Питер Джеймс - В плену снов

• Название: В плену снов
• Автор: Питер Джеймс
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-4286-3

Саманте снится один и тот же сон, вернее, один и тот же страшный персонаж – насильник в черном капюшоне. Конечно же она хочет избавиться от наваждения. Но еще больше – понять: почему сон появляется незадолго до того, как случается что-нибудь трагическое? Может быть, он – предвестник драматических событий, а сама она лишь транслирует чужую волю. Но чью?

---

Нет-нет, Сэм.

Серьезная опасность.

Ее руки трепетали, и она ощутила, что струйка пота сбегает сзади вниз по шее. Он наклонил голову, и их губы слегка соприкоснулись. Она резко отшатнулась назад, словно от разряда тока, а потом быстро, будто клюнула, поцеловала его и плотно прижалась своей щекой к его щеке. Она почувствовала колючесть его щетины, запах одеколона и шампуня, а еще чистый и грубый запах его пота сквозь рубашку из толстой хлопчатобумажной ткани.

Они танцевали, щеки их соприкасались, и она настороженно косилась по сторонам: вдруг Чарли Эдмундс или еще какой-нибудь знакомый неожиданно окажется здесь. Но в баре вообще не было никого, кроме коммивояжеров, гоготавших над очередным анекдотом, и старой шлюшки у стойки бара, курившей в одиночестве сигарету.

Сэм чувствовала, что руки Кена сильно и жадно гладят ее спину, и она вдруг вспомнила другой случай, казалось позабытый ею навсегда. Холодная ветреная ночь. Густой запах кожи автомобильных сидений. Легкое чувственное прикосновение руки того юноши к покрывшемуся мурашками бедру, как раз поверх чулка. Из приемника льется подогревающе-страстная мелодия «Жё тэм, жё тем»[15]. Окна совсем запотели, и она вспомнила, как тогда в темноте боялась, что вдруг какой-нибудь любознательный тип тайком подглядывает за ними. Она отчетливо припомнила треск разрываемой бумаги, маслянисто-резиновый запах презерватива, шуршание одежды и неловкое сопение. А потом, спустя считаные мгновения, она лежала на спине, чувствуя на себе невыносимо тяжелое тело этого юнца, все шептавшего ей: «Ну и как было? Ничего, а? Господи, это было клево!» В самом деле? Она даже не была уверена, это произошло у него по-настоящему, кончил ли он в нее или же произошел, как это там называется… преждевременный выброс, что ли, или как там еще.

Сэнди. Ей удалось вспомнить его имя, но лицо стерлось из памяти. Красивые волосы… Вот и все. Остальное представало каким-то расплывшимся пятном.

Музыка прекратилась, и она отстранилась от Кена. Их глаза встретились.

– Ты очень привлекательный, Кен. Не искушай меня.

– Я?! Да я просто танцую, – сказал он, но его глаза неотрывно глядели в ее глаза. – Я бы хотел переспать с тобой.

Она покачала головой:

– У нас отличные отношения, Кен. Давай не… – Она пожала плечами. – Я должна быть сильной именно сейчас. Я должна быть сильной, сохранять голову ясной… так или иначе. – Она крепко обняла его. – Я не сомневаюсь, заниматься с тобой любовью – самая замечательная вещь на свете, но я не могу, понимаешь? – Она мягко коснулась зубами мочки его уха, а потом отстранилась. – Давай присядем и выпьем.

Шампанское уже стояло на столе, и он разлил им понемногу. Они чокнулись бокалами и выпили, Кен закурил новую сигарету.

– Мне казалось, что отношения между тобой и Ричардом… – начал было он.

– Не такие уж блестящие, – закончила она. – Не знаю, что с ним случилось. Он так сильно изменился за последние несколько месяцев.

– Что ты имеешь в виду?

– Он стал другим человеком. Я не знаю, оттого ли это, что… – Она уставилась на пузырьки в бокале. – Есть один довольно странный тип, с которым Ричард ужасно подружился. Не знаю, может, он заимел над ним такую власть… вроде какого-нибудь Свенгале[16].

Кен скептически нахмурился.

– Да-да, Кен, именно это я имею в виду. Он все время разговаривает с ним по телефону. Раньше он отстаивал собственное мнение, казалось, с этим всегда было все в порядке, а потом этот тип, Андреас Беренсен, дал ему в прошлом году то ли совет, то ли сведения, полученные частным путем, которые подтверждались, и Ричард наварил на этом уйму денег, ну и теперь он, можно сказать, даже в сортир не ходит, не спросив у своего дружка на то разрешения.

– А кто он такой, этот Андреас Беренсен?

– Директор одного из швейцарских банков. – Она пожала плечами и выпила еще немного. – Может быть, я просто нервно реагирую на него. Может, дело вовсе не в нем… а во мне. Возможно, Ричард попросту больше не считает меня привлекательной. Он пьет чертовски много. Иногда я думаю, не нервное ли истощение у него. – Она печально улыбнулась. – Я… я чувствую, что это серьезно, что я просто обязана быть рядом. И обязана быть сильной.

– Ну, Ричард – парень везучий.

– Только вот вместо жены у него какая-то чокнутая, да?

– Никакая ты не чокнутая, Сэм. Ты – прекрасная, потрясающая, очаровательная девушка. Ясно?

– Так точно, босс.

Кен ухмыльнулся, а Сэм снова мельком оглянулась по сторонам.

– Сэм, ты вроде бы нервничаешь, да?

– Нет. Просто смотрю, нет ли тут кого…

– Смотришь, не прибыл ли учитель, чтобы отправить нас всех баиньки? Никто по-настоящему не меняется в жизни, а?

– А ты разве так не считаешь?

– Нет.

– Ты не считаешь, что мы… – Сэм отодвинулась немного назад, чтобы посмотреть на него с более далекого расстояния, – что мы стали жестче?

– «Она считала, что любовь – это не более чем контакт между двумя оболочками из кожи, но тем не менее она плакала, когда я от нее ушел».

– Франсуаза Саган, да?

– Ты ее тоже почитываешь?

– Ну, раньше я увлекалась популярной философией…

– А чем ты увлекаешься сейчас? Реальностью?

– Нет, – сказала она. – Мне кажется, что реальности с меня достаточно. Моя жизнь переполнена реальностью. Думаю, я заслужила немножко фантазии.

Кен снова ухмыльнулся:

– Извини. Мне бы следовало надеть мой костюмчик супермена.

Она слегка коснулась его плеча:

– А как там дела с этой рекламой? «Стоит вам только взглянуть на клеймо…», а?

Он ответил ей пристальным взглядом.

– Что же нам делать с тобой, черт побери? Должны же быть какие-то специалисты по предвидениям, ведь они, черт подери, существуют по всему свету. Должны же быть люди, которые и не чокнутые, и не скептики. Может быть, какая-то организация или центр при университете. Твой приятель-психиатр, к которому ты ходила, похоже, просто самодовольный пижон. Ты не звонила ему, не рассказывала насчет «Хампстеда»?

– Нет. Я знаю, что он все равно мне не поверит.

– А что ты рассказала полиции? Они не приезжали допросить тебя?

– Они просто хотели от меня изложения фактов… ну, в котором часу я туда спустилась, кого я там видела. Они сказали мне, что лучше вообще не спускаться по этой лестнице.

– А ты рассказала им о своем сне?

– Я не считала, что…

– Могу себе представить, как это будет звучать в суде. – Он заговорил с утрированным акцентом жителя Северного Лондона: – М-м-м, э-э-э, свидетельница, ваша честь, видела это все, понимаете ли, во сне. Она полагает, что преступление совершил призрак, который ходит в черном капюшоне и умер двадцать пять лет назад.

Она засмеялась.

– А твой отец предпринимал что-нибудь в связи с его предвидениями? Он когда-нибудь обращался к кому-нибудь?

– Нет, никогда. Он просто принимал это как есть. Он из шахтерской семьи… а шахтеры очень суеверны, они просто принимали вещи такими, какие они есть, особенно в них не копаясь. – Кен встал и мягко обхватил ее запястье. – Давай еще немного потанцуем?

На площадке он крепко сжал ее.

– Уверена, что не передумаешь?

– Я старая женщина, Кен. Просто старая женщина, понемногу выживающая из ума. Я думала, ты ухлестываешь только за эффектными молоденькими фотомоделями?..

Он нежно поцеловал ее в щеку.

– Ты и в самом деле старушка, Сэм, а? Я слышу, как скрипят твои суставы и гремят кости.

Она игриво ткнула его в живот кулаком.

– Дело во мне, – сказал он. – Это я становлюсь старым. Миновал сороковник, и теперь уже все идет под гору.

– И тебя беспокоит твой возраст?

– Я то и дело замечаю какие-то вещи. Крохотные физиологические изменения. Кожа становится дряблой, в неожиданных местах вырастают волосы. Память слабеет. Я порой разговариваю с людьми и забываю, как их зовут. Меня, по всей вероятности, в один прекрасный день обнаружат спящим под каким-нибудь железнодорожным мостом, завернувшимся в газеты. «Ах, глупый старый болван, не помнит, кто он такой, и все только бормочет и бормочет о каком-то хлебе из муки грубого помола и о шоколадных плитках. Так-так… Ну, может быть, он голоден. Похоже, он не ел несколько дней».

Она засмеялась.

– Ну пошли, пора спать.

– Порознь?

– Порознь, – ответила она твердо.

26

Ее разбудил одиночный и резкий тарахтящий звук.

Наверное, позвонили в дверь.

Сэм открыла глаза, звук повторился снова. Да, дверной звонок.

Комнату пронизывал странный желтоватый свет. Звонок опять зазвонил.

Ну, иду я, иду. Господи, Ричард, а тебе бы почему не открыть?

Она выпростала руку из-под одеяла и почувствовала, что он лежит рядом, но только не с той стороны. С чего вдруг?

О господи!

Опять это тарахтение, но это не дверной звонок, нет, это хрипло и прерывисто храпел мужчина, спящий с непривычной стороны постели.