Юрий Мухин - Три еврея

• Название: Три еврея
• Автор: Юрий Мухин
• Издательство: Крымский мост — 9Д
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-89747-036-5

В этой книге главным действующим лицом являюсь я — так уж получается. Но мое амплуа — «рассказчик». А рассказывать мне приходится о том, о чем мало кто знает, тем не менее, мне хочется, чтобы все, о чем я пишу, было понятно. Поэтому мне приходится и много объяснять, и давать много примеров в объяснение того или иного. Я мог бы давать и примеры из чужой практики, но зачем, когда у меня есть собственные? А отсюда вытекает то, что я не могу в отношении себя следовать хронологии — я вынужден давать случаи, объясняющие ту или иную мою мысль, а характерные случаи были из разных периодов моей жизни. Понимаю, что это неудобно читать, но вы обращайте внимание не на мое жизнеописание, а на то, что я хочу сказать.

Юрий Мухин

---

Я уже был в Ермаке, когда узнал, что Цезарь работает в Челябинске, но долго не мог подгадать себе туда командировку. Поэтому я встретился с ним уже, наверное, лет через 10 после того, как мы расстались после окончания института. Один вечер мы посидели с ним «за бутылкой чая», душевно поболтали, но остаться ночевать я не мог — у него все еще была однокомнатная квартира. Его история, с его слов, такова. Когда он вернулся из армии, в которой, как он говорил, его достаточно часто оскорбляли намеками, что ему лучше было бы в армии Израиля, то устроиться на работу по специальности в Днепропетровске он не смог, причем его не принимали на работу именно из-за национальности. Ему заявляли, что евреев у них и так полно, посему он им не нужен.

Отвлекусь. В то, о чем рассказывал Цезарь, я верю, поскольку то же самое мне рассказал и Тудер. Но какой-то это был очень странный антисемитизм, поскольку касался не всех евреев и имел такую форму, которая должна была озлобить лучших из них. Вот два моих товарища-еврея, оба с красными дипломами, работу по специальности в Днепропетровске найти не смогли. Но другие мои знакомые евреи, без красных дипломов, без проблем устроились на работу в те институты, которые отказались от Игоря и Цезаря.

Я как-то рассказал об этом своему товарищу, в те годы офицеру ракетно-космических войск. И он тоже поделился своими сомнениями о природе этого антисемитизма. По его словам, у них тоже проходила негласная чистка от евреев под видом сокращения штатов, но, как они тогда с удивлением отметили, из армии изгонялись офицеры строевых должностей — командиры батарей и дивизионов, не вызывавшие никаких сомнений в своей преданности СССР. В то же время тыловые и штабные жиды никак от этой чистки не пострадали. По мнению этого офицера, это делалось специально, чтобы в массах честных евреев вызвать ненависть к СССР.

Нынешние СМИ России буквально оккупированы этими познерами и сванидзами, которые поют и поют о русском антисемитизме, одновременно делая все для уничтожения России. Но ведь все эти типы пролезли в СМИ еще в СССР, и никакой антисемитизм их не остановил. Бросается в глаза странность советского антисемитизма — он делил евреев на две части: одну часть показательно избивали, предметно являя советским евреям этот самый антисемитизм, а другая часть плавала в этом антисемитизме как рыба в воде.

Но вернемся к Цезарю. Итак, не сумев устроиться на работу по специальности в Днепропетровске, он совершил, на мой взгляд, очень сильный поступок, за который я Цала очень сильно зауважал в силу того, что не уверен, совершил ли бы я такой поступок на его месте.

Дело в том, что Цезарь женился до войны, и у него в Днепропетровске была квартира в ветхом доме, на месте которого теперь оперный театр. Дом уже тогда шел на снос, и Цезарю была обеспечена отдельная квартира в Днепропетровске, что по тем временам было очень много. Эта квартира требовала от него устроиться на работу пусть и не по специальности, но в городе Днепропетровске, жить в котором считалось очень престижно. Тем не менее Кацман написал в Министерство черной металлургии и потребовал предоставить работу по специальности. Его направили на Челябинский металлургический завод, и он, бросив жилье в Днепропетровске, перевез семью в Челябинск. На ЧМЗ его не поставили не то что мастером, а даже подручным сталевара, — его послали работать на канаву — на участок разливки стали. Шли месяцы, а никто не собирался назначать Цезаря на инженерную должность, и, как он сказал, до него дошли слухи, что начальник цеха о нем сказал: «Этот жид у меня до пенсии будет работать на канаве».

Как рассказывал Цал, однажды во время смены он пошел в туалет и там снял с гвоздика для известных целей клочок какой-то челябинской газеты, на котором прочел, что местный металлургический НИИ (забыл его название) объявил конкурс на замещение вакантных должностей. Цезарь подал документы и был принят (специалисты с красным дипломом все же довольно редки). Когда стал увольняться, то и ЧМЗ начал суетиться, стал предлагать ему должности на выбор и т. д., но Цезарь ушел и правильно сделал. Не потому правильно, что ушел в науку, а потому, что работать непосредственно под уродами и трудно, и бесперспективно. На момент нашей встречи он был уже кандидатом наук и работал над докторской. Поскольку докторская диссертация обычно является продолжением кандидатской, то сманивать его на свой завод я даже не стал — он уже был сталеплавильщиком с большим стажем и наработками, посему начинать вновь осваивать ферросплавное дело ему было поздно. В 90-х я с сожалением узнал, что он переехал в Израиль. Цезаря очень жаль. Когда видишь вокруг столько безвольных дураков всех национальностей, то потеря любого умного мужика с характером — это потеря!

А Игоря Тудера я очень хотел перетащить в Ермак. Это было в середине 80-х, завод был все еще в бедственном положении и очень нуждался в кадрах. Я был в отпуске и решил разыскать Игоря. Он тоже не смог устроиться в Днепропетровске по специальности и работал главным инженером гостиницы. Должность звучала громко, но мне не хотелось иронизировать и в связи с этим я не стал расспрашивать, чем же его работа отличается от работы слесаря-сантехника в жилищно-коммунальном отделе нашего завода. Наверное, кроме чистки унитазов, надо было самому и все бумаги писать. Он получал 140 рублей, а его жена — 190, в связи с этим его родители-пенсионеры ежемесячно помогали ему 50 рублями, чтобы жена, так сказать, не сильно задавалась. Правда, жил он возле Озерки в старой, но очень удобной квартире, даже, скорее, в отдельном доме с гаражом на маленьком участке. Выпили, я начал агитацию, и Игорь загорелся переездом в Ермак, жена его дипломатично поддакивала. Я вернулся в Ермак, тут же послал ему официальный вызов, но он после длительного молчания отказался. Думаю, что его не отпустила родня, а сам он смалодушничал. В 90-х в отпуске я решил с ним повидаться, заехал в гостиницу, но там мне сообщили, что Игорь уже в Израиле. Его жаль по другой причине — хороший был у человека интеллектуальный потенциал, а он взял и бросил его псу под хвост.

Но вернусь в студенческие годы. Думаю, что среди преподавателей было много евреев, но нам-то, студентам, какая была разница? Конечно, если у человека фамилия Рабинович, то ясно, что он не чукча, а в остальных случаях мы национальностью не интересовались. Скажем, кристаллографию и минералогию нам читал преподаватель со странной фамилией — Кецмец. Я тогда не поинтересовался, кто он по национальности (главное было не запутаться в осях и сингониях), да и сейчас мне это безразлично: он меня на экзамене не сильно и путал, а когда я в его ящиках с образцами минералов нашел вольфрамовую руду (шеелит), то поставил мне пятерку, за что ему спасибо.

Кстати о Рабиновиче. Как-то сижу на кафедре у стола Кадинова и рассказываю ему идею миниатюры, которую хотел поставить в СТЭМе. Суть её такова.

Один другому рассказывает анекдот.

— Приходит больной с повязкой на ноге к врачу, и тот его спрашивает, что болит. Больной отвечает — голова. А почему повязка на ноге? — удивляется врач. — Сползла, — поясняет больной.

— А дальше? — спрашивает слушатель анекдота.

— Что дальше?

— Дальше-то что было в анекдоте?

— Да это весь анекдот.

— А что же здесь смешного?

— Ну, как же — повязка-то сползла!

— Но если бы она сползла, то сползла бы на две ноги.

— Так в этом же и соль!

— Не понял… Может быть, врач был Рабинович?

— В каком смысле Рабинович?

— В смешном смысле Рабинович.

— Нет, в смешном смысле он не был Рабинович…

Тут Кадинов рассмеялся и позвал сидящего через несколько столов от нас Александра Вольфовича Рабиновича.

— Шурик, ты в каком смысле Рабинович?

Рабинович подошел к нам, и я ему рассказал идею миниатюры, он тоже посмеялся и тут же сам выдал анекдот.

— Рабинович, тот Рабинович, который сидит в тюрьме, не ваш родственник?

— Даже не однофамилец!

Естественен вопрос, а сталкивался ли я с тупым и ленивым еврейством, с проявлением того, что называют жидовством? Естественно, как же я мог жить в обществе, в котором высок процент евреев, и не сталкиваться с проявлениями расизма? Но дело в том, что мои случаи какие-то убогие — я видел ту помощь, которую евреи оказывают друг другу, но меня это никак не касалось: в моем случае они никогда не делали этого за мой счет — я о еврейской сплоченности больше слышал, нежели её видел.

Ну, вот такой пример. После первого курса сдаю учебники в институтскую библиотеку, и библиотекарша начинает утверждать, что одного не хватает, я возмущаюсь, начинается спор. Подходит еще одна работница, выходит еще одна из хранилища, все втроем утверждают, что я злосчастный учебник брал, а я, соответственно, настаиваю, что не брал. Все трое библиотекарш, как сейчас бы сказали, славянской внешности. Наконец, выходит заведующая библиотекой — явная еврейка средних лет. Выслушала обе стороны и решила вопрос в мою пользу. После пятого курса сдаю оставшиеся у меня учебники, и история повторяется: библиотекарша утверждает, что одной книги не хватает, я скандалю, сбегаются еще две библиотекарши и наседают на меня. Но теперь уже все трое — еврейки. То есть завбиблиотеки — еврейка, прошло четыре года, и весь персонал библиотеки стал еврейским. Выходит из кабинета та же заведующая, выслушала обе стороны и опять решила вопрос в мою пользу. Вот, казалось бы, пример еврейской сплоченности, но мне-то что с этого? И при славянках был скандал, и при еврейках, но вопрос-то все равно решился в мою пользу.