Вольдемар Грилелави - Ежик с иголками

• Название: Ежик с иголками
• Автор: Вольдемар Грилелави
• Жанр: Научная Фантастика

---

— С ума сошел, что ли? А между салом чего есть? Я теперь должен ради него столько много голодать?

— Ну, это уже твое личное дело. Но вкусноту и зверский аппетит такой режим обеспечивает стопроцентно. Володя, наливай, — просил счастливый и довольный всей своей жизнью, Вася. — Очень легко и сладко влилась первая порция. Повторения требует.

— А может, на ужин оставим, впереди еще весь день? — неуверенно спросил Володя, поглядывая на канистру.

— С ума сошел! — хором и дружно запротестовали друзья. — Ужинать будем дома.

— Настоящий мужчина никогда не оставляет на потом, что можно выпить сегодня, — высказал общее мнение Вася, и Володя продолжил свое привычное дело, как разлив алкоголя и дележ закуски.

Этот ответственный процесс друзья доверяли ему без сомнений и переживаний. Он даже бутылку мог на слух по количеству бульканий разделить на четыре части. Потом можно даже мензурками перемерять. Так все равно ровно по 125 грамм получается. Слух у него слегка музыкальный. Под гитару с тремя аккордами иногда может пару песенок спеть. Но не очень этого любил. Основное его хобби — стихи. Не читать, а самому сочинять. Ему порою казалось, что его стихи намного интересней и содержательней, чем у классиков.

Солнце лезло в зенит и излучало свое последнее осеннее тепло на землю и присутствующих на ней выпивающих друзей. В такие минуты хотелось не спрятаться в тень от него, а даже, наоборот — под его лучи лицо подставлять и в его лучах жизнью и теплом наслаждаться. Фляжка быстро заканчивалась, сало с хлебом таяли просто на глазах. Даже уже показалось с жалостью и печалью, что слишком мало взяли. Ну, так вышло, что Мишину колбасу съели еще на пароме, а брали с таким расчетом, чтобы самому хватило на один раз поесть. Оно бы и сейчас хватило, если бы у Миши на сало такой зверский аппетит не прорезался. И откуда, только взялся? Никогда с такой жадностью он еще на сало не набрасывался.

Однако обиженных в компании не оказалось. После последних глотков и кусочков закурили, сбили недоедание никотином, а еще от присутствия вина в желудке образовалось веселое и болтливое настроение. Поэтому друзья, собрав с газеты до единой крошечки, вверглись в воспоминания и анализ происшедших за последние семнадцать лет событий. Как ни как, а в одном дворе, как уже сообщалось ранее, они живут восемнадцатый год. И почти столько же общаются друг с другом, если учесть такой немаловажный факт, что их коляски стояли часто рядом, когда матери выкатывали их на прогулку, а сами часами забалтывались, забывая порою про детей и про свои прямые материнские обязанности.

Говорили все сразу. С каждой минутой уменьшалось количество слушателей, разрасталось и множилось число ораторов. Уже всем хотелось говорить и говорить, мало обращая внимания на аудиторию и на факт уже занятой трибуны.

— Да я никогда не предам друзей, пусть там что угодно говорят. Разве я могу быть похожим на трепло. Лучше лишний час помолчу, но никогда лишнего не скажу. А то, что там говорили и размазывали по стеклу, так ложь сплошная и несусветная. Вот если уж нужно чего сделать ради друга, так в любую минуту приходи и проси. Не то, что там всякие Славки и Зойки. Мои друзья для меня главнее всех.

— Вот мне бы только с этой школой покончить раз и навсегда. Никуда и нигде отродясь больше учиться не буду. Лучше уж руками в поте лица работать, чем голову лишний раз напрягать. Руки быстро отдыхают, а в голове от всех этих наук сплошная каша. Вот зачем мне по жизни все эти правила и законы. Уголовный кодекс выучи и живи по правилам. Придурки еще после школы, я не хочу заострять внимание на присутствующих, в институт хотят поступать. Пять лет коню под хвост. А на заводе, мне отец говорил, рабочий на много больше получает этих ученых. Нет, пойду работать. Там и деньги дают, и отметки не ставят.

— Нет, мужики, а моя работа самая клёвая в мире. Всегда раньше вас это кино вижу я. Вы про него еще и не знаете, а мне уже тошнит от одного только названия. Правда, надоедает слегка по нескольку сеансов подряд смотреть. Ну и что? Я бобину ставлю и своими делами занимаюсь. А в кинотеатрах еще проще: там два проектора. Только и успевай менять. А чего их менять, когда такие действия отработаны уже до автоматизма. Тяп-ляп, и готово. Хоть с закрытыми глазами могу. Спорим на что угодно. Вот сейчас могу даже по памяти рассказать, что и как.

— Вот на кой мне ее эта женитьба. Она, видите ли, уже распланировала на годы вперед нашу семейную жизнь до пенсии и дальше. Как мы уже беззубые и немощные по хате передвигаемся. Нет, как только начинают эти бабы намекать на ЗАГС, то лучше ей сразу до свидания сказать. А зачем романтику с бытием смешивать. Мухи отдельно, а котлеты отдельно. Вот когда нужно будет, так я сам про свадьбу и намекну. Не надо опережать события. Я еще и жить не начинал, чтобы сразу в ярмо впрягаться.

— Рифма в стихах совершенно не обязательна. Я считаю, что в любом стихе нужна и важна тема. Ни о чем кричат лишь влюбленные и пьяные. А я в стихах предпочитаю трезвость и содержательность. Чтобы прочел и задумался. Вот послушайте, чего я накропал вчера. Нет, потом, буквы куда-то побежали. Поймаю их, и вам прочту.

Солнце неожиданно стало расплываться по небу, словно кусок масла на горячей сковородке. Но от этого процесса света не увеличивалось, а даже, наоборот: с огромной скоростью на небо надвигалась фантастическая темнота. Но не так, как обычно при заходе солнца, когда медленно сумерки сменяются ночью, а как-то быстрей и непонятней, словно реостатом уменьшали освещение ламп далеко за стеклом. И мгновенно, как от выключателя на стене, по небу запрыгали и замелькали маленькие точечки звезд, будто это солнце взрывом раскололось на миллионы осколков, и теперь эти кусочки осветили черное небо.

Володя хотел встать и спросить у друзей, что же это такое могло произойти в природе, и почему так вдруг, минуя столь важные элементы суток, как день и вечер, вдруг без очереди наступила ночь? Кто это так беспардонно раскрутил время? Но друзей внезапно рядом не оказалось, а вместо дерева, под которым они так культурно расположились, стоял телеграфный бетонный и необычно крупный столб. Но от него не тянулись никакие провода, хотя венчался этот столб длинной белой лампой, неожиданно вспыхнувшей и осветившей своим белым светом Володю.

От таких метаморфоз Володе стало нехорошо под ложечкой, и вино, выпитое недавно, пожелало вырваться наружу. Но он удержал его внутри себя, продолжая с тем же любопытством рассматривать местность, которая словно в кино на экране стала мгновенно меняться. Он внезапно оказался в городе посреди больших освещенных домов, стоящий на тротуаре под одним из множества столбов, которые вереницей тянулись вдоль улицы. Пустая несколько секунд назад улица неожиданно начала наполняться грузовыми машинами, легковыми автомобилями и трамваями, а по тротуарам вдруг побежали пешеходы, выныривающие из двориков и закоулков, словно тараканы, выползающие на кухню из щелей.

Просто очень быстро пошла, как обычно перемещаются пешеходы в больших промышленных городах, где народ всегда спешит на работу или обратно домой. Они же не умеют и не хотят гулять и рассматривать великолепие зданий. Им нужно куда-то успеть, а времени, как всегда и всюду катастрофически не хватает. Хорошо, что Володя немножко в стороне стоял от этих потоков возле своего столба, подпирая и без него прочно стоящую конструкцию. А то сшибли бы за милую душу, как внезапное препятствие на пути к намеченной цели. Никто особого внимания на него не обращал. Им было совершенно не до ошарашенного и слегка хмельного юнца. Стоит себе, как и должен стоять в их сумасшедшем мире.

Лишь какой-то милиционер остановился метрах в двух и внимательно изучил живую подпорку столба. Не заметив в нем ничего примечательного, милиционер пошел на другую сторону улицы, удачно лавируя между несущимися автомобилями. Город явно на Витебск не походил. В Володином родном городе таких столпотворений из народа и транспорта не бывает. Лишь по двум государственным праздникам, как Первомай и седьмое ноября. Но в те дни на улицах лишь толпы народа с транспарантами и дикими криками, как: "Ура"! "Слава КПСС"! "Миру мир"! Войне войну. Это Володя уже от себя добавил. К тому же город больно нарядный был, словно к празднику готовился.

Нет, шарами и флагами не красовался. И транспарантов не видать нигде. Но Володю поразила масса цветных витрин магазинов с изобилием товаров, каких у них даже по праздникам не выбрасывают. А его столб как раз аккурат напротив некоего продовольственного магазина расположился. И чего только не увидел Володя через светящееся стекло. Одних только мясных изделий, как колбас и прочих непонятных кругляшек, не менее сотни сортов. Ну, если и меньше, то самую малость. А прочих разнообразных продуктов, так от одного их вида в голове туман образовался. Точно, Володя по некоторой неизвестной причине оказался в буржуазной стране. И название магазина абсолютно нерусское: "WESTER".