Татьяна Патрикова - Драконьи грезы разужного цвета

• Название: Драконьи грезы разужного цвета
• Автор: Татьяна Патрикова
• Жанр: Фэнтези

"Жил да был Придворный Шут, "влюбленный" в Лекаря. А тот его не замечал, отваживал, не привечал, и все же… вуаля!" На поиски легендарного Радужного Дракона отправляются Драконий Лекарь, Придворный Шут ну и, как водится, королевич…

---

— Почему вы распустили предыдущий? — спросил король. А к Шельму снова обратился Ставрас:

"Палтус требует, чтобы я передал через его Миля, что это за Вольто и вообще, что происходит".

"Я. Его. Убью".

"Кого? Короля? Кто ж тебе позволит?"

"Гиню. Придушу собственными руками".

"Окстись. Если бы не он, нам бы самим пришлось разбираться с советом".

"А сейчас, хочешь сказать, не придется?"

"Придется. Но вдвоем и без потерь. Тем более, должен же я был когда-нибудь познакомиться с твоими родственниками. Кстати, ты не говорил, что твой отец тоже Доктор Чума и что его взяли на место того, с которого была сорвана маска".

"Я не знал. Зато теперь понято, почему меня не смогли найти. Просто его специально нагрузили так, чтобы не сразу вспомнил и обо мне, и о Дели. Он всегда был очень ответственным и… честным. Ты там Палтусу-то передаешь?"

"Передаю".

"И что он?"

"Ругается. Ты слышишь, что Байрон-то говорит?".

"Что Совет распустили из-за того, что вскрылись подробности очередного заговора против короны, и все это на фоне известия о Вольто. Что ж они так с ним носятся-то?!"

"Потому же, почему и Гиня так воспрял. Они считают, что мир принял их. Оправдано, между прочим, считают. Когда ты собираешься сказать им?"

"Никогда".

"Что?"

"Я просто прилечу туда под маской, назначу всех, кто приглянется, и улечу обратно".

"Шельм?"

Но тот снова вытолкнул его из себя, потому что Байрон закончил краткий рассказ о заговоре и неожиданно обратился к королю с просьбой:

— Ваше Величество, скажите, а вам не знакома фамилия или имя Ландыш или Ландышфуки?

Король первым делом взглянул на шута, тот ответил непроницаемым взглядом, и Палтус не стал настаивать, в отличие от Ставраса чувствуя, что не имеет права.

— А в чем дело?

— Просто, мы очень давно ищем нашего сына и нам сказали, что у вас тут живет некто Ландышфуки, это тотемное имя нашего сына, — неожиданно заговорила Лидия. И печально улыбнулась. — Понимаете? Вы же тоже отец, — она посмотрела в сторону Веровека, который лишь тихо вздохнул и тоже глянул на Шельма.

— Ну, на самом деле, — протянул Палтус. — Это фамилия моего Придворного Шута, он масочник, как вы видите, но разве он похож на вашего сына?

Байрон поднялся и взглянул на Шельма, который все так же выглядел не самим собой. Тот пожал плечами. Младшая маска не может ослушаться старшей, даже если приказ так и не был произнесен.

— А что? Разве это запрещено? Я не представлялся никому из наших не своим именем, а для людей это всего лишь странная фамилия, ничего больше.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — подав руку жене, у которой потускнели глаза, что заметили даже Веровек и Палтус, произнес Байрон Икуф. — Если вы не против, мы хотели бы немного освежиться с дороги и отдохнуть, а потом продолжить беседу.

— Через два дня мы планируем отпраздновать свадьбу моего сына, надеюсь, вы не откажите мне в своем присутствии, — неожиданно произнес король, встречаясь с масочником твердым взглядом.

У того округлились глаза. Кто сказал, что Доктор Чума не умеет удивляться?

— Вы приглашаете нас, масочников? Вы… доверяете?

— Ну, надо же с чего-то начинать. Раз уж вас даже мир принял, отчего и нам не попытаться принять.

— Это честь для нас, Ваше Величество, — произнес масочник и склонился в поклоне.

Его жена с какой-то застывшей улыбкой сделала реверанс, а потом неожиданно моргнула и улыбнулась так, что присутствующим показалось, будто лучик солнца мелькнул в окне.

Ей просто невозможно было не улыбнуться в ответ. А потом чета Икуф прошествовала к выходу из тронного зала, вот только выйти не успели, хоть дворцовая стража, несшая караул на всех официальных приемах в тронном зале, уже и двери перед ними распахнула.

— Помниться ты только что мне сам сказал, Александр Ландышфуки Икуф, взрослый и сознательный. Что же ты бежишь от прошлого, как неразумный щенок?

Голос лекаря был негромок, но услышали все.

Масочники медленно обернулись. Шельм застыл возле трона изваянием, но смотрел не на отца и на мать. А потом его рука, словно действуя отдельно от разума, поднялась и он, прикоснувшись к подбородку, медленно сдвинул чужую маску в сторону и стал самим собой. Голубоволосым, бирюзовоглазым, вот только остался все таким же застывшим.

Байрон горько усмехнулся.

— Ты думал, что я заставлю тебя бросить тех, кто тебе дорог по праву старшей маски? Как мало мы друг друга знаем, сын.

А Лидия шагнула к нему, но замерла, хотя в какой-то момент всем показалось, что сейчас кинется к сыну.

— А с чего вы взяли, что имеете на это право? — неожиданно спросил Ставрас у Доктора Чумы, вставая между ним и сыном.

— Я — Доктор Чума, он — Арлекин, я старше по маске, — пояснил масочник. — Но я бы не поступил так с собственным сыном.

— Не поступили бы, даже если бы могли, — согласился Ставрас и улыбнулся так, что проницательный Байрон был вынужден спросить.

— Кто вы для всех? И кто для моего сына?

— Интересная постановка вопросов, — одобрил лекарь, отец Шельма ему уже нравился. — Для всех я — Драконий Лекарь. А для вашего сына — его дракон.

— Что?

Ставрас хмыкнул и начал пятиться.

— Он же не собирается обращаться? — взволнованно вопросил у Шельма занервничавший Палтус, тот ответить не успел.

Через миг тронный зал, размером в приличное такое поле, неожиданно показался всем удручающе маленьким, потому что его почти полностью занял собой дракон и его морда с лукавым выражением желтых глаз оказалась прямо перед лицами масочников.

Он попытался в элегантном жесте подпереть голову лапой, но в этот момент гребень на его макушке задел потолок и оттуда посыпалась побелка и кусочки лепнины, дракон огорченно фыркнул, вынудив Байрона отступить, и снова стал человеком.

— Убедил?

— Но… это невозможно, — прошептал Доктор Чума потрясенно.

— Отчего же? Не затем ли вы затеяли переворот, что поняли, что мир принял вас и позволил родиться Вольто?

— Да, но драконы… и вы… и Александр…

Лекарь вздохнул, повернулся к шуту и протянул руку, тот отвел глаза, но молча спустился к нему и встал рядом.

— От кого вы узнали, что кого-то из приближенных короля зовут Ландышфуки?

— От одного из семейства Шлим.

— Не Гиацинта, ли?

— Нет, от его дяди по отцовской линии. Это важно?

— А что известно о самом Гиацинте?

— Что он пропал без вести, сбегая от преследователей. По крайней мере, это официальная версия.

— А в вашем заговоре против совета семейство Шлим принимало участие?

— Да, конечно. Они поддержали нас одними из первых и даже выдали одного из своих, правда, мы его не нашли. Его тотемное имя Лютикмилш.

— Не беспокойтесь, мы нашли, — вмешался король и, посмотрев на молча стоящую рядом с мужем Лилию, предложил: — Может, все же сядете, а я прикажу закусок принести?

— Да, мы… — начал Байрон, но Ставрас, повернувшись к королю и королевичу, отрицательно покачал головой.

— Не стоит. Мы уже заканчиваем. Сколько займет сам процесс назначения нового совета?

— Если Вольто объявится прямо сейчас, то максимум два дня. Один, чтобы ему как следует все обдумать, второй, чтобы пройти через все необходимые традициями церемонии.

— Прекрасно. Последний вопрос, и я очень быстро отвечаю на ваши, и вы идете отдыхать.

— Мы не устали, — неожиданно вмешалась Лидия, переведя взгляд с Шельма на Ставраса. — И я бы хотела поговорить с сыном без свидетелей.

— Разумеется.

Шельм попытался что-то сказать и даже уже начал отрицательно качать головой, но лекарь отрезал:

— И он обязательно уделит вам время. Столько, сколько понадобиться.

— С каких это пор ты решаешь все за меня? — глаза Шельма вспыхнули так, что даже его отец поразился ярости, зажегшейся в них.

— С тех пор, как ты начал вести себя как мальчишка, — бросил Ставрас.

— Я все могу решить сам.

— Нет уж. Решать будем вместе.

— Ты решаешь один!

— Я просто не оставляю тебе возможности пожалеть о собственном решении.

— Да? Ты снова не оставляешь мне выбора!

— Да, неужели? Ты просто можешь приказать им забыть, как когда-то заставил ящерок отрастить крылья, нет?

— Я не сделаю такого с родителями!

— Почему?

— Да, ты сам… сам понимаешь, что говоришь? Или у вас, драконов, так принято?!

— Считаешь, что твоя ложь была лучше этого?

— Я… — Шельм осекся и, кажется, до него только сейчас начало доходить, что именно он попытался сделать, отказав родителям в праве хотя бы просто узнать, что он жив. Он нервно сглотнул и встретился с глазами матери. В них застыли слезы. Голос дрогнул, стал сиплым, чужим, но он все равно выдавил из себя беспомощное, детское: — Простите…

— Шельм, ты это… — сзади подошел Веровек. — В саду поговорить можете. Мы скажем, чтобы вас никто не беспокоил.