Газета День Литературы - Газета День Литературы # 145 (2008 9)

• Название: Газета День Литературы # 145 (2008 9)
• Автор: Газета День Литературы
• Жанр: Публицистика

---

P.S. В заключение замечу, что два месяца назад смягчённый вариант этой статьи был отправлен на почтовый адрес редактора отдела литературной критики "Литературной России" Романа Сенчина. В этой статье я выражал надежду, что обнаруженные мной ошибки и недочёты будут обнародованы и послужат улучшению "справочника" при переизданиях.

Ответ главного редактора последовал через страницы газеты. В номере "Литературной России" от 18 июля сего года в заметке "От редакции" наряду с новой порцией голословных обвинений в мой адрес сообщалось: "Говорят, что Михаил [Бойко] вновь хочет писать для "ЛР" статьи. Что ж, двери редакции открыты для всех. Единственная просьба: предлагать материалы напрямую, а не через посредников". Оказывается, редактора отделов в газете "Литературная Россия" считаются "посредниками" и не вправе предлагать материалы для публикации!

Что ж, подражая вам, Вячеслав Вячеславович, отвечаю через страницы газеты: успокойтесь, с "Литературной Россией", пока её возглавляете вы, я впредь сотрудничать не намерен.

Владимир ПРОНСКИЙ МЁД И ПОЛЫНЬ

Иван Уханов. Час от часу не легче. Повесть.

– М. Роман-журнал XXI век. №4. 2008г.

События происходят в одном из районов уральской глубинки. На хищении металлолома попадаются трое молодых безработных мужчин… Случай по нынешним временам обычный, если не считать того факта, что один из задержанных – племянник главы районной администрации Петра Милахова. С одной стороны, глава – представитель власти, которая по закону должна карать расхитителей, а с другой – не может он не попытаться как-то смягчить своему племяннику наказание (родственник же!).

История эта могла бы послужить сюжетом для создания бойкого детективчика. Но Иван Уханов никогда не искал и не ищет облегчённых ходов и решений в литературе, он никого не критикует и не развлекает, он глубоко и бескомпромиссно исследует жизнь, пытаясь доискаться до первопричин драматических событий. И вот, страница за страницей, открывается для нас грустная правда того, почему же примерного рабочего, внешне и внутренне красивого Андрея Милахова, ранее никогда не посягавшего на общественную собственность, втягивают в "некрасивую историю", в ночной воровской промысел.

Парадоксально положение и его товарищей: вчерашние кадровые станочники славного завода, искусственно обанкроченного хватким и лжемудрым проходимцем, нынче никому не нужны, вынужденно занимаются абы чем – ради выживания.

"Я наведу порядок в районе!" – грозно, клятвенно произносит глава администрации Пётр Милахов.

Но трудно да, пожалуй, невозможно навести порядок в отдельно взятом районе, когда во всей стране вот уже почти два десятилетия творится беспредел, когда коррупция пронизала все сферы нашей жизни, когда либеральная пресса с позволения правительства в открытую нахально и вседозволенно разрушает нравственные устои общества.

И это начинают видеть, понимать даже недавние трубадуры возрождения новой России, а на самом деле, как оказалось, форсированного установления дикого капитализма. Редактор "районки" Максим Глахтеин, попавший в номенклатуру района на волне перестройки и поначалу убеждённо поддерживавший её, вдруг признаётся главе районной администрации: "Я пробовал глаголом жечь сердца людей... А что в итоге? Облегчили, улучшили ли народную жизнь мои бесстрашные разоблачения чинуш-коррупционеров, мошенников и бандитов – соотечественников рыночной генерации, их зверских схваток за раздел награбленного, их палаческих изощрений, пыток, которых не ведало даже фашистское гестапо? Увы. И понял, усёк я: бороться с теми, с кем не хочет, либо не может бороться государство, его верховная власть, – значит, сикать против ветра. Себе же штаны обмочишь – и только. У меня сожгли дачу, угнали машину… Один бизнесмен, вчерашний деятель горкома комсомола, напрямик предупредил: "Не тужься, а то пупок развяжется!"

"– И ты струхнул, примолк, закрыл глаза на эту обнаглевшую от безвластия сволочь, – укорил Милахов.

– Не струхнул. Прозрел! – погордился Глахтеин. – Ваша одержимость, Пётр Титович, могла бы дать плоды, если бы верховная власть ценила это, делала встречные шаги, а так чего ж…"

Да, нелегко, неимоверно трудно писать о том, что нынче с нами происходит, такая сложнейшая тема по силам только очень серьёзному, крепкому писателю, живущему единым дыханием с народом, принимающему его горести и радости как свои собственные.

Грустно, но не безнадёжно на душе от прочтения повести: ведь все её персонажи, даже временно охмелённые эйфорией "демократических преобразований", начинают трезветь, осознавать, что на несправедливости, на фарисействе, на забвении духовности нельзя добрую жизнь возродить, сделать Россию "сильной и счастливой", как громко обещают нынешние её правители. Всё явственнее обнажается истина: слова их – мёд, а дела – полынь.

Виктор ПРОНИН КЕПОЧКА С КРАСНЫМ ЛОСКУТОМ

РАССКАЗ

Володя обычно бывал в редакции по средам, в среду я к нему и направился, освободив себя от дел пустых, суетных и никому не нужных. Предварительно зашёл в магазин "Массандра" на Комсомольском проспекте, взял бутылочку коньяка "Таврия", пять звездочек, между прочим, и коробку мармеладок – терпеть не могу закусывать "Таврию" этими каменными шоколадными конфетами, не по зубам они мне. И потому, если оказываются в магазине мармеладки или зефир, беру именно эти конфеты, да и Володя, как я заметил, тоже хорошо к ним относится. В наши годы многим уже шоколад не по зубам.

Прежде чем идти в редакцию, а она совсем рядом с "Массандрой", решил всё-таки позвонить Володе, дескать, праздник близок, я уже на подходе. Голос его из мобильника прозвучал неожиданно близко и даже радостно, видимо, истосковался он по мне, видимо, заждался.

– Я вас приветствую в этот солнечный день! – с подъёмом произнёс я, прекрасно сознавая, что слова, произнесённые с подъёмом, всегда звучат как-то глуповато.

– И я рад тебя слышать, – ответил Володя с некоторой заминкой.

– Так я, вроде того, что на подходе! – продолжал я радоваться, как выяснилось, совершенно некстати.

– Видишь ли, Витя, боюсь, сегодня не успею… Вы уж там как-нибудь без меня.

– А ты где?

– Как тебе сказать… В некотором смысле в Ирландии… Город такой… Дублин…

– Где, блин?!

– Буду через неделю… Загляни, если коньяк сохранится…

– Ха! Размечтался! – сказал я, и в следующую среду, как обычно к четырём часам, был в редакции. Опять же с "Таврией". Да-да, пять звёздочек. В соседней "Массандре" взял. Там девочки меня уже издали узнают и бегут навстречу с пузатенькой бутылочкой и коробкой мармеладок.

Всё было, как обычно – Володя весел и оживлён, во всем его облике неуловимо чувствовалась Европа, ответственный секретарь Валя улыбчива и радушна, Личутин поздравляет меня с удач- ным раскрытием преступления в очередном детективе, знаю я эти его поздравления, а что делать – терплю, классик всё-таки, не каждый день и не каждому с классиком чокнуться удаётся.

Но всё это к делу не относится, перейду сразу к главному. Когда мы с Володей уже шли к метро "Парк Культуры", я обратил внимание на кепочку, в которой он красовался. Вроде, ничего в ней особенного не было, но всю недолгую дорогу к метро она притягивала мой завистливой взор. Сшили её из лоскутов разного материала, все лоскуты были серого цвета, но с еле уловимыми оттенками – зеленоватым, коричневым, синеватым… И только сбоку, над Володиным правым ухом полыхал алый лоскут.

– Откудова кепочка? – спросил я, стараясь, чтобы по голосу он не догадался о зависти, которая уже пожирала меня изнутри.

– Ирландия, Витя, всё та же Ирландия, – беззаботно ответил Володя, ещё не зная, не чувствуя, не догадываясь, что скоро, совсем скоро придётся ему с этой кепочкой расстаться.

– Хорошая кепочка, – сказал я тусклым голосом, но на этот раз Володя что-то всё-таки уловил и бросил на меня искоса взгляд скорее недоумённый, чем опасливый.

– Да, мне она тоже нравится, – беззаботно ответил он и предложил выпить кофе в забегаловке у самого метро. И пока заказывал кофе и распла- чивался у кассы, я не удержался и кепочку его, оставленную на спинке стула, примерил. И быстренько, даже как-то воровато, глянул на себя в оконное стекло. Ничего я там не увидел, но красный лоскут не просто отразился в стекле, он там, в соседнем пространстве, полыхнул на секунду обжигающе алым цветом, будто кто-то сатанинским взглядом мне подмигнул этак заговорщицки. Ничего, дескать, разберёмся.