, укус ядовитой змеи, кипяток, полдня на нечистом дне какого-то рва.

— В таких случаях говорят — есть что вспомнить! — Истерически захохотал больной, в бурунах его нервного смехорыдания были отчетливо различимы все те же "уроды" и "твари".

— Мы его привели в порядок, насколько это было возможно, клинически этот человек здоров. Семь пластических операций, и теперь он сам вряд ли сможет отличить себя, от себя же шестинедельной давности.

— Я-то смогу, смогу, шкура-то вся чужая, а если отстанет! Скоты!

Сказать по правде, я восхищался невозмутимостью господина Асклерата, госпожи Летозины и остального персонала. Их ничуть не раздражали несправедливые крики студента, они продолжали смотреть на него с участием, и выказывали готовность помочь.

— Осталось провести последнюю процедуру. Мы специально ждали вас, мессир комиссар, что провести ее в вашем присутствии. Нам кажется, вы оцените действенность нашего метода.

— Суки! — Доктор сделал жест рукой, и медицинские сестры тут же приступили к исполнению привычных обязанностей.

— На вас лица нет, Теодор. — Сказала Зельда. Странно, что она разглядела особенного и нового в облике высокого гостя. Все та же непробиваемая взглядом коричневая рожа.

— Вы поймите, через несколько секунд этот человек навсегда и полностью забудет как он валялся на солнцепеке в гнилой канаве, с дыркой в брюхе, опухшей от змеиного укуса ногой и орал до одеревенения связок, задыхаясь запахом собственного горелого мяса.

Французу надели на голову набранный из черно-белых восьмиугольников шлем. Вовсю мигали лампочки и на шлеме, и на панели над кроватью, сестры переговаривались профессиональными голосами.

Глаза француза закрылись, как у засыпающего, губы, двигаясь все медленнее, бесшумно вывели напоследок слово, которое нельзя было не узнать — "у-ро-д-ы".

— Все! — Вдруг сказала госпожа Летозина. Это было так неожиданно, что все взгляды обратились невольно на нее, а когда вернулись к больному, он уже лежал с открытыми глазами. Неуверенно улыбаясь, он сказал неуверенным, приятным голосом.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. — Улыбнулась ему госпожа Летозина.

— Где я? Что со мной?

— Не волнуйтесь, с вами все в порядке, вы среди друзей, сейчас я вам все объясню.

— Надеюсь, вы верите мессир комиссар, что это не специально подстроенный аттракцион. — Сказал господин Асклерат.

— Ну-у, да. Конечно.

— Все-таки, для окончательной убедительности, я бы предложил испытать этот метод на себе. Вы сами увидите, как все получается быстро и радикально, и надеюсь, вы после этого станете его безусловным сторонником. Говоря проще, не закроете дальнейшее финансирование этой важнейшей темы.

— Вы предлагаете мне сломать ногу и очень быстро ее вылечить?

Господин Асклерат поморщился от этой, в самом деле, плохой шутки.

— Не ногу. Мы просто наденем вам такой же шлем, и вы забудете последние пять минут нашего разговора. Вы сами будете контролером, запишете на бумажке несколько фраз, спрячете в карман, и когда мы выключим наш прибор, вы сможете убедиться, что в голове у вас ничего не осталось от записанного.

Зельда незаметно для всех, только не для меня, сжала пальцами локоть мессира комиссара. Наверно, сильно, потому что ему пришлось рукой этой пошевелить, а на ней посапывал Зизу, он проснулся и зевнул, показывая странный, голубоватый язык. Как это я раньше не обратил внимания на это! Что это за порода такая, из самых новеньких? У обычной собаки язык должен быть розовый. Кажется, не у всех, у каких-то фиолетовый. В общем, странно.

Сзади к высокому инспектору подошли две меморантки с черно-белым шлемом. Мило улыбаясь, они ожидали указаний господина Асклерата.

На этом наш скомканный по моему ощущению визит в Гипнозиум завершился. Конечно, не мое дело судить о том, как Зельде следует строить экскурсию, и я лишний раз убедился в этом, когда мы отошли от госпитального флигеля шагов уже на тридцать, и мне почему-то захотелось поглядеть назад. Окна и первого, и второго этажа были просто таки залеплены любопытными лицами, смотревшими нам вслед. Ординаторы, фельдшеры, медицинские сестры, анестезиологи, санитары, в общем, их было не меньше, чем цветов перед парадным входом. Каким-то непонятным для меня образом, мы произвели в Гипнозиуме фурор.

Зельда же оглядываться нужным не считала, она могла двигаться только вперед. Неукротимое стремление к совершенствованию, и к совершенству, заложено в самом корне ее натуры. Моя роль заключалась не в том, чтобы ей как-то соответствовать, хотя бы не мешать, не становиться на пути, не виснуть на ногах, вот о чем мое мечтание.

Лаборатория госпожи Афронеры располагалась неподалеку от Гипнозиума, на другом конце Большого Эдема, так справедливо назывался тот полный фантастических растений парк, который мы пересекали в состоянии беседы. Под ногами у нас деликатно поскрипывал розовый песок. Справа и слева высились шеренги великолепно выдрессированных кипарисов. Где-то справа меж стволами виднелись белые коттеджи с разноцветными крышами в аксельбантах из вьющегося плюща. В конце аллеи поднимался Храм Любви, как зовут его некоторые, место где творит, иногда удивительные, а порой и непотребные вещи, самая красивая, сексуальная и ветреная госпожа нашей деревни. Ее лаборатория и в самом деле выглядит как храм. Вертикально ребристые колонны, пышные ордера, и даже статуя любимого, и одновременно любвеобильного сына Купирота на крыше.

Впереди нашей группки бежал негодник Зизу, то и дело замирая, очевидно, воспоминая о змее. Я замыкал шествие. Посередине располагались экскурсовод с гостем. Слева от нас увлажняли лужайку, и отбившиеся от общей стаи капли перелетали строй кипарисовых копий, сверкая на солнце и темнея на одежде.

— Знаете, Теодор, я должна исправить одну ошибку. На протяжении всей нашей ознакомительной прогулки, я представляла вам наших гениев, только как работников, специалистов, конечно, это самое главное в них, но, вместе с тем, они ведь не автоматы, не механизмы по производству научной продукции. Они многогранные личности, домашняя, частная их жизнь богата перипетиями, и ночь они не рассматривают всего лишь как перерыв между двумя рабочими днями.

— Я догадывался.

Зельда усмехнулась, как будто мессир комиссар пошутил, в то время как он был серьезен, к тому же следил за Зизу.

— Сэр Зепитер поощряет своим примером кипение естественной жизни. Вы, наверно, уже поняли из моих предыдущих обмолвок, что наш верховный научный гений, и любвеобилен, и изобретателен в любви. Приключения на грани скандала, или хотя бы скандальчика, его конек. Конечно, многое из того, что позволено Зепитеру, кое кому и не позволено, но тут уж сетовать глупо. Еженедельно, а то и чаще, он в садах вокруг своего обиталища устраивает великолепные, разнообразные, а порой и безобразные игрища. Но только с точки зрения человека постороннего и зашореного. Сегодня у вас будет случай собственными глазами увидеть одно такое представление. Причем, в новом костюме, благодаря любезности госпожи Изифины. Говорят, знаете ли, что она в некотором роде дочь сэра Зепитера. Как бы это объяснить ближе к истинному смыслу, плод платонической любви. Вы меня понимаете, Теодор?

— Я вас внимательно слушаю. — Ответил комиссар, присаживаясь на корточки и заглядывая под подол серебристой канадской елке, в поисках песика.

— Тогда я продолжаю. Например, вам вряд ли может придти в голову, что первая красавица нашего нобелевского городка, госпожа Афронера является законной супругой господина Гефкана. Господин Гефкан попал к нам не без протекции своей гениальной, а вернее, гениально красивой супруги, так говорят злые языки, и хотя он полностью соответствует своей должности, и даже вырос как специалист за последние пятьдесят лет, комплекс у него остается. Красавица Афронера безжалостно изменяет ему с кем попало, и когда угодно, и нарожала кучу детишек не от него.

— Он знает об этом?

— А-а, слушаете все-таки, а я думала лишь вполуха. Нет ничего увлекательнее сплетни, правда. — Миленько так улыбнулась Зельда, но увидев, что собеседнику фамильярный тон не слишком нравиться, мгновенно его отставила. — Знает, конечно. Отличнейше знает. Однажды он даже застал свою супругу на ложе измены с ее постоянным любовником, известным вам Маресом, насколько я поняла, человеком, занимающим ваши мысли.

— Вы не назвали его господином.

— Всего лишь точность, а не предубеждение. Марес незаконнорожденный сынок сэра Зепитера, получил соответствующее образование, он не великий ученый, но при желании мог бы возглавить какую-то из многочисленных деревенских лабораторий. Но решил остаться, так сказать, вольным художником, говоря проще, раздолбаем. Держит он, как я вам уже рассказывала, спортивный магазин, где проводит время между мундиалями, и отборочными акциями. Когда мундиаль очередной начинается, Марес вспоминает, что числится консультантом по практическому применению инвентаря в ведомстве господина Гефкана, и с головой окунается в работу. Ходят слухи о том, что он слишком уж впрямую понимает название своей должности. Короче говоря, чрезмерно деятельный, увлекающийся лаборант. Но, что-то я опять о делах, обещала же сплетничать.