Аристофан - Всадники

• Название: Всадники
• Автор: Аристофан
• Издательство: Искусство
• Жанр: Античная литература
• Год: 1983

Комедия была поставлена на Ленеях 424 г. до н. э. Аристофан впервые выступил в ней под собственным именем и занял первое место.

«Всадники» были направлены против руководителя афинской демократии Клеона, отражавшего интересы ее наиболее агрессивных слоев. В пародийном свете выводится в комедии победа, одержанная Клеоном над спартанцами на острове Сфактерия, близ Пилоса. Операция, подготовленная двумя другими полководцами – Никием и Демосфеном, была успешно завершена Клеоном, который и был избран стратегом на 424 г. до н. э. Аристофан изображает этот факт как покупку Демосом – афинским народом – нового раба, кожевника по профессии (Клеон владел кожевенной мастерской).

---

Аристофан Всадники

Действующие лица

Народ афинский дряхлый старик

Кожевник (Клеон)

Колбасник (Агоракрит)

1-й раб (Никий)

2-й раб (Демосфен)

Слуги

Нимфы мира

Хор из двадцати четырех всадников знатных афинских юношей

Пролог

На сцене – жилище Народа. Из двери с плачем выбегает 1-й раб Никий.

Никий

Иаттатай! Ах, горе мне! Иаттатай!
Пусть пафлагонца, эту язву новую,
С его лукавством сгубят всемогущие!
С тех пор как в дом ворвался он, прохода нет
Нам, домочадцам, от битья и ругани.

Выбегает 2-й раб Демосфен.

Демосфен

Да, да, пускай погубят горькой гибелью
Распафлагонца подлого!

Никий

(замечая Демосфена)

Ну, как живешь?

Демосфен

Да как и ты, прескверно!
Подойди сюда!

Никий

Затянем вместе плач Олимпа[1] жалостный.

Оба

(делая вид, что играют на флейте)

Миу-миу-миу-миу-миу-миу.

Демосфен

Постой, довольно жалоб! Не поищем ли,
Как нам спастись? А в плаче утешенья нет!

Никий

Что ж делать нам?

Демосфен

Скажи-ка ты!

Никий

Нет, ты скажи,
Чтоб мне не спорить!

Демосфен

Ни словечка, видит Зевс!

Никий

В слова, молю, признанье облеки мое![2]

Демосфен

Ну, говори смелее, я потом скажу.

Никий

Нет смелости! И слов мне не найти никак
Искусных, скользких, гладких, еврипидовских.

Демосфен

Ах, нет, не надо брюквы еврипидовской!
Как нам уйти, придумай, от хозяина.

Никий

Так говори «де-рем», слоги подряд связав.

Демосфен

Ну вот, сказал: «Де-рем».

Никий

Теперь прибавь еще
«У» перед «де» и «рем».

Демосфен

«У».

Никий

Так, поори теперь
«Де-рем», а после «у» скороговоркою!

Демосфен

Де-рем, у-де-рем, у-де-рем.

Никий

Ага, ну что?
Понравилось?

Демосфен

Конечно, только вот боюсь
За шкуру.

Никий

Почему же?

Демосфен

Да у поротых
Линяет шкура, знаешь?

Оба озабоченно молчат.

Никий

Уж не лучше ль нам
В беде такой с мольбою к алтарю припасть?

Демосфен

К чьим алтарям? Поди, в богов ты веруешь?

Никий

Ну да!

Демосфен

А почему же?

Никий

Потому, чудак,
Что я богопротивен. Значит, боги есть.

Демосфен

Ты прав! Но все ж иного нет ли выхода?
Не рассказать ли нам о деле зрителям?

Никий

Прекрасно, только об одном попросим их:
Пусть откровенно скажут нам, довольны ли
Они рассказом и игрою нашею?

Демосфен

Итак, начну!

(Зрителям.)

Хозяин с ним один у нас,
Бобов грызун,[3] сварливый, привередливый,
Народ афинский, старикашка глухонький.
На рынке прошлом он себе раба купил,
Кожевника, рожденьем пафлагонца. Тот,
Пройдоха страшный, негодяй отъявленный,
Нрав старика тотчас же раскусить сумел,
Кожевник наш, и стал ему поддакивать,
Подкармливать словечками лукавыми,
Подмасливать и льстить: «О государь Народ!
Одной довольно тяжбы, отдохни теперь!
Поешь, попей, а вот тебе три грошика![4]
Сварить прикажешь ужин?» Дерзко выхватив
Еду, что мы хозяину состряпали,
Ему он преподносит. Вот недавно так
Крутую кашу заварил я в Пилосе,
Лаконскую. Негодник подскочил, схватил
И господину всю мою стряпню поднес.
Нам не дает прислуживать, всех гонит прочь,
А сам овчину держит над хозяином,
Как опахало, чтобы ей отмахивать
Ораторов. И все поет пророчества.
Старик совсем помешан. Отупел совсем.
А тот и рад. Всех нас оклеветал кругом.
Под розги подведет, а после бегает
По дворне и орет, и взяток требует:
«Видали вы, как Гила нынче высекли
Из-за меня? Послушными не будете –
Помрете все!» И мы даем, и как не дать!
Не то такого влепит подзатыльника
Хозяин, что в овчинку свет покажется.

(Никию.)

Ну вот теперь, дружочек, вновь подумаем,
Каким путем и где искать убежища.

Никий

Каким? Да тем же, милый, удирать пора!

Демосфен

Ничто от пафлагонца не укроется!
«Все видит он, все знает»…[5] Он одной ногой
Уперся в Пилос, а другой – в собрание,
Расставясь так.

(Широко расставляет ноги.)

Широкий зад – в Раззявине,
В Грабильном – руки, а заботы – в Жуликах.

Никий

Так, видно, лучший выход – умереть!

Демосфен

Но как?
Мы умереть должны достойным образом.

Никий

(в раздумье)

Но как бы, как бы так, достойным образом?
Напьемся крови бычьей! Мысль прекрасная!
Смерть Фемистокла[6] всех смертей завиднее!

Демосфен

Но крови бычьей, нет, винца бы чистого,
Чтоб в голову полезли думы путные!

Никий

Ну вот, винца! Тебе бы все о выпивке!
Какие ж думы путные у пьяницы?

Демосфен

(зрителям)

Хорош, глядите, жаба пресноводная!
Вино ты вредным обозвать осмелился?
Да ты найдешь ли что вина полезнее?
Кто пьян, тот и богат, и тороват во всем,
И счастлив, и догадлив, и находчив он.
Он в тяжбах побеждает и соседям мил.
Живей, живее, притащи бутылку мне,
Чтоб вспрыснуть мозг и до добра додуматься.

Никий

Да только проку что от этой выпивки?

Демосфен

Уж будет прок, ступай!

Никий убегает.

А я улягусь здесь.
И, выпивши, засыплю все как есть кругом
Затейками, лазейками и планами.

Оглядываясь, возвращается Никий с мехом вина и кружкой.

Никий

Стянуть тайком бутылку удалось. Никто
И не заметил.

Демосфен

Что же пафлагонец, что?

Никий

Храпит вовсю на коже, нализавшись всласть
Да пирожков нажравшись конфискованных.

Демосфен

Тогда налей мне чашу, да чтоб пенилось!

Никий

(наливает)

Но не забудь молитвы добрым демонам!

(Дает чашу Демосфену.)

Тяни, тяни дар демона Прамнийского![7]

Демосфен

(опрокинув кружку)

О добрый демон! Честь тебе открытия!

Никий

А что, скажи?

Демосфен

Гаданье поскорей стяни
У пафлагонца, благо спит он, и сюда
Беги!

Никий