Елена Костромина - Трафарет вечности

• Название: Трафарет вечности
• Автор: Елена Костромина
• Жанр: Фэнтези

Прихоть судьбы связала жизни коренных ленинградцев — талантливого врача Фёдора Беляева, его любимую — советника юстиции Ирину и лучшего друга Кузьму — палеонтолога, по совместительству — ведьмака. Теперь они вместе ведут расследование странных происшествий — умершие люди возвращаются в свои дома, но ведут себя странно и угрожающе… В историю вплетаются и такие ленинградские события, как то — саммит и грязная политика. Истоки событий кроются в прошлом, в таинственной гибели мужа Ирины, а окончание в руках людей, чья совесть и вера в добро могут оказаться бессильны перед желанием бессмертия.

---

— А почему они все только философы? — задал Кузя вопрос, который вертелся у него на языке лет пять.

Федор поднял голову от бумаг:

— Что? А… философы — все писатели… И потом, кафедра-то литературы?

Дав столь исчерпывающий ответ, Федор вновь углубился в чтение. Кузьма кивнул, полностью удовлетворенный подобным заявлением.

Федор перевернул последнюю страницу и сказал:

— Все, что я поправил, переделать. Немедленно. Послезавтра, что бы мне на стол.

— Федь, только к понедельнику. У меня еще…

— У тебя защита зимой. Ты монографию сдал в печать?

— Монографию — сдал, — ответил ведьмак, довольный, что хоть что-то он сделал правильно.

— Вот… Жалко! Хотел я там переделать одну штуку… А сказать тебе забыл…

Федор вздохнул и встал из-за стола.

— Забирай свои бумажки. Ты когда работаешь?

— Завтра.

— Иконы видел?

— Конечно, видел, я их оценивал, — пожал плечами Кузьма.

Федор спрашивал об иконах, что принадлежали хозяину магазина "Антик", где работал Кузьма. Он собирался выставить их на продажу, а Федор издавна интересовался фряжскими иконами.

— Стоит посмотреть?

— И выменять стоит. Там абсолютно великолепный Деисус и очень хорошие лики.

Кузьма, как настоящий православный, никогда не говорил "купить" или "продать" про икону. Федор приподнял бровь. Кузьма был хорошим знатоком старины, и услышать из его уст сразу два определения в превосходной степени — это стоило многих рекомендаций экспертов.

— Значит, поеду, посмотрю. Он меня сегодня приглашал.

— Сегодня? Боится в мою смену тебя приглашать?

— Наверно, — пожал плечами Федор, — Будто это что-то изменит.

Федор не нашел, где припарковаться у магазина, проехал за квартал, бросил "Хаммер" там и вернулся пешком. В салоне посетителей было немного. Федор кивнул охраннику и пошел искать хозяина. Карл Людвигович, хозяин магазина, разговаривал в глубине оружейного зала с несколькими дорого и броско одетыми мужчинами, показывая им меч, очень хорошо сделанный под старину. Увидев Федора, он поклонился издали и знаками показал ему, чтобы Федор сразу проходил в кабинет. Вероятно, боялся, что Федор присоединится к группе и даст реальную оценку мечу, который он собирался продать, как старинный. Клиенты странно посмотрели на Федора, одетого, ради посещения института, очень просто — в льняной костюм и неброские замшевые ботинки. Федор взгляды проигнорировал и прошел в кабинет хозяина магазина.

Иконы были выставлены в двух больших витринах. У стены, сразу перед входом, отдельно стоял Деисус. Федор остановился, с благоговением глядя на иконы. Старинный, XV века, на двух досках, Деисус изображал Иисуса Христа с Богородицей справа и Иоанна Крестителя слева. Федор залюбовался строгим и скорбным ликом Богоматери, нежнейшими цветами в ее руках.

Переведя взгляд на витрины рядом с Деисусом, он увидел, что весь деисусный чин тоже здесь — фигуры архангелов Михаила и Гавриила были великолепны — грозны и милостивы одновременно, святые Петр и Павел в пурпурных накидках и белоснежных хитонах вглядывались в Федора, словно вопрошая — прав ли ты?

Иоанн Лествичник, Иоанн Дамаскин, Арсений Великий, выписанные на одной иконе сразу, смотрели строго и предупреждающе. Святые мученики Феодор Стратилат и Феодор Тирон со щитами и мечами, в красно-бело-золотых одеяниях, кивали одобрительно — молодец, тезка.

Святые мученики — Евстратий, Артемий, Полиевкт в красно-зеленых римских нарядах, держа в руках маленькие черные кресты, знак своей мученической кончины, смотрели ясно и умиротворенно — выбирай по совести, не гонись за сиюминутным, говорили их взгляды.

Святители Василий Великий, Иоанн Златоуст, Григорий Богослов в украшенных крестами римских тогах, протягивали Федору свитки с рукописной мудростью. Первые православные святые — равноапостольный князь Владимир, благоверные князья Борис и Глеб в богатых красно-зеленых княжеских одеяниях, глядели задумчиво, не осуждали, зная грехи и за собой.

— Что думаете, Федор Михайлович? — спросил Карл Людвигович, войдя в кабинет.

— Сразу две мысли, Карл Людвигович, сразу две, — отстраненно ответил Федор.

— Поделитесь? — улыбнулся антиквар.

— Извольте. Первая — о том, что сегодня я утрачу целое состояние. Вторая — вы тоже.

Карл несколько мгновений напряженно думал, затем понял скрытый намек на только что проданный втридорога меч, и засмеялся.

— Увы, да. Мне не удастся променять их за три цены. Что Вы выбрали?

— А как Вы думаете? — пожал плечами Федор.

— Все.

— Именно. Вам Нострадамус позавидовать может. Двадцать пять.

— Двадцать пять? — опешил антиквар, но тут же осознал свою оплошность, — Двадцать пять?! Да Вы не одного, Вы двух состояний меня лишить вздумали! Ровно в два с половиной…

— А вот теперь — давайте спорить…

Жаркий торг продолжался битых три часа. Перебрали все. Отслоенный лак, неправильное золочение, не каноническое положение рук, не естественное положение ног, двусмысленно читаемые надписи, плохо читаемые письмена в свитках, и так далее, с одной стороны. Полный Деисус, редкостный стиль письма, превосходное состояние для XV века, новгородская школа — с другой.

— Да это в Русский музей продать можно!

— Продайте, посмотрю я, сколько они Вам заплатят!

— Воля Ваша, Федор Михайлович, больше пятисот с этой не скину!

— Не может она столько стоить. Это что — Феофан Грек?

— Да ее на "Сотби" с руками оторвут.

— Даже не упоминайте. Как они на "Сотби" попадут?

— Никак не попадут, — буркнул антиквар, — Это музейная редкость. Значит, плюс шесть — тридцать две.

— Тридцать — последнее мое слово.

Карл Людвигович посопел, передвинул икону с изображением Архангела Михаила, и Федор увидел за иконами картину Ватто, французскую пастораль. Это зрелище своей неуместностью неприятно поразило его, и он поморщился. Антиквар принял это на свой счет и поторопился сказать:

— Хорошо, хорошо. Тридцать.

— Вот и ладно! — Федор отвернулся от икон. Сердце екнуло и отпустило. Федор и антиквар пожали друг другу руки, завершая сделку.

— Счет Ваш прежний? — уточнил Федор.

— Прежний.

— Ну, так я в банк. А Вы их упаковывайте.

— В музей отдадите или в храм?

— О нет! Ни в музее, ни в храме им делать нечего.

Сердечно распрощавшись, расстались очень довольные доверчивостью друг друга. У каждого были свои соображения по цене этих икон. Через час после ухода Федора, Карлу Людвиговичу позвонил Кузя.

— Карл Людвигович? Кто кому должен?

Карл Людвигович засмеялся. Кузя поспорил с антикваром о том, что Федор больше половины запрашиваемой первоначально цены не даст.

— Я должен! За тридцать уговорил меня, как будто я первый день иконы меняю!

— Цена им красная — пятнадцать, так не очень-то и расстраивайтесь.

— Я и не расстроен, хотя цена им, конечно же, не пятнадцать, — спохватился антиквар.

Федор к тому времени уже продал иконы сибирскому коллекционеру и удостоверился в правильности их доставки. У него старинные лики будут в сохранности и безопасности.

Глава 9.

Утром следующего дня Федор и Кузьма отправились на Черную речку. Оставив машину в двух кварталах от стройки, они пошли пешком. Все около нужного им места было окручено лентами с надписями "Опасность", "МЧС РФ", "Милиция" и так далее, но наши путешественники, осторожно преодолев зыбкое препятствие, оказались на небольшом пятачке, где и находился вход в подземелье. Провал они нашли сразу же, несмотря на усилия властей замаскировать его под обычную кочку.

Кузя легко сорвал полоску опечатки и они несколько мгновений постояли над черным зевом земли. Федор стоял на шаг сзади, держа в правой руке спортивную сумку, а в левой — фонарь "молнию" и очки ночного видения.

Кузя начал осторожно спускаться по раскрошенным кирпичным ступеням.

— Вот чего я не понимаю, так это — зачем фонарь и очки? — подал голос Федор.

— Фонарь для света, очки — для тебя.

— Вот спасибо! Я вообще-то еще не инвалид, чтобы в темноте подсвечиваться.

— А вскрытие проводить при одной "молнии" будешь?

— Война, что ли? В лаборатории вскрою, как обычно.

— Хрен тебе, а не лабораторию. Прокурор города сказал — никаких костей из склепа не выносить.

— А мы не кости потащим, а весь труп.

— Тогда нас точно повесят в прокуратуре. На флагштоке.

— На флагштоке не получится. Там сейчас флаг Росиийской Федерации. Новый. К саммиту повесили.

— Для нас они запасной флагшток найдут. Я дал сто одну торжественную клятву, что ничего отсюда выносить не буду, и тебе не дам. И вообще, как мы повезем труп? На "Хаммере" на твоем? На заднее сиденье положим?

Федор дернул плечом: