Сергей Малицкий - Забавник

• Название: Забавник
• Автор: Сергей Малицкий
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9922-0587-9

Почти двадцать лет минуло с последней войны, в которой схлестнулись между собой государства Оветты. Схлестнулись и если не разбились вдребезги, так пошли трещинами и развалились на куски. Однако зло, что угнездилось в древней земле, не изошло. Оно притаилось до времени, взращивая само себя. Впилось в грунт, как корень обломанного сорняка. Растворилось, как горькая соль. Налилось ядом, как запретный плод. И вот пришло время плодоносить. Сборщик урожая ухватился за кривой ствол, призвал дальних гостей и пустил заманчивый слушок для ближних. Скоро они встретятся друг с другом — бывший почти бог и тысячелетний колдун, великий тан развеянного степного воинства и мать его ребенка, наследник погибшего царства и таинственный охотник, воин и потомок демона, лесной коротышка и добряк-великан, пробуждающийся демон и девчонка-ураган. Они уже близко. Они движутся навстречу друг другу и собираются не на дружескую пирушку.

---

— Оветта не просто одна из окраинных земель, — заметил, собрав бороду в пучок, Орлик. — Тут можно расставлять силки, не опасаясь наступить в чужую ловчую яму. Вряд ли сюда пробился кто-то еще, кроме Камрета и нас. И все-таки как же его зацепить с помощью кодекса? Может, этим? «Не будет охотой кара убийце, если преступление и природа его обычны для той страны, где он убивает»?.. Нет, не подойдет. Или вот еще: «Всякий охотник исполняет правила и законы страны пребывания в той же степени, в какой их исполняют и прочие жители, и должен быть готовым к тому, что и над ним может случиться суд, подобный суду над обычными людьми».

— Не это главные слова, — вздохнул Рин. — Главные слова те, что идут в самом начале: «Кодекс охотника есть кодекс предсмертия, потому как всякий охотник должен помнить, что смерть идет по его следам, дышит ему в спину и целует его пятки».

— И? — покосился на приятеля Орлик. — Я помню: «…целует его пятки, поэтому во всякий миг жизни будь готов к смерти». Слушай, я и сам не раз ошибался при переписывании, а что, если каждый переписчик добавлял что-то от себя? Как-то не очень ложатся в кодекс слова о… пятках! И что это значит: «будь готов к смерти»? И как к ней можно подготовиться? Ну представь себе, что я знаю день своей смерти. Что я могу сделать? Одеться в чистое? Раздать долги? Отпустить слуг и освободить рабов? Разделить имущество между детьми?.. Разделил бы, если б знал их по именам и имел имущество. Подать нищим? Это готовность к смерти? Или как там?..

— Как там… — как эхо повторил Рин, уставясь в точку перед собой. — Ты не понял главного, Орлик. Все это — полная ерунда. Никакого кодекса предсмертия нет. То, что ты учил, — забава для новичков, которыми и мы когда-то были. Главное — только эти слова: «Помни о смерти». Это важные слова! Хотя бы потому, что как никто не смертен, поскольку путь наш не оканчивается с гибелью тела, так никто и не избежал смерти, в каком бы обличье она ни пришла. И нас это касается тоже. Не только меня — ведь никто не доказал, что нефы бессмертны. Но и тебя, и Айры, пусть жизнь в столице и отодвинула вашу старость вдаль. Камрет забыл о том, что смерть идет за ним по пятам. Он ведет себя так, словно смерти нет вовсе. Значит, я буду его смертью. И насчет того, что следует одеться в чистое, — важно. Хорошие слова. Я на месте Камрета приоделся бы. И вспомнил бы о долгах — их у него накопилось предостаточно!

— Хотел бы заметить, — вельт хлопнул ладонями по коленям и поднялся, — что Камрет Камретом, но есть вещи и поважнее. Если ты забыл, так я напомню. Здесь, — великан повел вокруг себя рукой, — идет охота. Может быть, Камрет, и в самом деле, опять сплетает свою паутинку. Не удивлюсь даже, если нам назначена роль приманки в его снастях, но здесь идет охота! И зверь, на которого охотится Камрет, судя по тому, что рассказала Айра, может оказаться даже коротышке не по зубам. И победить его куда важнее, чем разобраться с Камретом! Давай, друг, закончим с главной охотой, а потом объявим охоту на коротышку.

— Зачем он охотится? — вдруг повернулся к приятелю Рин. — Зачем он сжигает добычу, если есть тысяча других способов обезопаситься от плененной нечисти? Да, он приносит иногда в лавки столицы разную мелочь, но главные трофеи, которыми любит прихвастнуть, не продает. Куда он их девает?

— Ну, — собрал бороду в кулак Орлик. — Девает куда-то. Продает где-то еще… Или складывает куда-нибудь на черный день!

— Обездвиженных демонов? — усмехнулся Рин. — Высушенных упырей?.. Да он давно уже должен был скупить половину столицы, а у него нет там даже дома!

— Или мы не знаем о его доме, — предположил вельт и вдруг замер.

— Что ты?.. — побледнел Олфейн.

— Да вот, — с трудом выдавил через посиневшие губы великан. — Мошка какая-то укусила… Похоже, я передумал оставаться здесь… Тут мошки больно жалят…

Рин выпрямился как пружина, слепил туманный комок и тут же отправил его к каменной ограде, в выщерблине которой мелькнула быстрая тень. Пятно льда еще только начало с треском расползаться по древним камням, а воин уже вырвал из шеи друга короткую тонкую стрелку и зажал рану крепкими пальцами.

— Держись, вельт! — прохрипел он чуть слышно. — Из такой ямы мне еще не приходилось тебя вытаскивать…

Глава шестая Встреча

Он ждал ее возвращения, и все-таки появление Айры представлялось Марику почти невозможным. Баль даже ущипнул себя за запястье, как раз где-то в районе косого креста. Сколько раз он стоял на краю гибели, сколько раз видел отблеск смерти, но впервые явственно почувствовал, что все имеет начало и конец. Словно шел длинной дорогой, забрался на гору и увидел одновременно и далекую деревеньку, из которой начал путь, и чуть различимые силуэты то ли окраины города, то ли постоялого двора, где этот путь однажды закончит. Если, конечно, доберется до конца пути. Или — где смерть, там и конец?.. Что это вдруг он задумался о смерти? Неужели из-за того, что в дверях зала появилась Айра?

Наверное, почти так же он почувствовал бы себя, если бы это была Кессаа. Правда, Кессаа рассыпалась в прах, он сам вместе с Ирунгом и Насьтой ползал по камням и собирал ее пепел. У Насьты тогда тряслись руки, и Марик, не стесняясь, плакал, а Ирунг ворчал, что никогда еще ему не приходилось добавлять в колдовскую смесь слезы баль.

Никому не известно, что смешивал маг, только через год после той страшной ночи старый колдун наконец расплавил капли серебра, в которые превратилась оправа магического зеркала, и отлил короткий, неровный жезл, который цветом напоминал свинец. Отлил и передал его Марику, когда навещал золотоволосую девчонку в Гобенгене. Сказал только, что всему свое время, но жезл этот не совсем жезл, не для обычного он колдовства, да и много чего собралось в него вместе с каплями серебра.

Впрочем, Марик никогда не был докой в жезлах, да и вообще в колдовстве, хотя и змеились по его коже магические узоры, выколотые старым наставником Лирудом, хоть и чувствовал он, как сказал тот же Ирунг, больше любого храмового колдуна. Впрочем, что толку от того чувства? Ну страшным ему показался жезл, едва не выронил, когда в первый раз коснулся его, потом уж всегда через ткань хватался, а в первый раз словно обжегся. Да и то сказать, все-таки пепел Кессаа был в смеси! Знала бы Рич, отчего серебро стало серым, наверное, не прицепила бы резной стержень просто так на пояс, спрятала бы хоть в суму. Хотя разве есть тайник, в который можно укрыть хоть что-то на веки вечные? Не собственными ли глазами видел баль, как исчезла Айра, и — вот она. Стоит в дверях точно такая же, как и в ту давнюю ночь, прикусывает дрожащую губу, и Марику кажется, что словно не было долгих семнадцати лет и его ладони по-прежнему покрывает кровь, смешанная с пеплом Кессаа.

— Да, — повторила Айра. — Я постараюсь подсказать тебе.

Повторила для Рич, но глаз не отрывала от Тира. А когда он поднялся и медленно подошел к ней, оказавшись выше на голову, вовсе замерла, окаменела, только выставила вперед острый подбородок и смотрела, смотрела на молодого парня, не замечая, что слезы текут по ее щекам.

— Насьта! — раздраженно обернулся Марик. Но ремини уже и сам догадался, снова поднял дудку, пробежался пальцами по клапанам, и словно лесной ручей зазвенел в зале старого храма. Зажурчал переливами, а поверх его голоса запел лесной птах, а за ними зашуршал ветер, зашелестели листья, зацокала мелкая белка, запищала утренняя мошка. И из-за спины Айры появилась Ора, обняла за плечи сразу и ее, и Тира, прижала мать и сына друг к другу, сама прижалась к ним и негромко запела что-то на дучьском наречии, удивительно совпадая с мелодией Насьты. А затем в зал проскользнула Илька и закружилась в легком танце, словно опрокинутая корептская чашка с тонкой ножкой, да так, что узор на ее юбке обратился туманной радугой. И баль удивился еще раз, потому что ощущение небывалого счастья и предчувствие неминуемой беды совпали так, словно были выкроены по одним лекалам. Только Рич смотрела на все происходящее, сдвинув брови, будто пыталась разобраться с тем, что происходит на ее глазах.

— Я вернулась, — посмотрела на Марика Айра.

— Где пропадала? — почему-то осип баль.

— В разных краях, — вытерла она слезы.

— Отчего так долго не навещала нас? — попытался пошутить Марик.

— Легко свалиться в пропасть, — она кивнула на темное пятно на камне. — Выбраться трудно. Спасибо за сына, баль.

— Подожди благодарить. — Баль с усилием улыбнулся. — Вот послезавтра пройдет испытание у конга, значит — вырастили мужчину!

— Надеюсь, теперь молодых воинов не заставляют охотиться на людей? — взгляд Айры потемнел.

— Многое изменилось в Скире в лучшую сторону, — вздохнул Марик. — Правда, сам Скир словно на краю пропасти застыл. И мы вместе с ним… Потом будем разговаривать. Для начала неплохо было бы подкрепиться после долгой дороги!