Стефани Майер - Сумерки

• Название: Сумерки
• Автор: Стефани Майер
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Группа заинтересованных читателей предлагает вашему вниманию ещё один любительский перевод первой книги знаменитой саги. Мы делали его для себя — добросовестно, с любовью и уважением к первоисточнику. Надеемся, что вам понравится наша версия.

Семнадцатилетняя Белла Суон покидает Финикс и переезжает к отцу в Форкс (Вашингтон). В школе знакомится с юношей, чья изысканная красота и загадочность сразу привлекает её внимание. Но вскоре Белла начинает догадываться, что предмет её грёз не совсем человек. Смогут ли они изменить себя и свою жизнь?

---

— Начали, — скомандовал он.

— Дама первая? — спросил Эдвард. Я посмотрела на него. Он улыбался кривой улыбкой, но это было так красиво, что я уставилась на него завороженно, как ненормальная.

— Или я начну, если пожелаешь, — улыбка исчезла; очевидно, он засомневался в полноценности функций моего мозга.

— Нет, — сказала я, краснея, — я начну.

Я решила покрасоваться немного, совсем чуть-чуть. Эту лабораторную мне уже приходилось делать, так что я знала, что искать. Всё было довольно просто. Я поместила первое стёклышко в микроскоп и быстро сменила разрешение на x40. Секунду я рассматривала образец.

Мой вердикт был однозначен:

— Профаза.

— Не возражаешь, если я взгляну? — спросил он, когда я стала убирать стеклышко. Его рука перехватила мою, останавливая. Пальцы были ледяные, как если бы он подержал их в сугробе, прежде чем войти в класс. Но руку свою я отдёрнула не поэтому. Его прикосновение было подобно электрическому разряду.

— Извини, — пробормотал он, тут же убрав руку. Но потом потянулся к микроскопу. Я следила за ним, всё ещё потрясенная, пока он изучал образец, на что ему понадобилось гораздо меньше времени, чем мне.

— Профаза, — согласился он, аккуратно вписывая это в первую графу нашей лабораторной. Он быстро сменил стёклышко на следующее, бросил беглый взгляд в микроскоп.

— Анафаза, — проговорил, тут же вписывая это в тетрадь.

Я напустила на себя безразличный вид:

— Можно мне?

Он усмехнулся и подвинул ко мне микроскоп.

Я с нетерпением заглянула в окуляр. И только для того, чтобы разочароваться. Чёрт побери, он прав!

— Образец номер три?

Я, не взглянув на него, протянула руку.

Он вручил мне образец, тщательно следя за тем, чтобы не прикоснуться к моим пальцам. Я постаралась как можно быстрее рассмотреть срез.

— Интерфаза.

Микроскоп я подтолкнула к нему до того, как он сам попросил. Он бросил лишь краткий взгляд и стал записывать. Я могла бы записать результат первая, но меня устыдил его ровный изящный почерк. Не хотелось испортить страницу своими уродливыми каракулями.

Работу мы закончили раньше всех. Майк с соседкой сравнивали два образца снова и снова, некоторые искали ответ в тайно открытых под партой учебниках.

Мне ничего не оставалось, кроме как по возможности не смотреть на него… безуспешно. Я подняла глаза — он смотрел на меня, с тем же непостижимым выражением сожаления во взгляде. И тут мне стало понятно, что именно изменилось в его лице.

— Ты носишь линзы? — не задумываясь, ляпнула я.

Мой неожиданный вопрос озадачил его.

— Нет.

— А… — я смутилась, — Мне показалось, что что-то не так с твоими глазами.

Он пожал плечами и отвернулся.

Но если серьёзно, то я была уверена, что с его глазами что-то не так. Я чётко помнила совершенно чёрный оттенок в последнюю нашу встречу — уж очень цвет радужки контрастировал с бледностью его кожи и рыжиной волос. Сегодня это был абсолютно другой цвет: необычно охряной, темнее жжёного сахара, но с похожим золотистым отливом. Мне было непонятно, как подобное возможно, если только по какой-то причине он не соврал про линзы. Или, может быть, это Форкс сводит меня с ума в буквальном смысле этого слова.

Я посмотрела на его руки. Они снова были сжаты в кулаки.

К нашей парте подошел мистер Беннер, выяснить, почему мы не работаем. Он увидел полностью выполненную лабораторную, потом стал вчитываться в ответы более внимательно.

— Эдвард, не кажется ли вам, что Изабелла имела полное право поработать с микроскопом? — поинтересовался мистер Беннер.

— Белла, — машинально поправил Эдвард. — Вообще-то, она определила три из пяти.

Теперь мистер Беннер смотрел на меня, правда, довольно скептически.

— Вы выполняли эту лабораторную раньше? — задал он мне простой вопрос.

Я робко улыбнулась:

— Не с корнем репчатого лука.

— С зародышем трески?

— Верно.

Мистер Беннер кивнул.

— Программа в Финиксе опережает нашу?

— Да.

— Ну что же, — произнес он через секунду, — это даже хорошо, что вы сели вместе.

Отходя, он бормотал себе под нос что-то ещё. Он ушёл, и я снова стала разрисовывать тетрадку.

— Так жаль, что снег кончился, правда? — спросил Эдвард. Кажется, ему приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы поддерживать светскую беседу. Паранойя овладела мной снова. Это как если бы он подслушал наш с Джессикой разговор за ленчем и пытался доказать мне, что я была не права.

— Не думаю, — честно ответила я, вместо того, чтобы притвориться нормальной, как все другие люди. Я старалась освободиться от глупой подозрительности и не могла сконцентрироваться.

— Тебе не нравится холод, — это не звучало как вопрос.

— И сырость.

— Форкс, должно быть, не слишком подходящее для тебя место, — заключил он.

— Не представляешь, насколько, — мрачно буркнула я.

То, что я сказала, привело его в некоторое подобие ступора, мне сложно было даже представить — по какой причине.

Его лицо отвлекало, я попыталась больше не смотреть ему в глаза, даже если того требовала обычная вежливость.

— Так зачем же ты сюда приехала?

Никто ещё ни разу не задавал мне этого вопроса — вот так напрямик.

— Сложно объяснить…

— Я попытаюсь понять, — настаивал он.

Я выдержала долгую паузу, а потом снова совершила ошибку, встретившись с ним взглядом. Его тёмно-золотистые глаза смутили меня, и я ответила, не задумываясь:

— Моя мама снова вышла замуж.

— Это не звучит как-то по-особенному сложно, — заметил он, однако, с внезапной симпатией — Когда это произошло?

— В прошлом сентябре, — голос мой исполнился грусти, неожиданной для меня самой.

— И он тебе не нравится? — предположил Эдвард, по-прежнему вполне миролюбиво.

— Нет, Фил хороший. Немного молод для мамы, но вполне милый.

— Тогда почему ты не осталась с ними?

Мне была не ясна причина такого интереса, но он продолжал смотреть на меня и глаза его были внимательны, как если бы скучнейшая история моей жизни являлась чем-то жизненно важным.

— Филу приходится много ездить. Он зарабатывает на жизнь бейсболом, — добавила я с полуулыбкой.

— Я должен был слышать о нем? — спросил он, улыбнувшись в ответ.

— Скорее всего, нет. Он не настолько хорош. Всего лишь младшая лига. Но разъезжать приходится много.

— И твоя мать отправила тебя сюда, чтобы путешествовать вместе с мужем, — это снова прозвучало как утверждение, а не вопрос.

Я вскинула подбородок.

— Нет. Она не отправляла меня сюда. Это добровольная ссылка.

Его брови сошлись в одну линию.

— Не понимаю, — сознался он, и этот факт, казалось, очень его удручал.

Я вздохнула. Зачем я всё это ему объясняю? Он продолжал озадаченно смотреть на меня.

— Она поначалу оставалась со мной, но скучала по мужу. И чувствовала себя несчастной… Поэтому я решила, что настало время отправиться к Чарли, — закончила я угрюмо.

— А теперь несчастна ты сама, — замечание было очень точным.

— И? — с вызовом спросила я.

— Это несправедливо, — он пожал плечами, но глаза оставались напряжёнными.

Я невесело рассмеялась.

— Разве тебе никто не говорил? Жизнь вообще несправедливая штука.

— Уверен, я где-то это уже слышал, — сухо промолвил он.

— Поэтому и говорить не о чем, — я всё ещё недоумевала, почему он на меня так смотрит.

Взгляд его сделался оценивающим.

— Держишься отлично, — медленно проговорил он. — Но готов поспорить, тебе гораздо хуже, чем ты хочешь показать.

Я состроила гримасу, еле удержавшись, чтобы вдобавок, как пятилетний ребенок, не показать ему язык, и отвернулась.

— Я не прав?

Я сделала вид, что пропустила вопрос мимо ушей.

— Сомневаюсь, — продолжал он самоуверенно.

— А тебе-то какое дело? — разозлилась я и уткнулась взглядом в курсирующего по классу мистера Беннера.

— Хороший вопрос, — сказал он тихо, словно бы самому себе.

Он замолчал, и я поняла, что иного ответа не получу. Вздохнув, я хмуро уставилась на доску.

— Я тебя раздражаю? — спросил он обеспокоенно.

Я обернулась к нему и снова, не задумываясь, сказала правду:

— Не ты. Я злюсь на себя. На моем лице ясно написаны все мои мысли. Мама всегда называла меня своей открытой книгой.

Я нахмурилась.

— Напротив, я считаю, тебя очень сложно прочесть, — и это после всего, что я выболтала, и о чём он сам догадался!

— Тогда, наверное, ты очень хороший чтец, — парировала я.

— Обычно так и есть, — он широко улыбнулся, сверкнув безупречными белоснежными зубами.

Мистер Баннер призвал класс к порядку, и я с облегчением свернула беседу. Мне просто не верилось — я только что расписывала свою унылую жизнь этому необычному, красивому юноше, который, вполне возможно, презирает меня. Он, казалось, был поглощён нашей беседой, но вот сейчас, когда я подсматривала за ним краем глаза, могла видеть — он снова отодвинулся от меня, руки его сжимали края парты с явным напряжением.