Валерий Железнов - Ошибка Архагора

• Название: Ошибка Архагора
• Автор: Валерий Железнов
• Жанр: Фэнтези

Маленький мальчик, с детства знавший только тычки и обиды на пиратском корабле, волею судьбы попадает в бурный круговорот событий. Счастливый случай сводит его со жрецами Солнца, выполняющими особую миссию на благо своей страны. Возмужав, он попадает в любовный треугольник. Но вопросы Любви решаются для него не так-то просто.

---

Железнов Валерий Ошибка Архагора

Часть первая

Миссия

— О, народ Солнечных гор, да сбудется древнее пророчество! Это говорю вам я, Архагор, старший жрец наивысшего божества этого мира.

Высокий, пожилой, но статный мужчина с длинными седыми волосами и бронзовым лицом одет был в белый балахон. Никаких украшений кроме золотой цепи на шее с медальоном в виде Солнца он не имел. На ногах его были одеты лёгкие сандалии из мягкой кожи. С балкона над воротами столичного храма, где он стоял, жрец громогласно вещал собравшимся внизу людям. Люди эти собрались специально, чтобы выслушать его именно в этот особый день. Они были посланцами всех родов народа Солнечных гор. Но в толпе виднелись и представители других народов. Многие добирались сюда издалека не один месяц только для того, чтобы выслушать приговор. Да и сам Архагор прибыл в столичный храм из затерянного в горах Храмового города.

Не было в народе ни одного человека, кроме несмышлёных младенцев да обезумевших старцев, кто бы оставался равнодушным к этим словам. Да и жители соседних стран тоже интересовались развитием событий, связанных с этой речью.

— Сегодня Магическое Око зажгло ритуальный костёр от лучей Солнца, как делает оно это каждый год. Уже много лет я вглядываюсь в пламя костра, но лишь сегодня я узрел в нём лик новой верховной жрицы и владычицы этого мира.

Народ внизу радостно зашумел, но жрец взмахнул руками, призывая к тишине, и продолжил.

— Она уже пришла в этот мир. В год Огненной птицы, под знаком "Трёх Свечей" Солнце подарило людям своё дитя в день Великого Всплеска, и скоро она прибудет к нам, неся с собой мир и благополучие нашим народам. Идите и передайте всем эту радостную весть. Пусть все знают, древнее пророчество сбудется скоро. Благоразумие и добрососедство возобладают над алчностью и жестокостью. Радуйтесь! Радуйтесь! Радуйтесь!

С этими словами Архагор повернулся и скрылся в проёме двери. А народ на площади перед воротами храма загалдел вовсю. Люди не скрывали радости, поздравляли друг друга, обнимались. Великое событие произошло на их глазах, и они не сдерживали своих эмоций. Ведь так давно все ждали именно этих слов, что уже и не надеялись их услышать. Вечером будет устроен праздник. Весь Туртелиакан будет веселиться. Но некоторые, спеша как можно быстрее доставить благую весть, отправились в обратный путь немедленно. Ещё бы, оно того стоило. Уже двадцать восемь лет как в Солнечных горах не стало верховной жрицы. Нет, она не умерла. Просто Солнцем было предначертано ей стать обычной женщиной, и она сложила с себя столь высокое звание. Жива она и до сих пор, счастливо нянчится с внуками и вместе со всеми ждёт, когда сбудется древнее пророчество.

А пророчество то гласило: "Каждые тридцать лет на трон будет всходить верховная жрица и правительница страны Солнечных гор, родившаяся под знаком "Трёх Свечей", но даже если трон будет пустовать какое-то время, никто не посмеет нарушить мир и спокойствие в её отсутствие, иначе великие беды выпадут на долю народов. Слёзы горя переполнят русла рек, Зло поднимет голову и соберёт великую армию алчных жестоких воинов. Народы сойдутся в братоубийственных сражениях, но не будет победителей, ибо проиграют все!"

*

В покоях царицы Журавы раздался первый крик новорожденного младенца.

— Ну, слава богу, разродилась моя Журавушка! — вполголоса самому себе произнёс царь Всеволод. Вот уже шесть часов он не находил себе места, метался как зверь в клетке по широкой прихожей перед покоями царицы. Зрелый муж вёл себя как юноша. Вспыхивал от нетерпения и пытался прорваться в покои царицы. Но нянькам и бабкам удавалось неимоверными усилиями останавливать его натиск. Нервничал, переживал, бросил все государственные дела и кинулся сюда, как только ему доложили, что царица никак не может разрешиться от бремени. Сначала всё кричала да стонала, а теперь и вовсе обессилела. Не слышно её голоса. Ох, не к добру это. Говорила ей старуха-ведунья Варвара: "Не простой это будет ребёнок. Не захочет девочка являться в этот грешный мир. Много страданий выпадет и тебе и ей. Давай, пока не поздно, избавлю тебя от бремени". Но не захотела царица слушать ведунью. "Родила ведь трёх сыновей-богатырей и всё благополучно, что уж четвёртого ребёнка не родить, а если девочка, так тем более рожу!" — ответила ей Журава. И вот сбываются предсказания Варвары. Трое суток не отходят от кровати царицы лучшие повитухи. Не хочет младенец появляться в этом мире. И царица здорова была, и беременность проходила нормально, ничто не предвещало трудностей и вдруг на тебе, не выходит, хоть тресни.

И вот свершилось.

— Ну, что? Как она? — только и смог произнести царь, ухватив за ворот рубахи выглянувшую из дверей няньку Молодилу.

— Успокойся Государь, всё, слава богу, разрешилось. Дочка у тебя! Да отпусти рубаху-то, порвёшь ведь. Эка силища-то.

— Царица как, спрашиваю, дура!? — прорычал Всеволод.

— Царица-то жива, бедняжка, только уж очень плоха. Намаялась сердешная, в беспамятстве она. Как разрешилась, так и лишилась чувств, дочку-то так и не увидела.

— А, пусти, — царь, было, рванулся внутрь, но Молодила упёрлась и не пустила.

— Обожди, Государь ещё малость. Сейчас приведут её в порядок и тогда можно будет.

— А ну, прочь, бестолочь, с дороги — терпение Всеволода лопнуло и он, отшвырнув няньку, метнулся к ложу царицы.

Младенца уже унесли и няньки прибирали всё после родов. Из соседней комнаты доносился плачь новорожденной царевны. Царица лежала в беспамятстве. На совершенно бледном, липком от холодного пота лице прилипли растрепавшиеся серебряные волосы. Только теперь они были влажные и казались потемневшими как старая серебряная посуда. Нянька прикрыла её одеялом, но причесать ещё не успела. Другая нянька собирала посуду и тряпки. Когда в покои ворвался царь, они, было, зашикали на него и замахали протестующее руками. Но выражение лица Государя говорило красноречивее слов.

— Вон! — бросил он им коротко и опустился на колени перед ложем.

Возражать было бесполезно и опасно. Все тихо удалились, оставив их наедине.

— Журавушка, родная, жива, — промолвил он шёпотом — а я уж, грешным делом, о плохом подумал, старый дурак.

С этими словами он прижал её бледную ладонь к губам — да и то, права оказалась ведунья, а ты не послушалась, — другой рукой он отёр с её лица прилипшие волосы.

Ах, эти серебряные волосы! Как не мог отвести он когда-то взгляда от них. Как развевались они, когда скакала юная княжна на белой кобылице по диким дебрям далёкой тайги.

Огромна тайга. Нет в ней проторенных дорог. Лишь звериные тропы, да тайные метки указывают путь местным жителям. Народ остроухих гуров обитал в этих дебрях с незапамятных времён. Никто не знал, откуда они появились и сколько их на самом деле. А остроухими их прозвали за острые кончики ушей и необычайно острый звериный слух. Неохотно общались гуры с другими народами, но и не враждовали ни с кем. А если находились алчные правители, которые желали захватить и поработить лесной народ, так ни один из них не возвратился из похода в эти земли. Охотились местные жители на зверя разного, ловили рыбу в реках своих, собирали дары лесные, вели кое-какую торговлишку с соседними народами. Чтили лесных духов и речных божков. Но не фанатично неистово, а легко, непринуждённо, как бы играя. Мол, мы вас уважаем, и вы нам не делайте зла. Мы вам иногда подарки приносим, и вы уж нас без добычи не оставляйте. Вот так и жили веками в согласии с природой и в мире с соседями, со своими радостями и горестями.

Мелкие поселения разбросаны по всей тайге, но остроухие гуры знали, где за лесами и непроходимыми дебрями раскинулся княжеский город. На холме в центре города возвышался княжеский терем. Рубленный из вековых сосен, мощный как крепость, ставленый мастерами на века. Без пышных украшений и суровый снаружи, как и его обитатели. Просторный, но уютный и удобный внутри.

Князь Зоротай правил лесным народом вот уже пятый десяток лет. Был он в преклонных годах, но всё ещё крепок и ясен рассудком. Правил строго, но справедливо. Наипервейше заботился о благе народа своего, а уж потом и о своём личном. За это и уважали его подданные, немного побаивались, но больше любили. Ликом был суров. Дикая седая грива, усищи и борода лопатой укрывали многочисленные шрамы на его лице, а перебитый нос торчал как клюв хищной птицы. На мощном теле тоже не счесть шрамов, полученных в многочисленных сражениях с захватчиками и дикими зверями на охоте. Немногословен был князь, но всегда находил несколько добрых слов для жены своей и детей, ибо семейные узы у гуров считались священными. Четверо сыновей уже были женаты и подарили отцу семерых внуков, да и младшая дочь Журавушка уже была девицей на выданье. Только вот нрав её строптивый, отцовский, отпугивал всех достойных соискателей. Но любил князь младшенькую и только журил иногда: "Засидишься, смотри, в девках Журавка. Кто опосля на перестарка позарится? Хватит кобениться, вона сколько достойных женихов вокруг тебя вьётся".