Меган Маккинни - Часы любви

• Название: Часы любви
• Автор: Меган Маккинни
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7838-0394-4

Не один век существовало проклятье над мужчинами рода Тревельянов. Чтобы избежать его ужасных последствий, мужчина должен был вступить в брак до 20 лет с девушкой, на которую ему укажет кельтский крест, хранившийся в церкви. Однако молодой лорд Ниалл избрал свой путь, бросив вызов судьбе…

---

– А известно ли, кто сжег сарай? – спросила Равенна. Сухое горло ее жгли непролитые слезы.

Взяв ее за подбородок, граф повернул к себе лицо Равенны.

– Один человек сказал, что видел лицо преступника, на какое-то мгновение освещенное пламенем. Парень показался ему похожим на Малахию Маккумхала.

– Лицо, промелькнувшее в ночной тьме, не может служить доказательством того, что пожар был устроен именно им. – Равенна прикусила губу и нахмурила лоб. – К тому же я не могу поверить, чтобы Малахия сделал нечто подобное преднамеренно. Никто не любит лошадей как он, таскает ветхой кобыле Драммонда колосья всякий раз, когда старик отворачивается.

– Малахию повесят, если он не прекратит играть в Белых парней.

– Говорю вам, он не поджигал этот сарай! – Вырвав подбородок из руки Тревельяна, Равенна обожгла его яростным взглядом. Поступок этот противоречил ее мыслям, тем не менее, при всей иррациональности его, она все еще не могла смириться с обвинением. Во всяком случае, не Тревельяну обвинять Малахию. Граф никогда не знал такой нужды. Подобно всем, кто принадлежит к Верхам, он весь день проводит в своем прекрасном замке, считает свое добро и придумывает себе новые удовольствия. В это мгновение жена графа и ребенок, погребенные на фамильном кладбище, ничуть не искажали в глазах Равенны сложившуюся картину. Этот мужчина от рождения был наделен всеми привилегиями и состоянием, и ему не понять Малахию. Никогда.

– Ты защищаешь его? – прохладным тоном спросил Тревельян.

– Да, – ответила Равенна, больше верившая в невиновность Малахии, чем Тревельян.

Со скрипом отодвинув кресло, Тревельян встал. Скрестив руки на груди, он поглядел на нее – как на незадачливое дитя.

– Итак, ты хочешь сказать, что он невиновен? Полагаю, ты можешь подтвердить это утверждение?

Равенна глядела на строгое лицо, ощущая, как страх за друга заполнил ее сердце.

– Я… я знаю, что он не поджигал этот сарай. Поймите меня, я знаю Малахию. Он хороший парень. Я в этом не сомневаюсь.

– Твое мнение о его характере несущественно с точки зрения магистрата.

– О, пожалуйста, не надо передавать это дело магистрату. Незачем отвлекать магистрат на пустяковую шалость.

– Равенна. – Тревельян вновь поднял ее голову за подбородок, так, чтобы она глядела на него, – это не пустяковая шалость, и магистрат уже занят этим поджогом, потому что магистрат – это я.

Не веря себе, Равенна глядела на Тревельяна. Она так долго пробыла в Лондоне, что позабыла всю иерархию. Легко понять, почему Малахия так ненавидит Тревельяна. Малахия всегда говорил о лорде Ниалле словно о короле. Раз все графство принадлежит Ниаллу Тревельяну, раз он и магистрат здесь, можно считать его и королем – какая разница.

– Сегодня утром замок посетили пятнадцать человек, все они требовали, чтобы Малахию повесили. Люди хотят, чтобы выходкам этого парня раз и навсегда положили конец.

– Его поймали? – прошептала Равенна безжизненным голосом, полным горя.

– Нет. Он скрывается, но когда его поймают…

– Когда его поймают, вы скажете, что Малахия здесь ни при чем.

Тревельян приподнял бровь.

– Как это?

– Потому что этой ночью он был со мной, – выговорила Равенна, стараясь, чтобы лицо ее оставалось каменным. Ложь – смертный грех, но она не могла поверить во все те страхи, которые рассказывали о Малахии. К тому же это было правдой: Малахия провел с ней прошлую ночь. Во всяком случае, часть ее.

Но к ужасу ее, когда алиби оказалось высказанным, она увидела по лицу Тревельяна, как отнесутся все жители Лира к подобному оправданию. Все скажут, что они с Малахией сговорились, так как являются любовниками. Ее репутация – если она еще располагает таковой – будет погублена.

– Судя по той одежде, в которой я тебя отыскал, можно не спрашивать, чем вы занимались. – Лицо лорда сделалось жестким, он словно сдерживал желание дать ей пощечину.

– Скажите лорду Куинну, что Малахия не поджигал этот сарай. Он не из Белых парней. И никогда не причинит кому-нибудь боль намеренно.

– Он ведет себя очень плохо, Равенна. Говорят, что он причинил боль людям… более того, убивал их, желая того или не желая. Он хочет добиться справедливости несправедливостью. И ты – дура, если не способна понять это.

Поглядев на графа долгим взором, Равенна рухнула на постель, признавая свое поражение.

– Не знаю, поджигал он этот сарай или нет. Скажу одно: я была с ним вчера, и если потребуется, скажу это перед людьми.

Вдруг сильные руки графа подхватили ее и прижали к груди.

– Ты никогда больше не увидишь Малахию Маккумхала, понятно? Ты слышишь меня? Ты будешь обходить его стороной! И подальше!

С глухим рыданием она заглянула в его глаза. Столь гневного мужчину она еще не видала. Даже Малахия не был столь страшен.

– Какое право вы имеете приказывать мне, что делать, а чего не делать, и определять, кто годится мне в друзья, а кого лучше не знать? Вы ведете себя как ревнивый… – любовник, чуть не сказала Равенна; впрочем, едва не вылетевшее слово практически было высказано.

Тревельян выпустил ее, словно внезапно обнаружив в своих руках нечто мерзкое. Равенна упала на атласное покрывало и подушки грудой белого батиста и угольно-черных волос.

Поглядев на нее, граф сказал:

– Ты мне безразлична.

– Тогда почему мои личные дела так возмущают вас? – спросила Равенна, откинув спутавшуюся прядь со лба.

Тревельян поглядел в сторону, не скрывая отчаяния.

– Этот гейс погубил всю мою жизнь…

– О чем вы говорите?

– Равенна, ты слыхала, что такое гейс? – Тревельян повернулся к ней с тем же холодным выражением на лице, которое было ей так прекрасно знакомо.

– Я знаю, что это такое.

– На Тревельянах лежит гейс. Я преступил его.

Взгляд графа обратился к окну, за которым был виден могильный дворик. Черные надгробия выступали над низким туманом, который солнцу еще предстояло прогнать. Равенна поежилась, заметив выражение, мелькнувшее в глазах Тревельяна.

– Кое-кто в нашем графстве скажет, что в этой могиле лежит свидетельство моего непослушания, – прошептал Ниалл.

– А в чем состоит ваш гейс? – не удержалась от вопроса Равенна.

Граф поглядел на Равенну, и страшная улыбка изогнула его губы.

– В тот день, когда я поверю в гейс, я расскажу тебе о нем.

– Но… вы, должно быть, верите в него, хотя бы чуточку, иначе вы не поступали бы подобным образом, – голос Равенны стих, ибо Тревельян подошел к ней поближе. На жестком лице графа появилось вдруг выражение блаженства, которое не понравилось девушке.

– Я – просвещенный мыслитель. Современник девятнадцатого столетия. Признаюсь, все совпадения, связанные с этим гейсом, чертовски возмущают меня. Но чтобы верить в него – никогда. – Он опустился на край кровати и подсунул ей свою руку под затылок. Равенна глядела на него, испуганная, но и заинтригованная странными переменами настроения Тревельяна. – Равенна, ты выросла и стала красавицей; не думай, что я этого не замечаю. Просто меня бесит одна вещь. – Взгляд Ниалла опустился к вороту рубашки, открывавшему часть ее груди.

Смущенная собственной нескромностью, взволнованная этим вызывающим взглядом, она попыталась закрыть ворот рубашки, однако свободной ладонью он удержал ее руку у бедер.

– Что ты видишь, когда смотришь на меня, Равенна?

Взгляды их встретились.

– Что вы хотите сказать?

– Просто из любопытства – если я вдруг окажусь в твоей постели, сумею ли выдержать сравнение с твоим юным жеребцом Маккумхалом? Посмотри на меня, быть может, ты увидишь лучшего и более достойного партнера? – Он привлекал ее все ближе и ближе к себе, наконец Равенна почувствовала жаркое дыхание графа. – Или ты осмеешь меня и назовешь старым развратником, если я начну волочиться за тобой?

Багровый румянец обжег ее щеки. После ее собственного признания в отношении Маккумхала, после того, как граф подобрал ее в таком виде, он имел полное право считать ее женщиной легкого поведения. Тем не менее разум не успел погасить вспыхнувший в груди огонь. Такое оскорбление не позволяло просто проглотить обиду.

– Милорд, я отвергла бы вас не из-за возраста, – Равенна с ненавистью поглядела на графа, – а из-за тонкого ума.

Ниалл расхохотался. Равенна подумала, что граф отпустит ее. Однако, напротив, еще крепче сжимая ее в объятиях, он прошептал:

– Если бы ты ответила по-другому, я мог бы и не захотеть этого. – Тревельян опустил голову и, дохнув на нее теплом, пробормотал: – На этот раз ты не принимала опий. И теперь будешь знать, кого целуешь.

Равенна попыталась отдернуть голову и высвободиться, но рука, удерживавшая ее затылок, была так сильна. Рот его прижался к ее губам, требуя покорности. Равенна не сдавалась, сопротивляясь поцелую всеми силами, но тем не менее граф побеждал. Губы его припали к ее губам в жарком и горячем лобзанье, и хватка Тревельяна начала понемногу ослабевать, ибо власть соблазна уже овладевала ею, постепенно сдававшейся страсти.