Карл Маркс - Собрание сочинений, том 10

• Название: Собрание сочинений, том 10
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

В десятый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса входят статьи, написанные ими с января 1854 по январь 1855 г. включительно. Подавляющее большинство этих статей было опубликовано в американской прогрессивной газете «New-York Daily Tribune».

---

Помимо этих долговременных сооружений, полковник Грах возвел на самом плато земляное укрепление недолговременного характера, названное Араб-Табиа (форт Аравия) и расположенное перед двумя центральными фортами на расстоянии около 1000 ярдов. Некоторые сообщения позволяют прийти к выводу, что были воздвигнуты и другие полевые редуты, составляющие как бы внешнюю линию фортов; таким образом получается три последовательных линии обороны. Араб-Табиа, однако, остается ключом к этим позициям и необходимо взять его, чтобы иметь возможность подойти к внутренней линии фортов. Такое расположение укреплений придает Силистрии большую оборонительную и наступательную силу. Так как правильная атака может привести к решающим результатам лишь с южной стороны крепости, гарнизон в 15000 — 18000 может выделять большие силы для вылазок. Войска, производящие вылазку, получают великолепные прикрытые позиции на склоне за отдельно стоящими фортами, от которых они могут по оврагам незамеченными подойти на близкое расстояние к неприятелю. Ввиду этого при штурме Араб-Табиа решать дело будет не столько гарнизон этого форта, сколько отряды, вышедшие из Силистрии. Переходим теперь к самой осаде.

С конца апреля русские время от времени открывали огонь по Силистрии с другого берега Дуная. В мае они приступили к возведению правильного апроша на большом острове против города, близ дамбы, ведущей к Каларашу, и к 10 мая закончили размещение своих батарей вдоль берега реки. 11 мая была произведена ураганная бомбардировка города, а также настильный обстрел северного форта. Они повторились 12 мая, когда их наблюдал только что прибывший лейтенант бенгальской артиллерии Несмит, поместивший сообщение об этом в лондонской газете «Times». Главным объектом обстрела был северо-восточный, или Чшенгельский, бастион, с которого турки отвечали особенно ожесточенно и с большой точностью прицела. Напротив, стрельба русских изображается весьма небрежной. У большого количества гранат, найденных в городе, перед выстрелом не были сняты колпачки с трубок, так что они не могли ни воспламениться, ни взорваться. Подобный недосмотр, хотя и обычный при быстрой стрельбе в полевых условиях в начале кампании, является неслыханным при осадном обстреле, когда огонь всегда ведется сравнительно медленно; он показывает, насколько русские торопились расстрелять свои боевые припасы. Кроме того, в течение ночи русские воздвигли батарею на острове Шиблак, к востоку от Силистрии (в 1829 г. они имели в этом же месте две батареи). Четыре орудия этой батареи, должно быть, были предназначены для простреливания продольным огнем всего северного фронта.

С 13 по 16 мая ничего существенного, видимо, не было сделано; по крайней мере донесения ничего не сообщают. Вполне вероятно, что русские генералы, обнаружив, что бомбардировка, как они этого вполне могли ожидать, не достигает цели в отношении турецкой крепости, готовились к атаке на правом берегу реки. Соответственно, 16 мая ниже Силистрии был наведен мост; по нему переправилось 20000 солдат, к которым в скором времени присоединились, как говорят, еще 20000 из Добруджи. Русские произвели общее передвижение для сосредоточения в направлении Силистрии и Туртукая; ибо, раз атака была задумана на правом берегу реки, нужны были силы для прикрытия от Омер-паши, находившегося в Шумле, и от тех англо-французских войск, которые могли быть высажены в Варне.

19 мая имели место первые разведывательные действия против Араб-Табиа; крупные массы войск были сосредоточены непосредственно за чертой досягаемости артиллерийских орудий, а стрелковая цепь начала продвижение вперед. После короткой канонады Муса-паша выслал На плато отряд башибузуков[153], оттеснивший стрелков. 20 мая имело место новое выступление русских, выглядевшее слишком внушительно для простой разведки и недостаточно внушительно для настоящей атаки. 21-го была произведена первая атака на Араб-Табиа; подробности неизвестны, но русские были отражены с большими потерями. Два русских офицера, перебежавшие к туркам, сообщили, что силы противника достигают 90000, состоят из трех армейских корпусов (что соответствует действительности: 3-го. 4-го и 5-го) и находятся под командованием великого князя Константина. Последнее заявление, очевидно, ошибочно, ибо, как известно, Константин командует флотом, армией и береговой обороной Финляндии. Сообщение о предполагавшемся на следующий день возобновлении атаки на деле не подтвердилось. Русские были в боевой готовности, но не приближались к форту. Затем мы опять не имеем сведений о ходе событий вплоть до 26 мая; на рассвете же 27 мая русские вновь атаковали Араб-Табиа весьма значительными силами. Три раза возобновлялся приступ, и три раза атакующие были отбиты с огромным уроном. В турецких отчетах говорится о 1500 убитых и 3000 раненых русских, что, может быть, несколько преувеличено, но все же не слишком неправдоподобно. Решив взять форт а lа [на манер. Ред.] Суворов, Паскевич на следующее утро вновь подготовил свои колонны к атаке. Резня, по-видимому, была ужасающей; генерал Сельван был убит. Полковник граф Орлов-младший умер, получив пулю в глаз. Другой полковник был тяжело ранен. Сами русские определяют свои потери в 186 убитых и 379 раненых; но это, по всей вероятности, не составляет и трети их действительных потерь; при том количестве войск, которое они ввели в атаку, 2000 являются наименьшей потерей, которую они могли понести.

Следующей ночью турки произвели массовую вылазку, неожиданно напали на расположения русских и оттеснили русских с большими потерями (1500–1800 согласно донесениям). Эта удачная вылазка, а также то обстоятельство, что при последнем натиске не удалось довести войска до схватки, несмотря на то, что была пущена в ход кавалерия с целью подогнать их и отрезать им отступление, заставили князя Паскевича отказаться от попытки взять форт штыковой атакой. Нет никакого сомнения в том, что оборона этого редута представляет собой один из самых славных военных подвигов не только в этой, но вообще во всех русско-турецких кампаниях. Местность эта допускала атаку очень крупными силами, а русские не из тех, кто пропустит случай послать на штурм столько тысяч, сколько они только могут. С их стороны, следовательно, должно было быть весьма значительное численное превосходство, потребовавшее для противодействия со стороны турок не только большой отваги, но и хорошо спланированных и согласованно выполненных вылазок. Едва ли можно сомневаться в том, что, будь перед ними турки 1829 г., русские овладели бы крепостью. Их теперешнее повторное поражение показывает, что турки, по крайней мере часть их, сделали успехи в области тактики и военной науки, но не утратили своей храбрости. В этом отношении защита Араб-Табиа и сражение при Четате являются наиболее замечательными событиями всей кампании.

Что касается атаки русских, то мы не можем о ней сказать ничего хорошего. Паскевич, кажется, настолько торопится взять Силистрию, что у него не остается времени даже на мероприятия, совершенно необходимые для достижения этой цели. Его нерешительность всем бросается в глаза. Сначала он испробовал бомбардировку, хотя ему бы следовало знать, насколько это бесполезно в отношении турецкого города. Бомбардировка может привести только к большой потере боевых припасов со стороны русских, да разве еще к пролому в стене со стороны реки, где близость Дуная, этого природного рва шириной в 1000 ярдов, исключает всякую мысль о штурме. Затем был атакован сухопутный фронт, но артиллерия Араб-Табиа, по-видимому, так и не была подавлена и не было сделано ни одной серьезной попытки разрушить укрепления этого форта. Все это слишком несущественно для преемника Суворова. Как говаривал этот архирусский генерал, «пуля — дура, а штык — молодец», и если это верно в отношении русского штыка, который, согласно тому же доблестному авторитету, способен проткнуть Альпы, это несомненно еще более верно в отношении русских пуль, имеющих неизменное и непреодолимое влечение к отклонению. Таким образом, штурм предписан, выполнен, повторен вновь и вновь, но тщетно. Получается, что земляные парапеты небольшого, но прочно выстроенного турецкого форта крепче альпийского гранита, против которого сражался Суворов, и что турецкие ядра и пули — не такие дуры, как ядра и пули русских. Б итоге Паскевич вынужден будет вернуться к старому правилу: никогда не штурмовать укреплений, не заставив замолчать их артиллерию и не разрушив их оборонительные сооружения. Таким образом, приблизительно 30 или 31 мая начинается правильная осада, и Паскевич в конце концов обращается к «дуре-пуле».

Но нет! И это — только видимость. Является генерал Шильдер, знаменитый по 1829 году; он обещает сломить крепость своими неизменными минами, и к тому же в несколько дней. Использование мин против укрепления полевого типа является выражением крайнего военного отчаяния, невежественной ярости противника, попавшего в безвыходное положение. Если нужно прибегнуть к минам, первым условием их успешного применения является покрытие гласиса. Но до покрытия гласиса неприятельская артиллерия должна быть подавлена; а это означает сооружение одной, двух, трех параллелей, с соответствующими батареями. И действительно, мины составляют заключительный этап осады, а не ее начало. Если Шильдер не предполагает вести подземные подкопы на площади примерно в двадцать квадратных миль или прокладывать туннель под Дунаем, то ему не уйти от необходимости правильной осады. Вопреки Суворову, пули — необходимы.