Татьяна Патрикова - Драконьи грезы разужного цвета

• Название: Драконьи грезы разужного цвета
• Автор: Татьяна Патрикова
• Жанр: Фэнтези

"Жил да был Придворный Шут, "влюбленный" в Лекаря. А тот его не замечал, отваживал, не привечал, и все же… вуаля!" На поиски легендарного Радужного Дракона отправляются Драконий Лекарь, Придворный Шут ну и, как водится, королевич…

---

— Так же, как отказался от моих поцелуев, — хмыкнул Ставрас.

— Не сравнивай, дорогой. Поцелуи — это не обязательный пункт программы.

— Ой, ли?

— Да, ладно, если тебе принципиально, могу свое одеяло достать, — сдался шут.

— Так, ты же им с Веровеком поделился.

— А у меня еще есть.

— И ты молчал?

— Ну, мне, действительно, с тобой спокойней и теплее.

— Уверен?

— Да.

— Тогда ложись.

— Есть, командир!

— И не паясничай, — потребовал Ставрас, снова обнимая улегшегося шута со спины.

— Не буду, — смилостивился тот, и добавил: — Ставрас?

— М?

— А ты расскажешь о запечатлении?

— Прямо сейчас?

— Нет. Завтра.

— Вот завтра и спросишь.

— Спрошу.

7.

С утра Ставрас поднял их ни свет, ни заря, объявив, что каждое утро теперь будет начинаться с тренировки. Шут повозмущался, но принял решение лекаря, Веровек же промолчал и, даже не позавтракав, взялся за меч, что вызвало нездоровые подозрения Шельма, о чем тот не преминул сказать, когда они трое оказались в седлах.

— Ставрас, а Ставрас, — громким шепотом протянул Ландышфуки, повернувшись к нему через плечо.

— Хм?

— А чем ты с королевичем без меня занимался?

— Мечом владеть учил? — бесхитростно отозвался тот, несколько расслабившись и потеряв бдительность после ночного выяснения отношений.

— И все? Или ты его им так основательно по башке приложил, что он теперь тих, как мышь, прикрученная кошкой к ракете фейерверка?

— Ну, у тебя и ассоциации, — проворчал Ставрас и добавил: — Чем, по-твоему, я мог с ним заниматься, пока ты там под ивой релаксировал?

— Как чем? — притворно изумился шут. — Изменять мне, конечно. — Полюбовался на вытянувшиеся лица, как королевича, ехавшего слева от них, так и Ставраса за спиной, и, закрепляя результат, произнес с проникновенным, тяжким вздохом: — Я так ревную. Вот что ты в нем только нашел, сам же еще недавно Боровком кликал.

— Так, — прорычал Ставрас ему на ухо, но продолжить не успел.

— Не впутывайте меня в свои дела! — вскричал Веровек, покраснев, как помидор, да и по фактуре (в смысле, общей округлости), не сильно от него отличаясь, и пришпорил коня. Пока Шельм и Ставрас опомнились, и Шелест, вместе с ними замерший в недоумении, снова сделал шаг по дороге, королевич ускакал от них довольно далеко.

— На дураков не обижаются! — прокричал шут ему вслед, но Веровек, оскорбленный до глубины души, даже не обернулся.

— Вот, если бы ты на самом деле дураком был, может, и не обиделся бы, — пробормотал Ставрас. — А с тобой никаких нервов не хватит.

— Да, ладно тебе, я же пошутил.

— Как видишь, дурацкая шутка.

— Я шут, мне положено… — попытался запротестовать Шельм.

— Что положено? Над друзьями издеваться?

— Он мне не друг.

— Угу. Зато кровный брат и ты с ним носишься, как курица с яйцом.

— Да, достал он меня своими комплексами. И вовсе он не толстый, так, в меру упитанный. Такие барышням даже больше нравятся, чем как я, костлявые и тощие. А он, как девушку увидит, так мямлить начинает, словно вообще немой или блаженный, даром, что королевич. Уж, каких я к нему краль только не засылал, все без толку! — на одном дыхание выпалил шут, и, только переведя дух, осознал, что выдал изумленно хлопающему глазами лекарю всю подноготную и возмутился: — И почему я тебе вечно все рассказываю?!

— Потому что…

— … дурак, — обреченно закончил за него шут.

— Нет. Потому что, кажется, начинаешь доверять.

— Вот еще! — фыркнул шут, но, как-то неестественно замер, и требовательно вопросил: — А ты мне?

— Хм, — усмехнулся Ставрас. — Посмотрим.

— И что это значит?

— Все зависит от того, как ты вести себя будешь.

— Но… — начал Шельм.

Ставрас не дал ему продолжить:

— Так что там насчет Веровека и девушек?

— Глухо, как банке без варенья, ну, или в бочке без вина.

— И тебя это беспокоит?

— Конечно. Его же королева так и оженит на какой-нибудь девице, устраивающей лишь её одну, а этот пентюх не посмеет возразить, как не возразил, когда она меня отваживала, — последние слова он прошептал уже едва слышно.

Ставрас молчал. Шелест, не спеша, вез их в ту же сторону, в которую ускакал Веровек. А шут все пытался разобраться, что на него нашло, почему только со Ставрасом его традиционная маска дает трещины и он с каждым разом все сильнее обнажает перед ним не просто истинное лицо, а душу, настоящую, обнаженную и до ужаса ранимую. Почему только с ним? Может, это и есть особая, незримая магия Драконьего Лекаря?

— Ставрас?

— М?

— А у тебя, случайно, в роду масочников не было?

— Подозреваешь, что я влияю на твое сознание?

— Просто понять себя самого не могу, и это, знаешь ли, раздражает, — проворчал тот.

— Нет. Не было, — честно признался лекарь. — А если бы были, к кому бы ты меня отнес? К кукловодам, кукольникам или марионеточникам?

— К марионеточникам, конечно, — сразу же ответил шут.

— Почему? — полюбопытствовал Ригулти, которому действительно стало интересно.

— Потому что кукловоды полностью подавляют волю и ведут за собой уже не совсем людей, а нечто напоминающее их лишь внешне, с душами, связанными с душой кукловода так плотно, что если умрет маг-масочник, умрут и все, кто идет за ним, подвластные его воле. Я себя такой живой, безвольной куклой не ощущаю. Кукольники накладывают психо-маски, заменяя ими врожденные психологические портреты, а я прекрасно помню себя в детстве и все такое…

— Если изначальную личность полностью заменить на маску, — перебил его Ставрас, явно не хуже Шельма разбирающийся в вопросе, — то и воспоминания тоже замещаются, причем полностью.

— Все равно, мне кажется, ты бы так со мной поступать не стал, да и зачем? Тебе же самому было бы неинтересно с такой вот ожившей маской, ведь ты мог бы полностью спрогнозировать мои действия, а ты всегда так удивляешься всем моим каверзам, словно дите малое.

— Ну, спасибо. Если это был комплемент, как же ты выражаешься, когда намеренно обидеть хочешь?

— А зачем мне тебе комплементы отвешивать? Это традиционно прерогатива барышень, вот для них-то я обычно и стараюсь, — весело объявил Шельм, снова натягивая на себя маску бесшабашного шута.

— А для меня, значит, и так сойдет? — полюбопытствовал Ставрас беззлобно, и вернул разговор в прежнее русло. — Так почему же все-таки марионеточнник?

— Потому что только они способны контролировать сознание, не подавляя его или заменяя на заранее подготовленную маску, а просто, прикрепив ниточки к узловым точкам личности, и дергая за них.

— Логично, — одобрительно произнес Ставрас, слегка сжимая пятками бока Шелеста, и тот поскакал чуть более резвой рысью. — Только скажи мне, шут мой нежный…

— С чего это нежный?

— Проверено опытным путем на ощупь, — весело возвестил лекарь, понаблюдав, как юное дарование шутки и остроты, смущенно засопело, покраснев, что удивительно, не щеками, а ушами и шеей, и продолжил прерванную Шельмом фразу: — Так откуда ты все это знаешь?

— Книжки умные в детстве читал!

— Да, неужели? Это в чьей же библиотеке ты промышлял, а? В королевской таких нет.

— А ты откуда знаешь? — быстро нашелся шут. — Не ты ли, милый, был её основателем? Ну, или в родстве с ним состоял?

— Намекаешь, что я могу оказаться каким-нибудь дальним потомком Радужного Дракона?

— А почему нет?

— Потому что любой дракон тебе скажет, что Драконий Лекарь не является драконом.

— И какой же дракон со мной заговорит, а?

— Например, бронзовый.

— В человеческой форме их не отличишь.

— А ты в драконьей спроси.

— Постой, они что же…

— Вполне способны говорить на человеческом языке, неважно в каком виде ты их застанешь.

— Но зачем ты мне все это о драконах рассказываешь, столько тайн выдаешь?

— За тем же, за чем и ты, — пробормотал Ставрас и пришпорил Шелеста, который уже начал возмущенно пофыркивать. Надоело плестись еле-еле, давно уже хотелось ноги размять по-настоящему, а не подстраиваться под конька Веровека. Что Ставрас и позволил ему сделать, пуская чудо-коня галопом и прижимая к себе шута чуть крепче, чем следовало. Тот, как ни странно, возражать и возмущаться не стал, послушно вжимаясь в него спиной и даже затылком.

И что бы они делали без Шелеста, если бы тот не затормозил за два лошадиных скачка до засады, устроенной под деревьями небольшого леска?

— Молодец, — потрепав коня по высокой холке, Ставрас с любопытством осмотрел представшую перед глазами мизансцену.

Шут же быстро извлек меч из походного кулона, и так и замер с ним в руках, не спеша спускаться на землю.

— И что же вы, барышни, так и собираетесь прятаться, а не гостей дорогих принимать? — весело вопросил Ставрас, глядя куда-то в сторону кустов, стоящих чуть в отдалении на небольшой ровной площадке, почти незаметной на хорошо утоптанной дороге. Но, присмотревшись, и шут, и лекарь не чуждые магии, разглядели небольшую и довольно безобидную магическую ловушку, которая выбивала седоков из седел, стоило коням вступить в активирующий контур. Кусты, понятное дело, лекарю не ответили. Ставрас ухмыльнулся чуть шире: — Кстати, и спутника нашего не мешало бы вернуть.