Грэм Грин - Человеческий фактор

• Название: Человеческий фактор
• Автор: Грэм Грин
• Жанр: Современная проза

Роман из жизни любой секретной службы не может не содержать в значительной мере элементов фантазии, так как реалистическое повествование почти непременно нарушит какое-нибудь из положений Акта о хранении государственных тайн. Операция «Дядюшка Римус» является в полной мере плодом воображения автора (и, уверен, таковым и останется), как и все герои, будь то англичане, африканцы, русские или поляки. В то же время, по словам Ханса Андерсена, мудрого писателя, тоже занимавшегося созданием фантазий, «из реальности лепим мы наш вымысел».

---

Сидеть на таком жестком стуле становилось мучительно, и Кэслу очень хотелось переместить тяжесть тела, но он подумал, что любое его движение может быть воспринято как признак слабости. Он изо всех сил старался разгадать, что же они все-таки знают. Сколько его агентов, думал он, погорело? Ему стыдно было, что сам-то он находится в сравнительной безопасности. На настоящей войне офицер всегда может умереть вместе со своими людьми и тем самым не потерять к себе уважения.

– Говорите же, Кэсл, – потребовал капитан Ван Донк.

Он сбросил ноги с подлокотника, словно собирался встать, хотя на самом деле, наверно, брал на пушку. Он растопырил пальцы, снова сжал их в кулак и уставился на свое кольцо с печаткой. Потом принялся пальцем полировать золото, словно это был пистолет, который надо держать всегда хорошо смазанным. В этой стране куда ни плюнь, всюду золото. Оно присутствует в городской ныли, художники используют его в живописи, так почему бы полиции не воспользоваться им, чтобы расквасить человеку лицо.

– Говорить – о чем? – спросил Кэсл.

– Как большинство англичан, которые приезжают в нашу республику, – сказал Мюллер, – вы в известной мере автоматически начинаете сочувствовать черным африканцам. Мы можем понять ваши чувства. Тем более что мы сами африканцы. Мы живем здесь уже триста лет. А эти банту – такие же пришельцы, как вы. Но я не собираюсь читать вам лекцию по истории. Как я уже сказал, мы понимаем вашу точку зрения, хотя это и точка зрения невежды, но когда человек начинает проявлять эмоции, это становится опасным, а когда он доходит до того, что готов нарушить закон…

– Какой закон?

– По-моему, вы отлично знаете какой.

– Это верно, я собираюсь писать работу об апартеиде – у посольства на этот счет нет возражений, но это серьезное социологическое исследование – вполне объективное, – я еще не изложил его на бумаге. Так что пока у вас едва ли есть право подвергать его цензуре. Да и вообще, я полагаю, оно не будет опубликовано в этой стране.

– Если вы хотите трахать черную шлюху, – нетерпеливо прервал его капитан Ван Донк, – почему не поехать в бордель в Лесото или в Свазиленд? Они ведь еще входят в ваше, так называемое, Британское Содружество.

Только тут Кэсл впервые понял, что опасность грозит не ему, а Саре.

– Я слишком стар, чтобы интересоваться шлюхами, – сказал он.

– Где вы были ночью четвертого и седьмого февраля? И днем двадцать первого?

– Вы это, очевидно, знаете… или думаете, что знаете, – сказал Кэсл. – Книжку с расписанием деловых встреч я держу у себя в кабинете.

Он двое суток не видел Сары. Неужели она уже схвачена кем-то вроде капитана Ван Донка? Страх и ненависть одновременно вспыхнули в нем. Он забыл, что теоретически считается дипломатом, хотя и невысокого ранга.

– О чем вы, черт подери, говорите? А вам?.. – добавил он, обращаясь к Корнелиусу Мюллеру. – Вам что от меня нужно?

Капитан Ван Донк был человеком простым и грубым, который во что-то, хоть и крайне омерзительное, все же верил, – такого человека можно простить. Но Кэсл никогда не сможет простить этого любезного образованного офицера БОСС. Именно люди такого рода – люди образованные и понимающие, что они творят, – и устраивают ад, снедаемые запредельной злобой. Кэсл вспомнил слова своего друга коммуниста Карсона, который часто говорил ему: «Наши худшие враги здесь – не невежды и простаки, какими бы жестокими они ни были; наши худшие враги – люди интеллигентные и развращенные».

Мюллер сказал:

– Вам должно быть прекрасно известно, что, живя с этой девицей банту, вы нарушили Акт о межрасовых отношениях. – Он произнес это рассудительным, укоризненным тоном, точно банковский клерк, сообщающий маловажному клиенту, что тот перебрал денег. – Вы должны понимать, что, если бы не дипломатическая неприкосновенность, вы сейчас сидели бы в тюрьме.

– Где вы ее прячете? – спросил капитан Ван Донк, и Кэсл, услышав этот вопрос, почувствовал огромное облегчение.

– Прячу?

Капитан Ван Донк поднялся на ноги, продолжая тереть свое золотое кольцо. Он даже плюнул на него.

– Все, капитан, – сказал Мюллер. – Я сам займусь мистером Кэслом. Больше я вас не задерживаю. Благодарю за помощь нашему департаменту. А сейчас я хочу поговорить с мистером Кэслом наедине.

Дверь за капитаном закрылась, и Кэсл, как сказал бы Карсон, остался один на один уже с настоящим врагом.

– Вы не должны обижаться на капитана Вал Донка, – продолжал Мюллер. – Такие, как он, не видят дальше собственного носа. Есть ведь и другие способы уладить это дело, куда более разумные, чем передача его в суд, что погубит вашу карьеру и не поможет нам.

– Я слышу машину, – раздался женский голос, вернувший Кэсла в сегодня.

Это Сара крикнула ему с лестницы. Кэсл подошел к окну. Черный «мерседес» прокладывал себе путь вдоль домиков на Кингс-роуд, которые были все на одно лицо. Шофер явно искал нужный номер, но, по обыкновению, далеко не все фонари горели.

– Так и есть, это мистер Мюллер, – крикнул Саре Кэсл. Ставя на стол стакан с виски, он заметил, что рука у него дрожит, до того крепко он сжимал стакан.

Раздался звонок, и Буллер залаял, но, когда Кэсл открыл дверь, пес безо всякой дискриминации приветствовал незнакомца – завилял хвостом и из дружеских чувств оставил на брючине Корнелиуса Мюллера полоску слюны.

– Хорошая собака, хорошая, – не без опаски произнес Мюллер.

Годы заметно изменили Мюллера: волосы у него стали почти совсем седыми, а лицо гораздо менее гладким. Он уже не производил впечатления чиновника, у которого на все только правильные ответы. Со времени их последней встречи что-то с ним произошло: он стал выглядеть более человечным – возможно, из-за большей ответственности, которую принесло с собой повышение по службе вместе с неуверенностью и появлением вопросов, на которые он не знал ответа.

– Добрый вечер, мистер Кэсл. Извините, что я так опоздал. Чересчур большое движение в Уотфорде – по-моему, этот городок называется Уотфорд.

Его можно было бы счесть сейчас чуть ли не застенчивым, а возможно, он просто не привык находиться в незнакомой обстановке, а не за столом из дивного дерева у себя в кабинете, за стеной которого, в приемной, сидят два младших чина. Черный «мерседес» умчался: шофер отправился на поиски ужина. Мюллер очутился совсем один в незнакомом городе, в чужой стране, где на почтовых ящиках стоят инициалы королевы «Е. II», а на рыночных площадях нет статуи Крюгера [Крюгер Паулус (1825-1904) – президент бурской республики Трансвааль в 1883-1902 гг.].

Кэсл налил виски в два стакана.

– Давно мы с вами не виделись, – заметил Мюллер.

– Лет семь?

– Так мило, что вы пригласили меня на ужин к себе домой.

– Шеф решил, что это будет самым правильным. Чтобы сломать лед. Похоже, нам придется тесно сотрудничать. В операции «Дядюшка Римус».

Мюллер бросил взгляд на телефон, на лампу на столе, на вазу с цветами.

– Все в порядке. Можете не беспокоиться. Если нас кто и подслушивает, то лишь наши люди, – сказал Кэсл, – а я абсолютно уверен, что этого нет. – Он поднял стакан. – За нашу последнюю встречу. Помните, вы предложили мне тогда поработать на вас? Ну, вот видите: я к вашим услугам. Мы работаем вместе. Ирония истории или предопределение свыше? Ваша голландская церковь верит в это.

– В те дни я, конечно, понятия не имел, какое вы на самом деле занимаете положение, – сказал Мюллер. – Знай я об этом, я бы никогда не стал вам грозить из-за той злополучной туземки. Я понимаю теперь, что она была всего лишь одним из ваших агентов. Мы могли бы даже вместе ее вести. Но дело в том, что я принял вас за одного из этих высоколобых сентиментальных противников апартеида. Для меня было полнейшим сюрпризом, когда ваш шеф сказал, что я должен встретиться с вами по поводу операции «Дядюшка Римус». Надеюсь, вы не держите на меня зла. В конце концов, мы же с вами оба профессионалы и теперь работаем на одной стороне.

– Да, полагаю, что так.

– Мне б хотелось все-таки, чтобы вы рассказали мне, – теперь ведь это уже не имеет значения, верно? – как вам удалось вывезти ту девчонку-банту. Очевидно, переправили ее в Свазиленд?

– Да.

– Я-то думал, что эта граница у нас прочно на замке – перейти ее могут разве что настоящие знатоки своего дела – партизаны. А я никогда не считал вас знатоком по этой части, хотя и знал, что у вас есть связи с коммунистами, но я полагал, они были вам нужны для этой вашей книжки об апартеиде, которая так и не вышла в свет. Вы тогда лихо меня провели. Не говоря уж о Ван Донке. Помните капитана Ван Донка?

– О да. Очень живо.

– Мне пришлось просить полицейскую службу безопасности убрать его из-за вашего дела. Очень неуклюже он действовал. Я был уверен, что, сиди девчонка у нас в тюрьме, вы бы согласились работать на нас, а он ее упустил. Понимаете, – только не смейтесь! – я-то был убежден, что это была настоящая любовь. Слишком много я знал англичан, которые начинали с нападок на апартеид, а кончали в кровати подосланной нами девчонки-банту. Романтическая идея преступить несправедливый, с их точки зрения, закон манит их не меньше, чем черная задница. Я и помыслить не мог, что эта девица – Сара Ма Нкоши, так, по-моему, ее звали? – все это время была агентом Шестого управления.