Василий Великанов - Повесть об укротителе

• Название: Повесть об укротителе
• Автор: Василий Великанов
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1958

… Около харчевни толпились люди, и оттуда слышались крики, смех и задорное улюлюканье. Командир подошел к толпе и, протиснувшись вперед, увидел светло-бурого, курчавого, с коротким коренастым туловищем медведя, привязанного к столбу цепью. Ребятишки бросали в него камешки и смеялись. Медведь сердито рычал и рвался с цепи, чтобы схватить своих обидчиков, но ошейник его душил, зверь хрипел и грыз цепь. Взгляд его был угрюм, маленькие карие глаза метались из стороны в сторону.

— Ребята, не надо дразнить зверя, опасно, — сказал командир и, вынув из кармана шинели кусочек чёрного хлеба, показал его медведю. Тот встал на задние лапы и потянулся за хлебом, но человек вёл свою руку по кругу над мордой зверя, и медведю в погоне за хлебом пришлось обернуться вокруг себя.

В толпе послышался смех. Кто-то крикнул:

— Э, гляди, танцует! Учёный!..

---

— А куда ушел Ваня? Письмо надо бы писать.

— Кажется, он к Мишуку пошел жаловаться, — сочувственно сказала Клавдия Никандровна.

Николай Павлович вышел во двор и крикнул:

— Ваня, где ты? Иди сюда!

В ответ он услышал из хлева какой-то странный, придушенный крик:

— Я т-ута-а!..

Ускоренным шагом Николай Павлович подошел к хлеву и порывисто открыл дверь. Подмяв под себя и обхватив Ваню всеми лапами, медведь катал его по земле, мял и громко сопел. Ваня пытался вырваться из его лап и не мог.

— Мишук! На место! — строго крикнул Николай Павлович.

Медведь выпустил Ваню и отошел в угол.

Ваня встал, весь испачканный землею, с порванными штанами и рубашкой. На обнаженном теле были свежие царапины. Волосы у него разлохматились. Тяжело дыша, он отряхивался от земли.

— Ты что с ним делал? — спросил Николай Павлович.

— Я сначала играл с ним, а он бороться стал. И повалил меня. Я хотел вырваться, а он не пускает.

— Пойдем. Переоденься и умойся. Будь с Мишуком осторожнее, не панибратствуй с ним. Зверь всегда остается зверем.

Клавдия Никандровна, узнав о случившемся, сказала сыну:

— Коля, отправь мальчишку домой, а то еще беды наживешь с ним. Уж больно он небоязливый. Такие своей смертью не помирают.

— Ладно, мама, я подумаю, — уклончиво ответил сын. Вечером того же дня Ваня написал матери письмо.

«Дорогая моя мама!

В первых строках моего письма шлю вам свой чистосердечный привет и низко кланяюсь тебе и дедушке Ананию Матвеевичу и сообщаю, что я жив, здоров, чего и тебе, мама, и дедушке моему желаю. Не ругай меня, мама, что я самовольно уехал, и не вини Николая Павловича. Он не звал меня, я сам к нему приехал. Дорогая мама, ты не беспокойся за меня, люди они хорошие, добрые, а дядя Коля жалеет меня, как родной отец. Я его полюбил, но и тебя, мама, никогда не забуду и буду помогать. Жизнь у нас интересная. Вот мы ездили в Крым на гастроли, и я повидал там, мама, и синее море, и высокие горы, и много разных людей.

А Мишук ко мне так привык, что во всем слушается меня, что я ему ни прикажу. А скоро дядя Коля накупит еще разных зверей — и волков, и львов, и тигров, — и мы с ним вместе будем их обучать разным номерам. Не плачь обо мне, мама, меня звери не тронут. Во мне сила такая обозначается, какая есть у дяди Коли, и звери будут мне подчиняться.

И живу я хорошо: ем часто колбасу и чай пью с вареньем. У них свой садик и огород есть. Если сумлеваешься в моей жизни, приезжай к нам в Москву и сама увидишь. Москва большая и сильно бойкая. Мы с дядей Колей иногда в театры ходим и в цирк. Очень интересно представляют! Вот бы тебе, мама, повидать все это!

Посылаю тебе, мама, пока десять рублей. Это мои. Я заработал. И буду посылать тебе, мама, еще больше, и каждый месяц.

Хоть я и скучаю по дому, по тебе и по дедушке, но пока меня не ждите. Как выйду в укротители, тогда и приеду. А ты, мама, в милицию на меня не заявляй, потому как я по своей воле уехал. А скоро мы опять поедем на гастроли.

Целую, мама, тебя и дедушку и желаю вам всего хорошего в вашей жизни.

С тем и до свидания, мама. Остаюсь твой родной сын Ванюшка Петухов».

МИШУК — КИНОАРТИСТ

Несколько лет ездил Ваня вместе с Ладильщиковым на гастроли и стал надежным поводырем Мишука.

За эти годы Николай Павлович не один раз снимался со своим Мишуком в художественных фильмах, и каждый раз с какими-нибудь приключениями.

При съемках кинокартины «Сон телеграфиста» Мишук так испугался шума и яркого света юпитеров, что вместо того, чтобы лезть в окно, как его учили на репетициях, двинулся в стенку и сломал декорацию.

В кинокартине «Золотой запас» Ладильщиков дублировал роль белого генерала. По ходу действия партизаны натравливали на генерала прирученного медведя. Мишук сначала не узнал своего хозяина — в парике, с седыми усами, в папахе и бурке — и сбил его с ног. Режиссер был очень доволен: получилось натурально.

В фильме «Медвежья свадьба» Мишук оборвал у артистки хвост платья — шлейф, и она наотрез отказалась сниматься вместе с медведем. Как же быть? Где найти дублершу? Одели Ваню в женское платье, надели парик с косами, подвели ему брови и губы и получилась чудесная, миловидная девушка, весьма похожая на артистку, игравшую в фильме главную роль. Так Ваню и сняли в сцене с медведем, и получилось очень удачно, но Ваня жалел, что его никто не узнавал в этой роли.

Самое же опасное приключение произошла при киносъёмках в Сокольниках.

В двадцатых годах этот парк был совсем дикий, с густыми и даже непроходимыми зарослями кустарников. В самой Москве — и такие чудесные лесные дебри!

Московская киностудия облюбовала это место для съемок кинокартины «Северная любовь». В картине должна была сниматься сцена охоты на медведя, но где взять медведя, да ещё дрессированного, который бы подчинялся режиссеру и кинооператору?

Вспомнили, что в саду «Аквариум», на Садовой, выступает Ладильщиков с дрессированным медведем.

Пригласили Ладильщикова в киностудию, и режиссер, тучный человек с львиной гривой волос на голове, начал разговор:

— Помогите нам, Николай Павлович, снять лесную сценку с медведем.

— Как-бы Мишук чего-нибудь не натворил…

— Ну, что вы, Николай Павлович, — сказал режиссер, — вы же рядом будете. Мы учитываем ваш опыт укротителя, вашу силу и ловкость. Мы никак не можем выпустить картину без сцены с медведем. В этой сцене — кульминация, высший драматизм. Вы должны нас выручить. Ведь другого такого медведя, как у вас, ни у кого нет.

— Да, но Мишук не любит шума, суеты и яркого света, — сказал Ладильщиков, постепенно сдаваясь уговорам.

В разговор вмешался кинооператор, подвижной молодой человек с белым лицом и чёрными усиками.

— Будьте покойны, Николай Павлович, мы обеспечим полную тишину, съёмки будем производить без юпитеров, при солнечном свете.

— Я гарантирую вам образцовый порядок, — пробасил режиссёр.

— Ну ладно. Попробуем.

По ходу кинокартины медведь должен бросаться в кусты, где будут находиться женщина с ребенком, а охотник будет стрелять в зверя и ранит его в ухо.

Съемки надо было произвести раздельно: сначала снять женщину с мальчиком, собирающих ягоды, а потом снять медведя, бросающегося в кусты и якобы нападающего на людей. Но как же заставить медведя проделывать это действие, да еще на свободе? «На приманку пойдет», — решил Ладильщиков. В кусты поставил миску с медом и повел туда медведя. Покушав несколько раз мед, Мишук охотно бросался в кусты. Создавалось полное впечатление, что медведь кидается на людей, находящихся в кустах.

Но надо было еще показать, что охотник ранил медведя. Как же это сделать? Ладильщиков придумал маленькую хитрость: перед тем как пустить медведя в кусты, он ущемил его ухо бельевой прищепкой и держал ее так несколько минут, а потом прищепку снимал с уха и пускал медведя. В этот момент охотник стрелял в зверя и тот, потирая больное ухо лапой, будто раненый, сердито ворчал и лез в кусты. Выстрел производился условно, без звука. Да это и не имело тогда особого значения, так как кино было еще немым.

Все были на своих местах: кинооператор стоял за треногой киноаппарата, нацелив его на медведя, актер-охотник с ружьем в руках спрятался в отдалении за дерево, а Ладильщиков и Ваня придерживали медведя за ошейник, обшитый для маскировки бурой шерстью. Стоявший в стороне режиссер повелительно крикнул:

— Начали!

Ладильщиков снял прищепку с уха медведя и проговорил:

— Мишук, мёд, мёд…

Медведь торопливо зашагал в кусты, потирая лапой больное ухо.

— Камера! — крикнул кинооператор и стал быстро крутить ручку киноаппарата, застрекотавшего, как трещотка.

В этот миг неожиданно раздался выстрел и громовым эхом раскатился по роще. Медведь вздрогнул, зарычал и, замотав башкой, взмахнул передними лапами, словно проверяя, есть ли на нем цепь. Цепи нет! Почувствовав полную свободу и забыв про мед, разъяренный медведь бросился на кинооператора.

— Мишук! Мишук! Стой! — крикнул Ладильщиков и, взмахнув палкой, встал на его пути,

— Бейте его, бейте! — кричал побледневший кинооператор, свалив свой аппарат и удирая в кусты. Мгновенно исчезли и актер, стрелявший в медведя, и кинорежиссер с львиной головой.

Ладильщиков замахнулся и хотел ударить медведя по голове, но, боясь повредить ему глаза и череп, скользнул палкой по спине. Мишук толкнул хозяина лапой и, свалив его на спину, впился зубами в плечо.

Ваня схватил миску с медом и, показывая ее медведю, закричал:

— Мишук! Мёд! Мёд!

Но медведь не обращал внимания на приманку. Изо рта у него текла слюна и показался черноватый влажный Язык. Дыхание тяжелое, горячее, сопящее, Ладильщиков ухватил язык и, вытянув его на сторону, сильно перекрутил. От резкой боли медведь взревел и выпустил плечо.