Лиана Делиани - По дороге на север

• Название: По дороге на север
• Автор: Лиана Делиани
• Жанр: Исторические любовные романы

Пути судьбы неисповедимы. И юная Рейчел отправляется по дороге на север в поисках спасения, мести, надежды и любви.

---

Лиана Делиани По дороге на север

Резня в Статтоне началась заполночь. Хозяева замка ожидали, а гости готовились к этому. И никакие взаимные уверения в дружбе, звучавшие на вечернем пиру, не могли ничего изменить.

Когда Рейчел увидела, как волокут по двору труп ее матери, она уже знала, что ее отец, трое братьев и сестра мертвы. На мгновение наемник, тащивший ее за волосы по лестнице, приблизил свою руку слишком близко к ее лицу, и она укусила ее изо всех сил. Еще мгновение — и ударив его коленом в живот, она затерялась в спасительном лабиринте замковых коридоров, знакомых ей с детства. В праздничном парчовом платье скользя на залитом кровью полу, при каждом шаге боясь упасть, Рейчел сорвала плащ с одного из трупов, укуталась в него, и замирая от каждого шороха, на ощупь стала пробираться прочь из замка. Она перебралась через крепостную стену в том самом месте, которым часто пользовалась, чтобы тайком бегать к реке, и в нерешительности замерла. В деревню идти не имело смысла — наверняка, эти свиньи уже вовсю хозяйничают там. Часовня у реки их не остановит. Она повернула к лесу и бросилась бежать изо всех сил.

Найти в темноте хижину доезжачего оказалось нелегко. С трудом, запыхавшись, Рейчел забралась на сеновал. Наткнувшись рукой на человеческое тело, она принялась трясти его: «Марион!». В ответ мужчина что-то невнятно пробормотал, и, притянув Рейчел к себе, навалился на нее всей тяжестью своего тела. После тяжелого запаха крови и гари, пропитавшего замок, от него приятно пахло потом и сеном. Рейчел оттолкнула его от себя и повторяла имя Марион до тех пор, пока он не проснулся настолько, чтобы понять, что ей нужно. Мужчина пошарил рукой в сене где-то позади себя и, нащупав Марион, сонным голосом назвал ее по имени.

Марион, всклокоченная, в одной рубахе, из которой выпирали мощные груди, в слабом свете сального светильника металась по хижине, и проворно собирая, все необходимое, иногда всплескивала руками и повторяла: «О, горе-то какое!». Она переодела Рейчел в свое платье, собрала еды. Платье оказалось велико, хоть Рейчел с Марион и были молочными сестрами.

— Скрыться вам надо, госпожа. В два счета, так укрою — ни в жисть никто не найдет! Ой, горе-то какое!

— Нет, Марион, не нужно. Здесь они могут искать. Но даже если не будут… Я пойду в Ильскую обитель, к своему дядюшке. Он там аббат. Он защитит меня от произвола.

— Правильно, дядюшка вас и защитит. Верно. Божий человек, аббат, его даже они послушают. Только вот путь туда не близкий. Как же вы, одна-то? Идти нужно прям щас, ночью. Ну да я вас одну не отпущу. Джереми! Слезай быстрей! Поведешь госпожу до Иля.

Рейчел тихо стояла перед хижиной, пока Марион давала ее проводнику последние наставления. Потом они обнялись с Марион на прощание, и Рейчел шагнула в ночной лес. По тропе шли на ощупь, мужчина крепко держал Рейчел за руку и тянул за собой. Она, спотыкаясь, брела за ним. Ей казалось, что это все сон, странный сон, в котором она бредет по лесу в крестьянском платье с незнакомым мужчиной, держащим ее за руку, в окружении ночных лесных звуков, темноты, огромных вековечных деревьев и кусочка звездного неба в древесном колодце высоко над головой. Они шли и шли, постепенно усталость начала брать свое, а серый предрассветный сумрак засветлил небо.

Когда Рейчел проснулась, солнце стояло уже высоко над головой. Постелью ей служила куча листьев, которые, как, она помнила, ее проводник сгреб на месте, где решил устроить привал. В лесу было тихо и безмятежно. Мужчина повесил на ветку ближайшего дерева заячью тушку и освежевывал ее, тихо насвистывая про себя.

— Жарить его не придется — костер могут заметить. Но все равно пригодится, — покончив с зайцем, он развязал свою сумку и принялся выкладывать припасы, что Марион собрала на дорогу.

Пока они ели, Рейчел рассматривала своего спутника. Она не была настолько наивна, чтобы не понимать, что у Марион, чей старый и ворчливый муж часто отлучался из дому, водились любовники. Парень был явно не из местных, и хотя одет как крестьянин, больше походил на бродягу — загорелый, крепкий, с выгоревшими на солнце волосами и хитрым прищуром карих глаз. Покончив с едой, он улегся на землю, пожевывая травинку, и тоже принялся ее разглядывать.

Красивые глазки. Черные, что твоя сажа. Ты, часом, не еврейка?

Нет, — ответила Рейчел, пытаясь совладать с волосами, в которых тут и там запутались листья. Раньше ей не приходилось причесываться в одиночку.

— И волосы — черней не видывал. Поди, сарацинка?

— Я — христианка.

— Воля твоя, конечно. Только с такими косами мы далеко не уйдем. Если тебя ищут, так найти будет легче легкого. Ну а коли не ищут — так все равно в каждой деревне будут приставать — не колдунью ли к ним занесло. Лучше уж собери под платок, как замужняя.

Рейчел принялась заплетать свои длинные, до самых колен, тяжелые темные косы — наследство матери. Неумело повязала платок, который ей дала Марион. Чтобы оценить эффект, зеркальца у нее не было. Мужчина поправил на ней платок и, оглядев критически, сказал:

— Слишком длинные. Ты б их пополам сложила, что ли.

Усилия Рейчел пошли прахом: не успела она по новой перевязать платок, как косы предательски зазмеились по спине.

— Ладно, хватит. Некогда возиться.

Мужчина усадил Рейчел на пенек и, вытащив нож из-за пояса, принялся обрезать ей волосы. Оттого, что ее тяжелые черные кудри, предмет маминой гордости, которые она так любила расчесывать, бесцеремонно стриг какой-то чужой человек, Рейчел вдруг очень отчетливо осознала, что мамы больше нет. Никогда они не будут секретничать по вечерам, никогда она на побежит с братьями на реку, никогда отец не погладит ее по голове, и младшая сестренка не прижмется к ней во сне. Рейчел заплакала, как плачут только от отчаяния — беззвучно, раскачиваясь, словно тростник на ветру. Мужчина присел на пенек рядом с ней и осторожно обнял за плечи. Прошло немало времени, пока Рейчел начала успокаиваться.

— Ну, будет. Ишь, всю рубаху мне намочила! Вставай. Идти надо.

Он легонько подтолкнул Рейчел вперед перед собой, и они двинулись дальше.

— Меня зовут Джереми, — сказал он, когда они снова вышли на тропу.

— Я слышала, как Марион тебя называла, — ответила девушка, — Что ты делаешь в наших краях?

— Ничего, в общем-то. Просто хожу по белу свету.

— Бродяжничаешь? — уточнила Рейчел.

— Вот именно, — подтвердил он без тени смущения.

— Что так?

— Я сам себе господин, и никто не пристает с поденщиной или оброком.

Бродяги обычно собираются вместе и разбойничают в лесах, — ответила Рейчел.

Было дело, пробовал, — охотно кивнул ее спутник, — да вот потом наскучило, решил побродить по белу свету, — и добавил с обезоруживающей улыбкой. — Ты не бойся, я тебе ничего дурного не сделаю.

Я не боюсь. Марион меня с кем попало бы не отправила.

И то правда, — кивнул мужчина. — Марион, она женщина хорошая.

Ты давно ее знаешь?

Дня два.

— Ты, наверное, повидал много разных краев.

Не то, чтоб много, но уж Британию исходил вдоль и поперек.

И в наших краях был?

Пару раз.

— А на Святой земле?

— Чуть было не попал однажды. Монахи как пристали, все твердили, что там ждет отпущение грехов и всякие богатства. Только, я думаю — чем больше крику, тем гаже товар. И ведь так в точности и вышло. На галеры погрузили — в цепи быстренько и на весла. Дорогу отрабатывать. Подумал я тогда и решил, что грехов у меня пока маловато. А что до богатств — так я не жадный.

— А я хотела бы попасть на Святую землю. Там все совсем другое. Не так, как у нас в Британии.

— Откуда ты знаешь, что там другое?

— Рассказывали, — коротко ответила Рейчел.

— Не очень-то я верю всем этим рассказчикам. Ну да ладно, отведу тебя в Иль, а коли не глянется тебе там — вот тогда вместе пойдем на Святую землю.

Рейчел взглянула на него и поняла, что он шутит. Ей стало легче, и она улыбнулась в ответ.

По тропинке они вышли на дорогу в Торнби. Здесь Рейчел уже не чувствовала себя дома, хотя и бывала с родителями в Торнби на рождественской службе в монастыре. Небо заволоклось серыми дождевыми облаками.

Мимо проехала телега, груженная пшеницей нового урожая. Когда они поравнялись с телегой, Джереми неожиданно для Рейчел, сказал вознице:

Подвез бы, все равно один едешь.

Крестьянин покосился на него:

Моей кобыле и так груза хватает. Успеть бы домой до дождя.

Не убудет с твоей кобылы. Жена у меня легкая, словно перышко.

Не дожидаясь ответа, он подхватил Рейчел и усадил на телегу. Крестьянин хохотнул и хлестнул свою кобылу, а Джереми, засунув руки за пояс и покусывая травинку, пошел рядом. Рейчел облегченно свесила с телеги уставшие ноги, и сидя на свежих пахучих колосьях, сначала с интересом слушала, как мужчины говорят об урожае, но постепенно начала клевать носом, и, наконец, уснула.