Газета День Литературы - Газета День Литературы # 145 (2008 9)

• Название: Газета День Литературы # 145 (2008 9)
• Автор: Газета День Литературы
• Жанр: Публицистика

---

От вершины и до комля

Расщепил столетний дуб.

Стлались блики по иконам,

Забивались под шесток.

Кровью на стекле оконном

Закипал вишнёвый сок…

СТРАДА

Все мужики – в упругой силе,

И все досужи покосить.

Покрасовались, покосили,

Пора бы и перекусить.

Мы чёрный хлеб вкушаем с луком,

Мы лук обмакиваем в соль,

И в том, что царствуем над лугом,

Не сомневаемся нисколь.

Мы и сказать бы не сказали,

Мы и помыслить далеки:

Какими жуткими глазами

Глядятся в небо васильки.

Они и скошенные дышат

И голубым огнём горят,

Они и видят всё, и слышат,

И ничего не говорят…

***

Ещё дымок над крышей вьётся

И переходит в облака.

А дом отцовский продаётся,

Как говорится, с молотка.

Ещё стоит цветок герани

На подоконнике моём,

Тропинка узкая до бани

Ещё не тронута быльём.

Ещё ночные бродят сказки,

И ветер стонет, как живой,

И без утайки, без опаски

За печкой плачет домовой.

Трещат сосновые поленья,

Горчит смолёвый чад и тлен.

И все четыре поколенья

Глядят потерянно со стен.

И старики глядят, и дети

С поблекших снимков… И меня

Никто на целом белом свете

Не встретит больше у плетня.

БОЧКА

Что за ночка,

Скажите на милость?

Что за бочка

Под горку катилась?

И гудела,

И пела, и выла!

И зудела

Нечистая сила:

"Вот бы рожки

На бочку направить!

Вот бы ножку

Коварно подставить!"

Ох, напрасно

Подумали черти,

Что прекрасно

Явление смерти.

Уголочка

Не будет угодней, –

Если бочка

Рванёт в преисподней!

Сколько шуму,

Однако! А бочка

Нам на думу

Катилась. И точка.

Залман ШМЕЙЛИН АВСТРАЛИЙСКИЕ СТИХИ

***

Загадочность осенней долгой ночи,

Под аккомпанемент муссона за окном.

Неясный образ,

скрытый между строчек,

Зашторенный кисейным, зыбким сном.

Когда чего-то хочешь, но не очень,

Средь чувств,

сезонно склонных изменять –

Весной влюбиться,

обручиться в осень,

Зимою снежной с грустью потерять.

***

Когда б стихов моих железную оправу

Я собственной рукой облагородить мог,

Я б почерком своим,

размашисто-корявым,

Не стал дописывать пролог и эпилог,

Густой палитрой

разрисовывать ландшафты,

В рассветный гомон вслушиваться птиц,

Пророчества библейских номинантов

Искать в столбцах

незыблемых страниц.

Я б остерёгся оттенять простые,

Так нужные для женщины слова,

И длинный путь исхода из России,

И как растёт забвения трава.

Я б различил в шумах и хрипах сердца

Его живой и тёплый кровоток,

Такой заветный – никуда не деться,

Моей поэзии единственный исток.

***

Мне кто-то здесь недруг

и кто-то – не друг.

Средь многих

с улыбкой протянутых рук.

Я к ним без претензий.

Чего уж, коль так.

Я сам себе, может быть,

искренний враг

И первопричина бессонных ночей.

Я сам

средь безмолвных своих палачей,

Я сам себя первый сужу и виню,

Кнутом под язвительный ропот гоню.

Мне кто-то здесь недруг

и кто-то – не друг.

Средь многих

с улыбкой протянутых рук.

Я к ним без претензий. Я их не корю.

Я сам на костре своих строчек сгорю.

Мне б только с другими,

пускай невпопад,

Сочувствия встретить

признательный взгляд.

Чтоб кто-то расслышал,

чтоб кто-то проник

Сквозь шёпот

в мой громкий отчаянный крик.

***

Когда рассветный луч неслышно,

По-воровски скользнёт в окно,

Он не войдёт, как третий лишний,

Я начеку, я жду давно.

Я слышу звуки пробужденья

Средь напряжённой тишины,

Теряя порванные звенья,

С меня, как воды, сходят сны.

И морок ночи истлевает,

Спешит на мягких лапах день –

Смычком ведёт вагон трамвая,

В углы течёт густая тень.

Впотьмах шуршат неловко шины

И робко голоса звучат,

Ещё не слившись в гул единый.

Их день потом настроит в лад.

Звон колокольный различаю,

Тот звук прозрачен и тягуч.

И тьма с ударом каждым тает,

Как призрак чёрных, мрачных туч.

БОТАНИЧЕСКИЙ САД

Мимо мраморного обелиска,

Мимо скорбно застывших солдат,

Преклонив свою голову низко,

Прохожу в Ботанический сад.

Здесь на просеках время застыло

Под охраной бугристых ветвей,

Натекло под корой старожилов

Кольцевой летописью корней.

Где и юным под стольник, быть может,

Им людские срока не указ,

Великанским стволам темнокожим,

Ворожбой завлекающим глаз.

Хвойный дух и эфир медоносных

Смоляных эвкалиптовых рощ,

Древним папоротником заросших,

По ногам шевелящийся хвощ.

Попугаев крикливая стая

Средь листвы, в заповедном лесу,

Я тревоги лохмотья срываю,

В капи ллярах покой унесу.

Лень секвой, до небес распростёртых

Временных перекрёстков иных,

Пять шагов из безмолвия мёртвых

В мир безмолвия вечноживых.

***

Перед овсянкой, зеленью и стейком

Мой утренний привычный моцион

Вдоль озера,

вкруг чаши Альберт-лейка.

Кто был тот Альберт –

принц, матрос – кто он?

Фартовый каторжанин, может быть,

Кому то ль в кости выиграть,

то ль выгодно купить

Холмы, случилось, те.

Хоть так, хоть этак,

считай, досталось даром.