Григорий ПАНАСЕНКО - ЭДЕМ-2160

• Название: ЭДЕМ-2160
• Автор: Григорий ПАНАСЕНКО
• Жанр: Фэнтези

Архивы Кубикса:

---------------------------

  Еще одна неплохая вещь, типа, в жанре альт-пара-истории... или прогноз...

Аналогия - Ф. Березин, серия Войны будущего.

Если коротко...

  Человечество пережило ряд "демографических" войн...,

арабские и многие другие государства уничтожены, местность заражена...,

полностью перекроенная карта мира...,

тотальный генетический контроль...,

желтая угроза...

  Демографическое давление продолжает усиливаться...,

запад успешно загнивает - духовная импотенция...

  Россия - главная опора и надежда...

Сумимасэн!

OlegZK

---

— Не надо, – ему казалось, он крикнул, хотя на самом деле еле просипел эти слова.

Тело Герберта Мерфи еще несколько раз вздрогнуло, и он замер, вытянувшись во весь рост.

Саймон понял, что его отец умер.

Рядом в истерике забилась мать. От этого пугающе резко в предутренней тишине прозвучал дверной звонок. Саймон на ватных ногах еле дошел до двери. На пороге стояла соседка.

— Что у вас случилось? Кто у вас кричал? – она куталась в пестрый халат и была похожа на нахохлившуюся ворону. – Ой, извини Саймон, не узнала. С приездом.

— У меня отец умер, – невпопад ответил он.

Соседка горестно ойкнула и запричитала. Через десять минут в квартире родителей Саймона стало людно. Собралась почти половина подъезда. Ванда Мерфи, разом постаревшая лет на десять, сидела у камина, держа в руках недопитый стакан воды. Около нее хлопотала давешняя соседка. Остальные возились с покойным. Немногие пришедшие мужчины мрачно молчали и курили, изредка ругая врачей.

— Да "скорая" не виновата. Это все антиевгенисты со своей дурью! – услышал Саймон и заметил, как все украдкой посмотрели на него.

Саймон, не говоря никому ни слова, вышел в коридор, снял с вешалки чью-то куртку и вышел на улицу. Промозглый утренний туман клочьями наползал снизу по улице. Сквозь разрывы серой завесы были видны редкие автомобили, кое-как брошенные вдоль улицы.

Чуть погодя Саймон заметил одинокие фигуры и небольшие группы людей, которые под прикрытием домов продвигались вслед за туманом. Раздавались отдельные звуки команд и лязг гусениц. Смог скрадывал расстояния и поэтому панцирные туши "Тритонов" появились как бы ниоткуда. Медленно поводя короткими, тупорылыми пушками, они в шахматном порядке ползли со стороны Бирмингем-Сити. Резкий порыв ветра сдернул саван тумана, и Саймон увидел как на ладони полтора десятка броневиков и густую сеть десантников, а внизу по улице плотную людскую массу.

Те тоже не ожидали увидеть полицию так близко, но толпа взревела, распаляя себя скандированием лозунгов, и начала медленно накатываться на Саймона. Он вжался в пилястры подъездной двери. Тут дом подпрыгнул и асфальт больно ударил по ногам, заставив Саймона упасть на колени. Соседнее здание библиотеки, пустующее в этот час, как в замедленном кино сползло фасадом на улицу, перекрыв ее грудой щебня.

Первый "панцирь", взвизгнув скрипучим металлом, заглох. Остальные, не заглушая двигателей, урчали по ту сторону неожиданной преграды. Толпа пошла быстрее и, наконец, бегом бросилась к баррикаде.

Мимо Саймона бежали женщины, мужчины, подростки. В руках некоторых из них были железные пруты, цепи. Кое-где поблескивали ножи. Какой-то горластый юнец, распалявший толпу, взобрался на крышу "бентли", размахивая автоматом.

Внезапно гневная проповедь прервалась, и тело с глухим мягким шлепком упало на бордюр. Вместо головы растекалось кровавое месиво. Саймон испуганно посмотрел на развалины, по гребню которых выстроились для прицельной стрельбы затянутые в серый камуфляж фигуры.

Глухие короткие очереди заставили бунтовщиков отхлынуть, а передние ряды, оставляя убитых и раненых, смели напиравших сзади. Цепь полицейских осторожным шагом двинулась вглубь улицы, подгоняя отстающих. Одна из убегавших женщин резко повернулась, метнув в сторону солдат-загонщиков что-то темное. Взрыв оглушил Саймона, и осколки рикошетом взвизгнули по пилястрам. Трое ближайших солдат, отброшенные взрывом, остались лежать поломанными куклами. Четвертый, встав на колено, выстрелил, почти не целясь. Саймон не разобрал звука выстрелов, и только женщина в трех шагах от него тихо сползла по стене дома.

Повинуясь непонятному инстинкту, он шагнул к ней, вглядываясь в лицо. Она попыталась встать, но лишь перекатилась на спину, и Саймон узнал Марту. Пальцы ее беспорядочно теребили белый свитер, на котором расплывалось черно-красное пятно. Ткань быстро пропитывалась кровью, приобретая оранжево-грязный оттенок.

Он опустился на колени рядом с ней и осторожно приподнял край одежды: на месте живота зияла рваная рана, в которой что-то булькало и шевелилось. Саймон поднял глаза и понял, что Марта его уже не видит. Только ее губы лихорадочно шевелились. Саймону показалось, что она произнесла только одно слово: "убийца!". Слепо шаря вокруг руками, он поднялся, потянув за собой тяжелую металлическую цепь. Улица была пуста. Цепь со звоном выпала из разжавшихся пальцев и Саймон увидел, что его руки испачканы в крови. В дверях дома стояла соседка, с ужасом глядя на него.

Пропахший гарью и бензином, мир качнулся и Саймон потерял сознание.

Глава 20

Кавказские Минеральные Воды показались Николаю шумными, грязными, и сейчас он отдыхал, изредка гуляя по тихим окраинам родного города. После поездки в Россию прошло всего пол месяца, но он успел сделать огромную работу: генерал Сушко стал его доверенным лицом в армии. Николай оказался прав – многие офицеры, не колеблясь, приняли его сторону. Его прогноз был точен.

Кроме этого ему удалось убедить профессуру отправиться по стране с выездными лекциями. За внешней безобидной акцией можно было спрятать неплохой способ сбора и анализа информации. Важна была не тематика, а наблюдение и тестирование по составленным опытными политологами заданиям. На днях должны были прибыть связные из России, а с одним из агентов Николай уже виделся. Николай втайне надеялся, что им будет Данилов: все таки легче, когда знакомый человек. Но прислали другого.

Больше всего пугало то, что никто, казалось, не замечал его бурной деятельности. Спецслужбы хранили молчание. Однако Николай не делал ошибок и старался не афишировать свое лидерство. И все же в контрразведке работали не дилетанты, уж что-что, а это Николай знал точно.

Сейчас он шел на прием к главе своей партии в надежде получить поддержку в его лице. Господин Зинченко был сегодня в приподнятом настроении, но Николай не питал иллюзий – разговор предстоял скользкий и опасный. Недалеко и до тюрьмы.

— Проходите, присаживайтесь. Рад вас видеть. Как поживаете? – Юрий Алексеевич был само благодушие.

На столике уже дымились чашки с кофе и стояла небольшая ваза с пирожными. Николай аккуратно опустился в кресло.

— Что вас привело ко мне? Надеюсь, ничего экстраординарного? Хотя какие могут быть сейчас приятные поводы для встречи, когда на всех фронтах приходится отступать, – глава партии горестно вздохнул.

Николай кивнул и подхватил тему:

— Да, никакой жизни не стало простому честному политику. Кстати, как вам последний пакет законов? – Николай испытующе вгляделся в лицо начальника.

Тот осторожно поставил чашку на подстаканник и, не торопясь, ответил:

— Положение, действительно, незавидное. Теперь китайцы не только чувствуют себя как дома, они и есть дома. Половина армии за ними, половина парламента. На следующих выборах им вообще грозить большинство, слава Богу, не подавляющее. Президент делает все, лишь бы избежать импичмента. Даже торгует Украиной – оптом и в розницу. Он готов заигрывать с китайцами, чтобы получить фиктивный пост на второй срок. Весьма удобная для Азии фигура. Хотя говорят, – здесь Юрий Алексеевич стыдливо хихикнул и наклонился к Николаю, – что у него круглый счет в Берлине и хорошая дача под Новосибирском. Так что, ему есть куда отступать, чего не скажешь о нас.

— Абсолютно с вами согласен. Я тоже резко против этого пакета законов, – тут Николай запнулся, вспомнив свою дрожащую руку, поднятую в поддержку законов, но тут же продолжил. – Думаю, надо лоббировать интересы коренной нации и даже попытаться секвестировать новый пакет, пока его не утвердила Верховная палата Рады.

Зинченко энергично кивнул и сделал пометку в блокноте.

— А знаете ли вы о степени недовольства в народе? – запустил пробный шар Николай.

— Недовольства чем? – вкрадчиво переспросил глава партии.

— Недовольства законами, да и политикой в целом. Тяжело нынче живется, по улице уже пройти спокойно нельзя, чтобы не попасть в какую-нибудь резню.

— Да, наслышан-наслышан. Вы уже поправились? – заботливо поинтересовался Зинченко, украдкой глядя на следы синяка на лице соратника.

— Спасибо, Юрий Алексеевич. Я стараюсь обходить темные подворотни, – Николай вздохнул. – Однако, вы знаете – недовольство растет.

Зинченко возбужденно встал и прошелся по кабинету:

— Но что можем сделать для них мы? Да и они нам вряд ли чем помогут. Сила на стороне президента и его администрации.

— Не скажите, – перебил его Николай. – Они – люди – ведь не просто масса. Разве я не сказал, что у них есть организации? – добавил он в спину начальнику.

— Не сказали, – Зинченко так и не повернулся и стоял, глядя в окно.

— Организация это не масса. Нам и не нужна масса. Нам нужны конкретные люди, а они могут помочь нам, если мы их поддержим.