Дэвид Коу - Правила возвышения

• Название: Правила возвышения
• Автор: Дэвид Коу
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-352-00421-Х

В течение многих веков несколько племен вели спор за власть в Прибрежных Землях. Потом туда пришли наделенные магическим даром кирси, которые уступали своим противникам в физической силе, но могли читать мысли, вызывать туманы, ветра и огонь, а также воздействовать на материальные формы. После того как один из них ради спасения своей жизни предал соплеменников, кирси потерпели поражение и рассеялись по семи королевствам Прибрежных Земель. Особая каста сверходаренных чародеев, именуемых Избранными, была почти целиком предана смерти.

На протяжении столетий в Прибрежных Землях царило относительное спокойствие. Но когда Тавис, наследник королевского престола из династии Кергов, ошибочно обвиняется в убийстве аристократки, происходит ряд событий, которые в конечном счете приводят к междоусобной войне. Начавшаяся смута колеблет основы государственной власти в Эйбитаре и грозит вызвать беспорядки во всех королевствах Прибрежных Земель. Тавис, оказавшийся в центре смертельного противостояния и лишенный покровительства своей знатной семьи, обращается к кирси в последней надежде на спасение. Но другой предатель-кирси, тайно сеющий страх и недоверие среди эйбитарских герцогов, стремится уничтожить Тависа. Тавис должен остаться в живых, чтобы восстановить свое доброе имя и спасти королевство.

---

— Он и так обескровлен, — сказал Гринса как можно выразительнее. — И из него уже выпустили больше крови, чем следовало.

— Я служительница бога, — сказала Мериел, — и все мои герцоги уже давно обратились к монастырям. Но я все равно остаюсь жительницей Кентигерна. Мне недостаточно слова одного человека, чтобы поверить в его невиновность. Даже если этот человек ты.

— Я понимаю, мать настоятельница. Вы предоставите нам убежище?

— Могу ли я поступить иначе? Все остальные члены моей семьи не одобряли выбор Фебы, но я видела, какими глазами она смотрела на тебя.

Старое горе всколыхнулось в душе Гринсы — такой острой душевной муки он не испытывал уже много лет. Возможно, дело было в том, что он снова увидел Мериел, а возможно, ко всему прочему добавлялась боль свежих воспоминаний о предательстве Кресенны.

— Ее мать тоже видела. — Он не мог скрыть своего ожесточения. — Похоже, для нее это ничего не значило.

— Моя сестра была ограниченной и эгоистичной женщиной. Мнением окружающих она дорожила больше, чем счастьем дочери.

Гринса кивнул и промолчал, опасаясь сказать что-нибудь лишнее.

Послышались шаги, отдавшиеся гулким эхом под каменным потолком святилища; кирси повернулся и увидел священнослужителя, стоявшего у двери, которую он прежде не заметил.

— Прощу прощения, мать настоятельница, — сказал мужчина. — Но у ворот солдаты. — Он метнул короткий взгляд на Гринсу. — Они спрашивают насчет наших гостей.

— Спасибо, Осмин, — сказала Мериел. — Я выйду к ним через минуту.

Мужчина поклонился и удалился.

— Что вы им скажете?

— Неправду, — спокойно ответила она и улыбнулась. — Ведь я служу Лукавцу.

Гринса не сводил с настоятельницы пристального взгляда, и мгновение спустя улыбка на ее лице погасла.

— Я скажу, что не видела ни тебя, ни лорда Тависа.

Имя мальчика впервые прозвучало в их разговоре, и кирси легко вздрогнул.

— Они вернутся сюда, когда нигде не найдут его. Андреас желает его смерти.

— В храм не вправе вторгнуться никто — даже герцог, охваченный жаждой мести. Андреас знает это.

— Он пытал меня, хотя понимал, что мой отец может начать из-за этого войну. Неужели вы думаете, что он станет считаться с неприкосновенностью вашего храма?

Гринса повернулся и посмотрел на Тависа, который наконец очнулся и уже вполне сознавал, где находится. Мальчик был бледен, как кирси, и дрожал всем телом, словно напрягал последние силы для того, чтобы просто усидеть на скамье. Однако его глаза смотрели осмысленно и проницательно.

— Страх перед Лукавцем велик, лорд Тавис, — сказала настоятельница, с виду никак не удивившись вопросу мальчика. — Одно дело — бросать вызов герцогу, пусть даже будущему королю. И совсем другое дело — бросать вызов богу. Скоро вы сами поймете это.

Молодой лорд нахмурился:

— Что вы имеете в виду?

— Это храм Байана. Через два дня заканчивается лунный цикл. Каждый месяц в Черную Ночь все, кто находится в храме, встречаются со своими умершими. Леди Бриенна скажет нам, виновны вы или нет. Согласитесь, странно, что правду о подобных вещах мы узнаем в святилище Лукавца.

Тавис побледнел еще сильнее, но не отвел взгляда в сторону.

— Я пойду поговорю с солдатами. — Мериел едва заметно улыбнулась. Она двинулась к двери, но потом вдруг остановилась и вернулась к алтарю. — Бог принял твое жертвоприношение, — сказала она, пристально глядя на Гринсу. — Надеюсь, это немного успокоит тебя.

Она подняла каменную чашу и показала обоим. Чаша была такой же белой, как нож; такой же белой, какой была, когда они вошли в святилище. Кровь бесследно исчезла, словно впиталась в камень.

ГЛАВА 18

Глендивр, Эйбитар

Еще по дороге в пиршественный зал Кезия решила уйти с торжественного обеда пораньше. Она уже встречалась с герцогом Ровенским прежде, и, хотя он казался приятным человеком и разумным правителем, на нее он производил впечатление типичного эйбитарского лорда: сладкий, как везирнийский хлеб, слишком самодовольный и далеко не такой умный, каким себя воображает. По иронии судьбы именно она предложила пригласить герцога в Глендиврский замок, на что Керни не преминет указать ей.

— Было бы благоразумно сохранять добрые отношения с нашими сирисскими соседями, — сказала она тогда Керни. — Сейчас война представляется маловероятной, но к тому времени, когда угроза появляется, обычно бывает уже слишком поздно приобретать союзников.

Герцог согласился, как сделал бы любой мудрый герцог, получив от советника-кирси дельный совет. Конечно, на его согласие повлияло и то, что они тогда находились в постели и Кезия сидела верхом у него на спине, массируя ему плечи. Она прекрасно понимала, что визит Ровена означает для нее официальный обед в присутствии герцогини и затем одинокую ночь, но она сознавала также, что Керни был необходим союз с герцогом. Обстановка на границе с Анейрой оставалась крайне неспокойной, и симпатии сирисских герцогов разделились между Анейрой и Эйбитаром. Если в случае войны королевство не сможет положиться на поддержку северных сирисских герцогств, у них не останется надежды удержать своего южного соседа от союза с Анейрой. Когда на карту было поставлено столь многое, все личные переживания по поводу вечера казались Кезии эгоистичными и ничтожными.

Ей было не привыкать к одиночеству, и она в любом случае проводила довольно много времени в обществе жены своего любовника. Еще одна ночь в одиночестве или еще один вечер в обществе герцогини не имели никакого значения.

Несмотря на всю свою неприязнь к Лейле, Кезия жалела ее. Герцогиня знала о любовной связи Кезии с герцогом. К настоящему времени она, вероятно, знала, что он любит Кезию и что она отвечает ему взаимностью. Однако Лейла ничего не могла поделать. Да, любовная связь между женщиной-кирси и мужчиной-инди запрещалась законом и называлась грехом лун, но Лейла покрыла бы позором и себя тоже, если бы выдала их. Кроме того, другие любовницы могли родить внебрачных детей и таким образом навлечь на герцогиню позор другого рода. По слухам, в благородных домах Эйбитара было больше внебрачных детей, чем законных наследников. Но только не в Глендивре. Если бы Кезия забеременела от герцога, она не только выдала бы их преступную связь, но и поставила бы под угрозу свою жизнь, ибо женщины-кирси, понесшие от мужчин-инди, чаще всего умирали во время родов. При существующем же положении дел матерью всех детей Керни оставалась Лейла, а Кезия и герцог были так осторожны, что даже в замке почти никто не знал об их связи. Многие знатные леди королевства терпели куда более тяжелые страдания, о которых знали все. Герцогиня же мучилась от тайной боли, которую видели немногие. Кезия не могла сказать, что хуже. По правде говоря, и та и другая участь представлялись ей одинаково ужасными. Временами она испытывала угрызения совести при мысли о муках, которые причиняла женщине своей любовью. Но в такие ночи, как нынешняя — когда Лейла открыто заявляла о своих правах на герцога перед всеми подданными, — Кезия завидовала герцогине. Возможно, даже ненавидела ее.

Выйдя из монастырской башни, находившейся ближе других к ее покоям, Кезия пошла через верхний двор Глендиврского замка, направляясь к главному зданию. Месяц Элинеды близился к концу, но здесь, в Глендиврских горах, по вечерам было еще прохладно. Кезия поплотнее закуталась в шаль и ускорила шаг. Платье, надетое на ней сегодня, имело не по сезону глубокий вырез на спине, но оно нравилось Керни, а если он собирался провести ночь в объятиях Лейлы, то думать должен был о Кезии в этом платье. Она пересекла двор и вошла в башню, кивнув стоявшим у двери стражникам.

В камине пиршественного зала вовсю полыхал огонь, обогревавший помещение. Многие из приглашенных уже прибыли. Трое детей герцога сидели за главным столом в дальнем конце зала, а гости пониже званием и советники пониже чином сидели за столами, тянувшимися вдоль стен. Кезия тоже должна была сидеть за столом герцога, как и подобает первому советнику. Но Лейла уже распорядилась насчет размещения гостей, и советник не сомневалась, что она окажется очень далеко от герцога и герцогини. В прошлый раз герцогиня посадила ее в самом конце стола, рядом с Гершоном Траскером, капитаном герцогского войска, который ненавидел кирси почти так же сильно, как анейранцев. В течение всего вечера мужчина не сказал Кезии ни слова, предпочитая разговаривать с одной Коринной, девятилетней дочерью герцога.

Гершон уже тоже прибыл, но сегодня он сидел между своей женой и молодым Керни, старшим сыном и наследником герцога. По крайней мере, она избавлена от соседства с ним, подумала Кезия, подходя к столу и сбрасывая шаль с плеч.

Протрубили трубы, медные голоса которых раскатились гулким эхом под каменными сводами, и Кезия застыла на месте. Мгновение спустя в пиршественный зал вошел Керни, ведя под руку герцогиню. Он был в походном костюме, в котором и подобало появляться на торжественном обеде, устраиваемом в честь предполагаемого союзника: простая черная рубашка, такого же цвета бриджи и красно-черно-серебряная перевязь, какую носили все глендиврские герцоги. Керни широко улыбался, на его моложавом загорелом лице играли багровые отблески пламени, горевшего в камине, а рано поседевшие волосы серебрились в свете настенных факелов. Герцог не отличался высоким ростом или могучим телосложением, но в глазах Кезии он был королем.