Эдвард Лернер - «Если», 2002 № 01

• Название: «Если», 2002 № 01
• Автор: Эдвард Лернер
• Издательство: ООО «Издательство ЛК пресс»
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2002

Эдвард ЛЕРНЕР. СОЗИДАЙ УНИЧТОЖАЯ. Герой получает видеопослание от своей погибшей подруги. И начинает понимать: обстоятельства ее смерти не так просты…

Элизабет ВОНАРБУР. НЕТОРОПЛИВАЯ МАШИНА ВРЕМЕНИ. Путешествуя по вселенным, главное — не заплутать в собственных чувствах.

Андрей ПЛЕХАНОВ. ДУША КЛАУСА ДАФФИ. Скучно на этом свете, господа… без забот, болезней и старости.

Айзек АЗИМОВ. ВЗГЛЯД НАЗАД. …или практикум для начинающих фантастов.

Дональд УЭСТЛЕЙК. ПОБЕДИТЕЛЬ. В будущем все будет образцовым, и тюрьмы тоже.

Эндрю СТЕФЕНСОН. ДОГОВОР. Герою делают предложение, от которого невозможно отказаться.

Любомир НИКОЛОВ. ЛЕС. Последняя битва Адольфа Бонапарта.

Джайм Линн БЛАШКЕ. ПРОЕКТ «ТАЙМСПЕН». Миллиарды инопланетных рас охотятся за незадачливым изобретателем.

Александр ТЮРИН. ГИГАБАЙТНАЯ БИТВА. … о которой умалчивает история.

Любовь и Евгений ЛУКИНЫ. СМЕРТЕЛЬНАЯ. Год назад журнал напечатал последнюю работу из архива знаменитого дуэта. А теперь — самая последняя.

А также: Рецензии, Видеодром, Курсор, Критика, Судьба книги, Персоналии.

---

Эпизод, когда Эллиот представляет инопланетянина Майклу и Герти, снимался как раз в день праздника Хэллоуин.

«Для нас это была крайне трудная сцена, ведь Е.Т впервые появлялся при дневном свете, — рассказывает Дэвио. — В ней было невероятное количество планов, но, по счастью, все прошло гладко. Поверьте, это была одна из самых забавных сцен в моей практике, Натуральная комедия — Майкл обрушивал полки, входила Герти и пронзительно визжала, а за этим следовал превосходный план, когда Герти бросается в туалет, а инопланетянин бежит за ней!»

Для Томаса вся эта «возня в туалете» стала самым любимым эпизодом во всем фильме: «Думаю, все это из-за того, что к тому времени я близко познакомился с Робертом и Дрю, а это была наша общая сцена. Кроме того, Дрю была очень забавной. Она постоянно „блуждала в облаках“, и либо Роберт, либо я слегка подталкивали ее, а если наши ноги не были в кадре, то легонько пинали ее, и после этого она произносила свою реплику».

Замечательная, поистине сюрреалистическая сцена, когда взрослые влезают в «картинку» и устраивают карантин в доме Эллиота, пытаясь спасти пришельца от смертельного воздействия земной атмосферы, первоначально снималась в другом месте.

«Мы точно следовали сценарию, согласно которому Эллиота и Е.Т. обнаруживали возле посадочной площадки и забирали в больницу, — говорит Джим. Биссел. — Там на них набрасывались ученые и запирали в изолированной палате. Но Стивен в это время возвращался, по-моему, из Англии и проходил через временный международный терминал — надувное сооружение, похожее на конструкции, которые возводятся над плавательными бассейнами — и тут ему пришла в голову мысль: „А что если чужак и Эллиот возвращаются домой, и дома на них набрасываются все эти взрослые?“ Это была блестящая идея! Психологически все это било в самую точку. Я довольно быстро понял, что работаю с гением. Я начал „играть“ с кусками пластика и сообразил, какой это превосходный материал и как, не вступая в противоречие с научным правдоподобием, мы можем добиться исключительной образности».

В мае 1982 года для фильма был устроен единственный предварительный просмотр в Хьюстоне, штат Техас.

«Я помню, как я стоял и наблюдал за людьми, входящими в кинотеатр, — вспоминает Дэвио, — Они еще не знали, что им предстоит увидеть. Помню, позже я подумал, что это была, наверное, единственная аудитория, воспринимавшая „Инопланетянина“ просто как фильм, а не невероятно раздутую сенсацию».

На первые эпизоды зрители реагировали спокойно. Но вот Эллиот, услышав шум, забредает на задворки своего дома, бросает мяч в сарай, а тот мгновенно вылетает обратно — и тут зал взрывается.

«Мне показалось, что у кинотеатра снесет крышу, — продолжает вспоминать Дэвио, — Люди просто сходили с ума, как будто катались на „русских горках“. Я думаю, каждый на этом предварительном просмотре понял, что произойдет что-то необычное».

Необычное произошло, и по статистике Карло Рамбальди дало 600 миллионов долларов кассовых сборов по всему миру и свыше миллиарда на вторичном рынке![5] Но, несмотря на единодушное признание критики и феноменальную кассу, долго державшую этот фильм в ипостаси самого успешного проекта в истории мирового кинематографа (до тех пор, пока его не потеснил «Парк юрского периода», сделанный тем же Спилбергом), его продолжение почему-то так и не было снято. Ответ на этот вопрос сформулировал сам Спилберг: «Что касается „Крестного отца-II“, то там для сиквела была причина художественного свойства, но в отношении „Инопланетянина“ причина может быть только финансовая».[6]

Это решение не разочаровало Генри Томаса. «Я никогда не хотел сиквела, потому что очень трудно из неизвестного актера-ребенка стать тем, кого зрители узнают с первого взгляда. На какое-то время я стал кинозвездой, но я не был готов к этому».

Одним из последних и продолжительных образов фильма стал инопланетянин, идущий к своему космическому кораблю с цветами в горшке, которые он вернул к жизни.

«Я взял их к себе домой и посадил во дворе, — говорит Карло Рамбальди, — Но через три месяца я должен был уехать в Италию. Я провел там три месяца, а когда вернулся, цветы уже погибли…»

Перевел с английского Дмитрий Караваев

Эндрю Стефенсон Договор

Отдав своему автоматическому геликоптеру последнюю команду, сэр Генри Джиптер вышел из кабины и проводил взглядом взмывшую в небо машину. Сильный поток воздуха от винтов трепал и рвал с плеч одежду, и он почувствовал себя беззащитным или, вернее, легко уязвимым. Это ощущение, без сомнения, появилось у него от сознания того, что Джиптер находился на вражеской территории — неухоженной пустоши, которая тянулась так далеко, что почти в буквальном смысле имела границей бесконечное, враждебное ничто.

Небольшой кейс, который Джиптер держал в руке, казался крошечным, совсем легким, почти пустым. Действительно ли он взял все необходимое на два предстоящих дня или что-то забыл? Нет, все должно быть на месте — в кейсе или в карманах. На местные ресурсы рассчитывать не приходилось.

«Что ж, да будет так!» — решил он и, повернувшись на каблуках, принялся разглядывать усадьбу, сразу показавшуюся ему чересчур претенциозной и безвкусно-пышной. Перед ней раскинулись безупречные зеленые газоны — изумрудная оправа для широкого приземистого фасада из желтоватого песчаника. Ряды окон смотрели презрительно и равнодушно. Розовый язычок мраморной лестницы, высунувшись из темной пасти дома, словно молоко лакал белый гравий дорожки. Высокие двери из эбенового дерева, спрятанные в тени входной арки, были наглухо закрыты для всего мира.

За этим скромным фасадом жила Простофиля Недели.

Вспомнив о сделке, Джиптер снова почувствовал себя хорошо.

Он медленно зашагал по траве. Чтобы поскорее вернуться к привычному образу мыслей, Джиптер негромко напевал себе под нос самый веселый отрывок из «Марша мертвецов» Листа и думал о том, что его сомнения, скорее всего, обоснованы. Опасно отнимать леденец даже у младенца — маленький паршивец напускает слюней тебе на рукав.

Еще до того, как Джиптер успел поставить ногу на нижнюю ступень розовой мраморной лестницы, на него откуда ни возьмись бросился одетый в ливрею представитель подвида домашних слуг и попытался лишить его чемоданчика. Он просто из кожи вон лез — так ему хотелось услужить, и Джиптер едва сдержался, чтобы не сказать ему какую-нибудь резкость.

Второй лакей, улыбаясь чуть ли не глумливо, распахнул перед ним двери. Привратнику, впрочем, пришлось подождать, пока Джиптер не спеша разглядывал старинные бронзовые петли.

— У вас нет автоматики? — поинтересовался он наконец.

— Нет, сэр, — ответил слуга с профессиональной выдержкой. — Госпожа уверена, что современные автоматические устройства плохо сочетаются с традиционным характером дома.

— Гм-м… — промолвил Джиптер и быстро пересек вестибюль, похожий на темную пещеру.

«Ничего, скоро я это исправлю, если только куплю дом, — подумал он. — Кроме того, такие детали можно использовать, чтобы заставить ее сбавить цену…»

У дверей холла он остановился и едва не разинул рот от изумления.

«Клянусь тенью Максвелла! Ну и залежи!..»

Со всех сторон его обступала сверкающая мебель — гектары и гектары пола были заставлены ею. Стулья и диваны с мягкими полихлорвиниловыми или кожаными сиденьями стояли рядами, словно предлагая отдых и комфорт усталому путнику. Антикварные статуэтки и другие вещицы из редких и уникальных материалов облепили спины комодов и трельяжей, словно стаи летучих паразитов. На спинках кресел и диванов красовались кружевные или вышитые салфеточки самых разных форм и размеров.

Слева и справа от входа висели на стенах две на редкость мрачные картины в позолоченных рамах: на одной была изображена буйная вакханалия, на другой — три серьезных мальчика в костюмчиках викторианской эпохи нянчили котят. Картины занимали практически все свободное пространство стен, бросая своими размерами вызов здравому смыслу.

В противоположном от входа конце холла Джиптер увидел лестницу, сравниться с которой могла разве только лестница Иакова[7]. Затянутая в корсет розовых бухарских ковров с ребрами лакированных лагунных стержней, она зигзагом возносилась в темные небеса красного дерева, откуда изливали на нее искристо-золотой свет созвездия хрустальных светильников.

У подножия лестницы ждала Джиптера сама хозяйка усадьбы. Ее плотно сжатые губы слегка улыбались, но глаза смотрели настороженно.

Он решил, что этот устремленный на него взгляд вполне соответствует и усадьбе, и ее владелице как по характеру, так и по возрасту.

— Сэр Генри, — прошелестела хозяйка, протягивая руку. — Очень, очень рада!..