Генри Фильдинг - История Тома Джонса, найденыша (Книги 15-18)

• Название: История Тома Джонса, найденыша (Книги 15-18)
• Автор: Генри Фильдинг
• Жанр: Классическая проза

---

Перед такой дамой мужчина часто выставляет себя в выгодном свете, хваля другую женщину. Выражая пылкие и благородные чувства по адресу своей возлюбленной, он внушает ей мысль, каким очаровательным любовником был бы человек, который с такой нежностью относится к женщине, не могущей выдержать сравнения с нею самой. Как это ни странно, я наблюдал такие вещи нередко, и миссис Фитцпатрик, с которой это теперь случилось, не является исключением. Она начала чувствовать к мистеру Джонсу нечто, симптомы чего распознала в себе гораздо скорее, чем когда-то бедняжка Софья.

Надо сознаться, что совершенная красота в мужчине, как и в женщине, действует гораздо неотразимее, чем принято думать. Несмотря на то что иные из нас довольствуются более скромным жребием и затверживают (как дети непонятный урок). что наружность надо презирать и ценить более существенные прелести, однако я всегда замечал, что при появлении подлинной красоты с этими более существенными прелестями делается то же, что с сиянием звезд после восхода солнца.

Когда Джонс кончил свои восклицания, из которых многие сделали бы честь устам самого Орондата, миссис Фитцпатрик глубоко вздохнула, отвела глаза от Джонса, на которого они были некоторое время устремлены, и, опустив их в землю, проговорила:

— Ах, как мне жаль вас. мистер Джонс! Но, видно, людям суждено расточать нежные чувства как раз перед теми, кто не умеет их ценить. Я знаю кузину лучше, чем вы, мистер Джонс, и должна сказать, что женщина, не платящая взаимностью за такую любовь такого человека, не достойна ни его любви, ни его самого.

— Но вы, конечно, не думаете, сударыня… — начал было Джонс.

— Думаю! — прервала его миссис Фитцпатрик. — Я сама не знаю, что я думаю. В истинной любви, мне кажется, есть какое-то волшебство; женщина редко встречает ее в мужчине и еще реже умеет ее ценить, если ей выпадет такое счастье. Я никогда еще не слышала таких истинно благородных суждений, и не знаю почему, но вы принуждаете верить вам. Достойна всяческого презрения женщина, которая остается к этому безучастной.

Тон, которым это было сказано, и взгляды говорившей заронили в Джонсе подозрение, которое мы не выскажем читателю прямо. Не отвечая на ее замечание, он сказал:

— Боюсь, сударыня, я слишком наскучил вам своим посещением… — и встал, собравшись уходить.

— Нисколько, сэр, — отвечала миссис Фитцпатрик. — Ах, если бы вы знали, как мне жаль вас, мистер Джонс! Но если вы уходите, подумайте о моем предложении… Я убеждена, что вы его одобрите… II поскорей приходите снова ко мне… Приходите завтра утром, если хотите; или в другое время, только завтра. Я буду целый день дома.

Выразив ей глубокую благодарность, Джонс с почтительным поклоном удалился, а госпожа Фитцпатрик не удержалась и на прощанье подарила его взглядом, значение которого не понял бы разве только тот, кто совершенно ничего не смыслит в красноречивом языке глаз. Этот взгляд укрепил Джонса в решении больше сюда не возвращаться, ибо, хотя на страницах этой истории он являлся большим повесой, все его помыслы были теперь так заняты Софьей, что, я думаю, ни одна женщина на земном шаре не была бы в состоянии вовлечь его в измену.

Однако Фортуна, всегда к нему недружелюбная, зная о его намерении не давать ей другого случая потешиться, решила воспользоваться настоящим и вовлекла его в трагическое приключение, о котором мы вынуждены с прискорбием рассказать.

ГЛАВА Х Последствия описанного визита

Мистер Фитцпатрик, получив от миссис Вестерн вышеупомянутое письмо и узнав, таким образом, о местопребывании своей жены, вернулся прямо в Бат, а оттуда на другой же день отправился в Лондон.

Мы уже не раз говорили читателю о ревнивом характере этого джентльмена. Благоволите также припомнить о подозрениях, зародившихся у него по поводу Джонса в Эптоне, когда он застал его в комнате миссис Вотерс. Правда, впоследствии мистер Фитцпатрик имел случай убедиться в совершенной неосновательности этих подозрений, однако, прочитав теперь лестный отзыв жены о мистере Джонсе, он задумался и сообразил, что и она ведь была в гостинице в то самое время. От этого в голове у него, и без того не очень светлой, все пошло кругом, и из хаоса родилось зеленоглазое чудовище, о котором говорит Шекспир в трагедии «Отелло».

Он спрашивал у стоящих на улице, как ему пройти к жене; и как раз ему указали на ее двери, когда из них, к несчастью, вышел мистер Джонс.

Фитцпатрик сначала не узнал нашего героя, однако, увидев молодого, хорошо одетого человека, выходящего от лены, направился прямо к нему и спросил, что он делал в этом доме.

— Я знаю, что вы были там, — прибавил он, — я видел, как вы вышли.

Джонс спокойно ответил, что был с визитом у одной дамы. Тогда Фитцпатрик поспешно спросил:

— А что за дело у вас к этой даме?

— Да, никак, это вы, приятель! — воскликнул Джонс, припомнив вдруг голос, лицо и даже одежду незнакомца. — Вашу руку. Надеюсь, маленькое недоразумение, случившееся когда-то между нами, не оставило в вас дурного воспоминания.

— Ей-богу, сэр, не знаю, кто вы такой, и не припомню вашего лица, отвечал Фитцпатрик.

— Я тоже, сэр, не имею удовольствия знать ваше имя, но прекрасно помню, что видел вас в Эптоне, где между нами произошло глупое столкновение; если вы его не забыли, давайте выпьем мировою

— В Эптоне?! — воскликнул Фитцпатрик. — Э! Да у ж не Джонс ли вы?

— Он самый.

— Так тебя-то мне и надо! Выпить с тобой я выпью, но сначала дам тебе по морде. Вот, получай, мерзавец! Если ты мне сейчас же не дашь за это удовлетворения, так я тебя еще раз ударю. — И, обнажив шпагу, он стал в оборонительную позицию: единственное искусство, в котором он кое-что смыслил.

Джонс слегка пошатнулся от неожиданного удара, но живо оправился и, в свою очередь, обнажил шпагу. Несмотря на полное неуменье фехтовать, он напал на Фитцпатрика так стремительно, что сбил его с позиции и до половины воткнул клинок в его тело, получив удар, ирландец попятился, опустил шпагу и, опершись на нее, воскликнул:

— Теперь я вполне удовлетворен: вы меня прикончили!

— Надеюсь, что нет, — отвечал Джонс, — но что бы ни случилось, не забудьте, что вы сами всему причиной.

В эту минуту несколько человек набросились на Джонса и схватили его, но он объявил, что не будет сопротивляться, а просит позаботиться о раненом.

— Ну, о нем, пожалуй, заботиться уже нечего, — отвечал один из напавших, — через час-другой он на тот свет отправится. A вот у вас, сэр, так еще. по крайней мере, целый месяц впереди.

— Черт бы его побрал, Джек, — сказал другой, — расстроил он свою поездку; теперь отправится в другую гавань.

И бедняге Джонсу пришлось выслушать немало таких шуточек от окруживших его молодцов, которые были не кем иным, как партией матросов, подосланных лордом Фелламаром: они выследили, как он вошел в дом миссис Фитцпатрик, и поджидали его за углом, когда произошла эта несчастная стычка.

Командир отряда очень мудро рассудил, что теперь ею дето передать арестованного в руки гражданских властей. Он приказал поэтому отвести его в ближайшую харчевню, послал за констеблем и сдал ему Джонса.

Констебль видя хороший костюм мистера Джонса и слыша, что несчастье случилось на дуэли, обошелся с арестованным очень УЧТИВО и по его просьбе послал узнать о состоянии раненого, который находился теперь в гостинице на попечении хирурга. Посланный вернулся с известием, что рана, несомненно, смертельна и нег никакой надежды па спасение. Тогда констебль объявил Джонсу, что должен отвести его к судье.

— Куда вам угодно, — отвечал Джонс, — мне все равно, что со мной будет, хоть я и убежден, что в глазах закона я не убийца, но пролитая кровь невыносимо тяготит мою совесть.

Джонс был приведен к судье, куда явился и хирург, оказавший помощь уцстеру Фитцпатрик; он заявил, что считает рану смертельной. После этого арестованного носа шел в тюрьму Вследствие позднего времени Джонс не захотел посылать за Партриджем до следующего утра, но так как он уснул только в семь часов, то был уже полдень, когда бедняга Партридж, чрезвычайно напуганный продолжительным отсутствием хозяина, получил известие, почт вконец его сразившее.

Он отправился в тюрьму с трясущимися коленями и с сильно бьющимся сердцем и, войдя, начал горько плакать и сокрушаться по поводу постигшего Джонса несчастья, беспрестанно с ужасом озираясь вокруг себя: дело в том, что пришло известие о смерти мистера Фитцпатрика, и бедняга каждую минуту ждал появления его духа. От страха он чуть не забыл передать письмо, принесенное от Софьи Черным Джорджем.

Джонс тотчас же выслал всех вон из комнаты и, торопливо вскрыв письмо, прочел следующее:

«Вы обязаны этим новым известием от меня случаю, который, признаться, поразил меня. Тетушка только что показывала мне ваше письмо к леди Белластон, в котором вы предлагаете ей быть вашей женой. Я не сомневаюсь, что оно написано вашей рукой и, что еще удивительнее, в то самое время, когда вы хотели меня уверить в вашем ко мне участии. Предоставляю вам истолковать этот факт. Все, чего я желаю, это никогда более не слышать вашего имени.