Татьяна Патрикова - Драконьи грезы разужного цвета

• Название: Драконьи грезы разужного цвета
• Автор: Татьяна Патрикова
• Жанр: Фэнтези

"Жил да был Придворный Шут, "влюбленный" в Лекаря. А тот его не замечал, отваживал, не привечал, и все же… вуаля!" На поиски легендарного Радужного Дракона отправляются Драконий Лекарь, Придворный Шут ну и, как водится, королевич…

---

— Понятно, — тихо прошептал шут и больше не шелохнулся.

На этот раз подзывать его к себе лекарь не стал, сам встал, захватив с собой одеяло, шагнул к костру и закутал в него зябко поежившегося Шельма. Тот вздрогнул, почувствовав, как вместе с шерстяным полотном на плечи легли и руки. Ставрас не спешил нарушать молчание, просто слушал треск хвороста, подложенного шутом в уже потухающий костер, и не шевелился. Точно так же как замер и сам Шельм. А потом Ландышфуки не выдержал. Повернул головы, прижимаясь щекой к его ладони в неосознанном стремлении к сочувствию, и прошептал, не открывая глаз.

— Я ушел после того, как они убили мою сестру. Никогда не прощу…

— Не прощай. Но и мстить не стоит, месть разъедает душу, словно кислота. После неё не приходит успокоение, лишь вечное скитание по отголоскам некогда прекрасной души.

— Я и не замышлял мести. Я просто ушел. И не хочу возвращаться.

— Вот и не возвращайся. Останься со мной.

— Ты так говоришь, словно герой любовник, вознамерившийся сбежать в дальние края с дамой сердца, — фыркнул шут. Получилось печально.

— Ну, извини, дорогой, на даму сердца ты уж никак не тянешь, а вот до друга уже определенно дорос.

— А можно перерасти стадию друга?

— А тебе хочется её перерасти?

— Нет. Но просто интересно.

"Человек, которому я позволил когда-то её перерасти, промучился всю оставшуюся жизнь в бессмысленной погоне за мной", не произнес, подумал Драконий Лекарь. Шут, сидящий к нему спиной, мысленно послал ему грустную улыбку.

— Мне кажется, я совсем на него не похож.

"Не похож", согласился Ставрас так же беззвучно, "Это-то меня и обнадеживает".

— Я не повторю его судьбу, обещаю.

"Мне хочется в это верить, Шельм. Хочется верить".

12.

На следующий день они мчались без привала, стремясь лишь к одному — достичь хотя бы к вечеру Болотных кочек — небольшого села, расположенного почти сразу же, как заканчивалась полоса болот и топкой земли. И все равно не успели.

С самого утра тучи нависали и вот-вот должны были лопнуть дождем. Они надеялись его перегнать, но не смогли, поэтому в Болотные кочки въехали, уже промокнув до нитки. Шельм, правда, порывался накинуть на них магический полог, чтобы не промокнуть, но Ставрас, заметив его манипуляции, коротко цыкнул на него и шут быстренько все свернул.

По-видимому, кроме обучения ратному делу лекарь еще решил заняться и закалкой юного королевича, причем по всем правилам. Тот морщился, кутался в уже не спасающий плащ, но молчал, давно уже поняв, что со Ставрасом спорить себе дороже, и про себя мечтая о том, когда Шельм научит его каким-нибудь магическим штучкам, можно будет не ждать манны небесной, а самому укрыть себя от непогоды, да и друзей тоже.

Село оказалось неожиданно большим и разросшимся и даже имело свою собственную харчевню, по совместительству являющуюся и гостиницей. Но лекарь отчего-то целенаправленно повернул Шелеста в сторону от призывно горящего голубого магического фонаря, которыми издревле отмечались таверны, харчевни и прочие заведения такого толка.

Вот тогда Веровек не выдержал.

— И куда же мы теперь направляемся, а? — вопрос прозвучал обиженно и почти зло.

Лекарь коротко хмыкнул и зачем-то прижал к себе молчавшего Шельма одной рукой. Тот не протестовал, но явно особого восторга от его действий тоже не испытывал, но ему хотя бы хватало выдержки помалкивать.

— К одному человеку. В харчевне я вас обоих селить не намерен.

— Почему?

— Потому что на фоне заговора масочников, мало ли кто может заглянуть на голубой огонек. А раскрывать тебя, да и себя самого, мне бы в ближайшее время не хотелось. Все ясно?

— Ясно, — пробурчал Веровек, чувствуя себя виноватым зато, что оказался столь невоздержанным и повел себя так по-детски. — А долго еще до этого твоего человека?

— Не очень, — бросил лекарь и, наконец, отпустил шута, снова взявшись за поводья обеими руками.

— А что за человек? — полюбопытствовал Шельм, вздохнув свободнее.

— Потомок одного из древних родов драконоборцев.

— Кого? — Веровек и Шельм выдохнули изумленный вопрос одновременно.

— Вам о таких вещах даже не рассказывают, но когда-то драконы и люди были злейшими врагами. Откуда, думаете, все эти сказки про похищенных принцесс и прекрасных рыцарей, отправляющихся их спасать от злобного дракона?

— Злобного? Но в сказках же совсем не так! — запротестовал Шельм и Веровек явно был с ним в этом солидарен. От переизбытка чувств, они даже на дождь перестали обращать внимание.

— Да? И что же рассказывают вам над люльками? — поинтересовался Ставрас, как будто и сам не знал.

Хотя, мелькнуло в голове Шельма, может, и правда, не знал. Сам же сказал, что уже двести лет не следит за потомками королевского рода, а значит, касательства к человеческим, а не драконьим детям вообще не имеет.

— Ну, — шут переглянулся с королевичем и непривычно робко начал: — Обычно в сказках королева сама сбегает к дракону, чтобы тот защитил её от нежеланного жениха. Или, наоборот для того, чтобы жить вольготно, потому что имеет просто до отвращения скверный характер и даром с ним никакому принцу не нужна. Она измывается над бедным драконом, который её к себе в пещеру по доброте душевной впустил, пока не появляется отважный рыцарь, объединяется с драконом и вместе они эту стерву изживают из пещеры и отправляют обратно во дворец к батюшке-царю, а потом вместе отправляются в странствие.

— Как, однако, быстро меняется мир, — пробормотал Ставрас над самым его ухом и тяжело вздохнул.

— А как было когда-то? — взволнованно уточнил Веровек.

— А когда-то сказки были куда как правдивее.

— Например? — поддержал кровного брата шут.

— Вот ты сам мне как-то говорил, зачем дракону принцесса, так? Ведь не будь он бронзовым, он даже надругаться над ней не сможет.

— Ну, говорил, — стушевался шут. — Но это же была шутка!

— Знаешь, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. Дракону, даже бронзовому, в те времена человеческая принцесса уж точно была без надобности. По крайней мере, той, что вы себе вообразить можете.

— А той, что не сможем? — очень тихо уточнил шут.

Лекарь помолчал, но потом все же ответил:

— Сказки времен Августа заканчивались в лучшем случае тем, что рыцарь-драконоборец убивал мерзкое чешуекрылое чудовище и возвращался в родной дом с победой и принцессой на седле перед собой. А в худшем, к тому времени, когда он достигал драконьей пещеры, принцесса оказывалась уже съеденной, и он сам заканчивал свой путь в брюхе дракона костями, устилающими пол его пещеры.

— Как, съедена? — севшим голосом выдавил из себя Веровек.

Шут промолчал, переваривая услышанное. Лекарь тоже не спешил нарушать повисшую тягостную паузу.

— Ставрас? — позвал Шельм, видя, что Шелест притормаживает у чьего-то добротного дома.

— Да?

— А Август, он тоже был драконоборцем?

— А как, по-твоему, мы познакомились?

— Как? — встрял в их разговор, тоже натянувший поводья, Веровек.

— Убивать меня пришел, — лаконично отозвался лекарь и легко спрыгнул на землю, не обратив внимания на вмиг запачканные сапоги.

— Но ведь ты же не дракон! — запротестовал королевич, понятия не имеющий об истинной природе Драконьего Лекаря.

— Сейчас нет, но когда-то был им, — откликнулся тот и открыл калитку, просунув через колышки в заборе руку и подняв удерживающий её засов.

Вошел во двор и сразу же направился к крыльцу. Королевич и шут переглянулись и тоже спешились, но входить не спешили. Ставрасу открыли, он переговорил с хозяином и уже через несколько минут вернулся вместе с мальчишкой лет тринадцати, который помог ему открыть ворота. Веровек с Шельмом ввели во двор коней. Ставрас оставил их с хозяйским то ли внуком, то ли сыном, а сам ушел в дом.

— Тебя как звать-то? — спросил у мальчишки шут, когда тот помогал им разместить коней в конюшне, где как раз оказалось ровно два не занятых стойла.

— Миколай, но все Миком кличут. А тебя как?

— Шельмом, а это Век. Ты, кстати, хозяевам кем приходишься?

— Внуком. Мамка меня к деду завсегда на лето отправляет.

— А сам ты откуда?

— Да из Драконьего Бастиона.

— Из города, значит, — покивал шут, расседлывая Шелеста и вовремя вспомнив, как назывался город, расположившийся прямо у подножия Драконьих Гор.

В свете всего рассказанного Ставрасом о былых временах, его название стало казаться ему куда понятнее, чем раньше, но и куда зловещее. Что могло понадобиться Драконьему Лекарю, а по совместительству Радужному Дракону у потомков драконоборцев, хотелось бы ему знать?

— А вы откуда? — тем временем вопросил любопытный, как и все дети, Мик.

— Из Столицы, — вместо погрузившегося в свои мысли шута, ответил Веровек.