Олег Приходько - Горсть патронов и немного везения

• Название: Горсть патронов и немного везения
• Автор: Олег Приходько
• Издательство: ЗАО Издательство ЭКСМО
• Жанр: Боевик
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-000726-4

Два преступных клана пытаются в смертельной схватке получить ключ к сейфу швейцарского банка — там десятки миллионов долларов, итог круто прожитой жизни одного из главарей. Жизнь человеческая дешевле копейки, бандиты не щадят никого, но в дело вмешиваются частный детектив Евгений Столетник и его помощник, бывший мент…

---

Стрелять в ответ я не стал, чтобы не будить Шерифа, но он проснулся сам, когда мы рванули в погоню с крейсерской скоростью сто километров в час, стукнулся башкой о плафон и стал лаять, упрекая меня, что я еду не то слишком медленно, не то слишком быстро. За перекрестком я. добавил до ста восьмидесяти, и расстояние между «шоколадкой» и «Жигулями» стало сокращаться. Назвать неизвестного стрелка гонщиком можно было с большой натяжкой — так, не выше первого юношеского разряда, — а «Жигули» хоть и хорошая машина, но далеко не автомобиль. При каждом торможении его заносило, светофоров он уже не видел — опоздал перед поворотом нажать на педаль, колеса проскользили юзом; чудом избежав столкновения с какой-то иномаркой, он промчал по Хабаровской к Лосиноостровскому парку, но за Кольцевую, однако, не выскочил — опасался постов или вообще не знал, куда едет.

Я догонять его не спешил, держал дистанцию метров в сто пятьдесят, рассчитывая, что он успокоится и продолжит движение целенаправленно. Перед очередным поворотом он занял правый ряд, показал правый же поворот, а сам поехал налево — трюк, который я видел в кино в босоногом детстве. Преподав мне еще несколько уроков на тему «Как не надо делать», он свернул к Гольяновскому кладбищу и затрясся на колдобинах разбитого двухполосного тракта, лавируя между деревьями, что было явно противопоказано при таком мастерстве фигурного вождения. Мне было наплевать на «Жигули» — мои они, что ли? — но когда он, не вписавшись в поворот, выбрался из-под обломков и стал стрелять, я рассердился не на шутку: кто же у Толи Квинта купит дырявую машину? Слава Богу, в пистолете кончились патроны и ни одна пуля не оставила на «шоколадке» следа.

Я остановился и распахнул пассажирскую дверцу.

— Поди подержи его, Шериф, — сказал напарнику, — а то заблудится.

Старый волкодав и скорохват, урча от удовольствия, убежал на работу в ночную смену. Огни Москвы оставались где-то позади, слой черной, набрякшей ваты облаков плотно закрывал окно в космос, и заброшенный уголок густого парка, кроме моего фонарика-авторучки, ничем не освещался. Я подбежал к стрелку-водителю, когда основная частъ работы была уже сделана: Шериф держал в разинутой пасти его шею. «Давай, Столетник, соображай быстрее — откусывать голову ему или не надо?» — вопрошал его взгляд исподлобья.

— Фу, Шериф!

«Ну так чего было огород городить!» — недовольно прорычал он и уселся рядом.

Поднять поверженного за волосы мне не удалось — он оказался лысым; тогда я воспользовался его галстуком. Он сел, дрожа от страха и негодования, отвернул в сторону круглое, гладко выбритое лицо с блеклыми глазами-пуговками, подпорченное кровавыми подтеками от удара лбом в ветровое стекло.

— Кто ты такой? — спросил я у него доверительно и даже участливо, как положено врачу разговаривать с пострадавшим.

Он пытался разглядеть меня, но я решил, что это совсем необязательно и фонарика не убирал: лучших в мире батареек «Дура Сэл» должно было хватить минут на тридцать допроса.

— А ты кто? — ответил он вопросом на вопрос.

— Меня ты знаешь. Я тот самый Козел — из басни про Бугая и убитого тобой Рябчика.

— Какого еще Рябчика? — презрительно хмыкнул он. — Вешай лапшу, мусор!

— Шериф, подними его!

Он обхватил руками надкусанную шею прежде, чем мой разленившийся напарник оторвал от земли отяжелевшую задницу.

— Убери собаку! — крикнул он грозно, «…баку!., аку!.. ку-ку», — отозвалось эхо.

Я убрал фонарик — пусть разбираются в темноте, и пока из кустов доносилось злобное рычание и крики о помощи, занялся поисками пистолета.

— Сам он вздернулся! Сам!.. — кричал кусаемый.

По иронии судьбы пистолет оказался китайским аналогом «ТТ» — он лежал на песчаной дорожке в трех метрах от разбитых «Жигулей». Я поднял его носовым платком, отнес в разбитую машину и положил под водительское сиденье. Осмотр салона ничего интересного не выявил, разве что техпаспорт на «Жигули» модели 21063 с адресом владельца — Матюшина Алексея Петровича, недопитую бутылку водки, а еще — фотографию Илоны Ямковецкой на спортивном велосипеде и адрес: Сиреневый бульвар, дом 1, кв. 5, записанный на обороте карандашом. Фотографию я забрал себе, адрес Матюшина в Серебряном Бору запомнил.

— Да убери пса… мать!.. Скажу я, скажу…

— Шериф, фу! — пришлось повторить команду из опасения, что напарник переутомится.

Левая рука покусанного висела плетью, рукав синего пиджака был слегка разодран.

— Так я не расслышал, кто ты?

— Рыжий Стас! — буркнул он нехотя.

При ближайшем рассмотрении признаков шатена не выявилось, и мне пришлось уточнить:

— Фамилия как?

— Я же сказал! — зло выкрикнул он. — Ну Рыжий! Рыжий! Дальше что?!

— Дальше стань лицом к дереву и подними руки!

Я обыскал его. В нагрудном кармане рубашки нашел паспорт на имя Рыжего Анастаса Владимировича, пачку сигарет «Винстон», спички, обойму от «ТТ» без патронов, семьсот тысяч рублей и нож с кнопкой. Эта последняя находка подняла в моих глазах авторитет Шерифа, не позволившего Рыжему вынуть из кармана нож, и сориентировала в предстоящем разговоре: был бы передо мной серьезный урка, он бы собаки не испугался.

— Опусти руки и сядь, — разрешил я. — На землю садись.

Он безвольно опустился на мокрую траву.

— Где Ямковецкий? — спросил я прежде, чем он открыл рот, и предупредил: — Скажешь «не знаю» — мы тебя съедим.

— Не знаю, — сказал он упавшим голосом. — Правда не знаю! Я должен был ему позвонить.

— Назови телефон!

Он помедлил, но назвал.

— Он сам должен подойти?

— Нет. Женщина какая-то, диспетчер.

— Что ты ему должен был передать?

— Должен был… должен был…

— Шериф, голос!

Напарник троекратно напомнил о своем существовании.

— Проверить он меня послал! — подражая ему, прогавкал Рыжий. — Кто охраняет Илону — сколько их, когда меняются, кто к ней приезжает.

— Давно ты ее пасешь?

— Пять дней.

— Значит, успел примелькаться? И чтобы не мозолить глаза охране, нанял Бугая и этого Рябчика. Так?

Он кивнул.

— Когда освободился Ямковецкий?

— Не знаю. Меня он нашел пятого.

— Вместе тянули?

— Я на два месяца раньше откинулся. Он велел узнать что-нибудь о дочери и отписать ему. Съездил я в Кимры, но ее…

— Куда?!

— В Кимры, на Волгу. Там она жила с тещей Ямковецкого.

— Ну и?..

— Теща сказала, будто загуляла Илона, колоться начала, а после в Москву подалась, и больше она ее не видела. Я все, как она сказала, отписал и забыл, а пятого он объявился у меня дома. Просил ее поводить, телефон дал.

— Адрес в Кимрах?

Он наморщил лоб, помотал головой:

— Не помню, — посмотрел вначале на Шерифа, потом на меня. — В июне дело было, забыл… Где-то на берегу… Розы Люксембург… дом не знаю. Деревянный такой, одноэтажный.

— По какой статье сидел?

— По сто пятьдесят шестой, часть пятая.

Вопрос был вовсе не праздным. Меня сразу удивило, что Ямковецкий — судя по его действиям, хитрый и скрытный человек, который ведет большую игру с Майвиным, — поставив на кон собственную дочь, обратился за помощью к такому трусоватому олуху, как этот Рыжий. Статья предусматривала наказание за нарушение правил торговли.

— Почему он к тебе пришел?

— Он меня пару раз на зоне крепко выручал. Я у него вроде как должник.

По паспорту Рыжему было сорок пять лет. Рыхлый, нетренированный, с расшатанными нервами, он поначалу петушился в запале, а теперь потух. Я догадывался, о чем он думает: если Ямковецкий узнает, что он раскололся, его постигнет участь Рябчика. Жалости к этому дерьму у меня не было никакой: только что он пытался меня убить и, вне сомнения, сделал бы это, если бы умел стрелять.

— Кто такой Матюшин? Чья машина?

— Знакомый одолжил.

— Пистолет тоже его?

— Нет. Бугая.

— Рябчика Бугай задушил?

— Да не знаю я! Не было меня там!

Я намотал на руку его галстук, заставил встать.

— Врешь, сволочь! Ты же Рябчика с Бугаем на это дело подписал, велел им мой адрес выяснить! Докладывал Ямковецкому, что Илона в сыскную контору обращалась? Говори, тварь, докладывал?!

Он хрипел, мотал головой, скрипел зубами от злобы и бессилия.

— Нет… нет… я не… диспетчеру…

Я поймал себя на том, что нервничаю и задаю ненужные вопросы: конечно, он сообщил мои координаты, отрабатывая полученные сребреники! Видимо, у Ямковецкого в отношении Илоны были серьезные намерения, и Рыжего он знал слишком хорошо, чтобы посвящать его в подробности их отношений.

— Слушай меня внимательно, Рыжий! — тихо, но внятно сказал я, не ослабляя удавки. — Сейчас ты позвонишь этой диспетчерше и скажешь: охрана у Илоны из пяти человек; трое в квартире, двое во дворе, но самой ее там нет. Майвин перевез ее в гостиницу «Байкал». Запомнил? «Бай-кал» — есть такое озеро.