Юрий Екишев - Россия в неволе

• Название: Россия в неволе
• Автор: Юрий Екишев
• Издательство: Издательство "Русское Имперское Движение"
• Жанр: Политика
• Год: 2009
• ISBN: 5-98404-006-6

О чем эта книга? Детский вопрос… Но иногда звучащий в далеко недетских ситуациях. Эту книгу искали у меня повсюду. Пока сидел в тюрьме – удалось кое-что переслать на волю, что тут же было фрагментами опубликовано. В лагере из-за этого возникли проблемы – слишком пристальное внимание, "красная полоса" по звонку "сверху", как особо опасному преступнику, и так далее… Тщательные обыски, периодическое изымание оперотделом всего – вещей, книг, рукописей, писем… Чтоб знать – что он там пишет особо опасное…

Заведующий оперотделом, капитан каких-то там войск Давид Сергеевич (всем бы писателям таких читателей – рвущих свеженькое, прямо из рук…) грыз с упорством, как карандаш, один постоянный вопрос – о чем ты там пишешь?

– О рыбалке, Давид Сергеевич, о рыбалке…

Он не верил. Приходил, изымал (не зная, что изымает уже совсем другую книгу, написанную на лагере, а ищет-то по чьей-то наводке эту, первую). Все выходные тратил на бесконечные неудобные для него местные топонимы, этнографические экскурсы в прошлое моей земли, воспоминания детства, сложное кружево родственных отношений, – и не найдя ничего, вынужден был возвращать обратно, со вздохом: – Признайся… Ведь опять написал что-то… Такое… Ну объясни, почему же мне звонят и говорят, чтоб я контролировал все "от и до"... Что ты там такое натворил?

– Я? Давид Сергеевич… Ничего. Сами знаете. Дело мое почитайте… Ну что, отдаем рукописи…

– Да бери! – машет опер рукой, шепча вослед. – Враг государства, блин…

Так о чем книга? Чтоб ее пересказать, нужна ровно такая же – вот в чем необъяснимый фокус этого детского вопроса. Но для чего она? В двух словах – чтоб не боялись. И там люди сидят, наши, русские. Вернее, больше бойтесь быть несвободными в ситуации, когда казалось бы никто не стесняет вашей свободы. Свободны ли мы в своей стране? Думаю, пока нет. Оттого и такое название – "Россия в неволе", и далее движение – "Пара Беллум". Россия в неволе. Готовься к войне. Какие будут следующие слова зависит не от правителей, а от вас.

###

Обложка. Это ноябрь 2006 года, за три недели до тюрьмы. "Русский марш" в Сыктывкаре. Меня, врага государства арестовали - это понятно. Похватали ночью по домам соратников с семьями, кого отвезли за три-девять земель за город, кого блокировали... - тоже можно объяснить. Трусостью, недальновидностью, слабостью, страхом. Кого не взяли ночью - стали хватать прямо там, лунатично улыбаясь при исполнении "приказа" - это уже сон разума, порождающий чудовищ и зомби. Схватили священника и упекли на несколько суток на нары (напомню, марш был разрешен официально), изваляли пожилую монахиню, мою маму - в осенней грязи. Истерика? Безумие? И наконец, сами видите - арестовали икону Божией Матери. Слов дальше нет, простых, которые можно сюда впечатать.

Юрий Екишев

---

Я и не думал, что ещё когда-нибудь с ней встречусь. Другим сроком уже освободился и поехал в Ярик, к друзьям. Те, не долго думая, упаковали от и до, отправили дальше – в Липецк. В Липецке братва встречает тоже как положено: сразу ключи от машины, от квартиры, организовали встречу с молодыми, кто по жизни стремится и прёт, в лучшей кафешке. Слушают, в рот смотрят – Саныч, Саныч, дядя Саша… Только чувствую, что ооровцу при всей уважухе – тут не место. Молодёжь, хоть и порядки знает, а чуть-чуть в какую-то область зайдёшь, спросишь, а как у вас то, а как это? – напрягаются, боятся, как бы не пошло не по-ихнему. Да, думаю, надо уезжать, мягко стелют, да потом жёстко будет спать – чуйка меня ещё не подводила. К тому же, никогда не угадаешь – как у этих малышей с федералами? С рассадником, можно сказать… Стравить одних с другими, и посмотреть, как мы барахтаемся в крови по уши – для них любимое развлечение, а по свету разнесут, что Саныч с липецкими чего-то не поделил – от "конторы" даже ушки не будут там торчать, хотя это их рук будет дело… Ни мальчишки, ни я – никто из нас и знать не будет, что это контора, и какой-нибудь вот такой предпенсионный арбуз всё сотворил: там словечко сказал, там, там… Мальчишки-то этого не видели, как дела делаются – искренние ребятишки, хорошие.

Сел на поезд – и в Москву. На вокзале – звоню ей. И жду. Сам в такси сел, чуть отъехал – поглядываю – приедет, нет. Вижу – мечется. Все машины прохлопывает. Минут десять смотрел – какая она красивая, ослепительная. Ещё лучше, чем была. Может, ну её…

Всё же вышел. Как встал – увидела, бросилась ко мне, чуть в ноги не повалилась. Опять к ней – у неё машина, квартира лучше прежнего, упакована – от и до. На недельку я тормознулся, пошла у нас та же самая жара, только уже без лишнего – без гостей и театров. И – на самом интересном месте поехал я в Казахстан, к другу. Это отдельная история.

Вот, была у меня женщина, есть, вернее. Такая – лучше не бывает. Только вот, сам понимаешь, ни разу мы не целовались. А так – где бы ни был – на КПЗ, в изоляторе – затянул трубу, звякнул – она уже завтра здесь будет, первым рейсом. Вот что это, Юрок, а?

Я и сам не знаю – что это. Знают только они двое. Здесь есть время перебрать – что у тебя было и с кем. Любил ли ты вообще в жизни, и кого или что? И пришла бы сюда сегодня твоя первая, или та, самая-самая первая единственная – и которая из них настоящая? Во сне-то приходят все. Не знаешь потом, как открещиваться. Может, ещё только будет всё и ничего на самом деле не было. А мнимое настоящее – это лишь затянувшееся вступление к иной жизни. Хотя, кому мы нужны, и зачем? Где она, верность? Даже те, с кем вчера делил одну пайку – сорвавшись на "золотую", обещают – да, да, ждите, всё загоним, кому сигарчух, кому сладостей – всё будет ауе – кофе и шокольдос, текущие рекой. А как хапнут вольного воздуха – рама падает – и ни один не вспомнит. Хотя, в то, что первым рейсом – почему-то Санычу хочется верить – такое бывает. Редко, раз в жизни. Возможно, и будет ещё.

– В Казахстане друган у меня, Мухомор, директор цементного завода. Верный друган. Ещё в советские времена поехал туда устраиваться, ну и я помог ему директором стать. Сделали просто – вывезли мы поговорить тогдашнего секретаря райкома в одну сторону, в одну степь. А начальника милиции – на такой же пикник – в другую. И поставили на колени, обоих. Заставили каждого яму себе рыть. Сказали одному – тебя начальник милиции заказал, а другому – что папа недоволен, решил идти дальше по жизни один, а ты слишком много знаешь. Короче, оба говорят – сколько? Даём в два, в три раза больше, сколько? Говорим – деньги сейчас. Ну, и взяли с обоих, а потом едем в третье место, в лесополосу – уже накрыли там поляну, обоих доставили. Они как увидели друг друга – орут. Еле втолковали, что вот, мол, друзья, плохо вы живёте, не цените, давайте жить дружно. Вы не трогаете Мухомора, какое-нибудь место ему даёте, а мы всё это забудем, что каждый из нас друг за дружку вдвое заплатил… Так он и стал директором, Мухоморишка. Мужики пошумели, потом отмякли, успокоились – жить-то надо. Я в тот же день все эти деньги у Мухомора выиграл. Едем к дому – смотрим, шесты, флаги, праздник у них какой-то, у казаков. Столб вкопан, наверху, барашек в мешке трепыхается, самовар, сапоги висят. Мухомор смеётся, показывает пальцем – говорит, смотри, Сашка, все за барашком лезут – инстинкт. Мясо оно и есть мясо, везде. Нет лучше веселья, чем пожрать. Говорю – спорим, через пять минут – первый, заберётся, возьмет вон те сапоги – кирзу галимую, времён целины и БАМа, а барашка оставит. Он сразу в бутылку – Саш, на что угодно! Всем нужен барашек. Говорю – плохо народ знаешь, на всю наличку, районно-мусорскую… Захожу в толпу – выбираю самого способного, на ухо ему шепчу, сладкому:

– Видишь на холме "Москвич-412" синий, новенький, видишь рядом лоха? – и машу Мухомору, он в ответ. – Так вот, малыш, ключи от "Москвича" знаешь где? Вон, в сапоге – и показываю наверх. – Только никому! Давай, действуй, выигрыш напополам!

Подхожу к Мухомору, оборачиваюсь – малыш уже на полпути наверх. Мухомор пытается подколоть: – Что, нашёл цифру шесть? Дорого?

– Обижаешь, всё даром.

Малыш косопузенький уже наверху, молодца – хватает сапоги и вниз. Трясёт ими, издалека показывает – наши. Я машу рукой – забери себе. Он, бедолага, переворачивает, трясёт, как Буратино – золотое дерево. Смотрит на меня, руками разводит. А я что – тоже руками развожу – ну, не получилось. Зато согрелись, и люди получили удовольствие – ведь можем!

Мухомор сопит, директоришка новоиспечённый – а куда деваться, людей обманывать нельзя… О-па! – и весь пресс уже у меня на кармане. Можно в Москву. Но так, почему-то, и не поехал. Оставил всё как есть, и деньги – за железным казахским занавесом…

Жизнь бандитская – один отжал у другого, другой получил с третьего. Закрой границы – и пусть что хотят, то и делают? Главное, чтоб у нас никто ничего из-за рубежа не отжимал… Может, мы тогда золотом кидаться будем друг в друга, да костры из баксов жечь, и смотреть, как искорки в небо летят… И не будем продавать их, своих женщин – дочерей, любимых – которым без нас – везде тюрьма. Везде клетка…

# 19. Рецепты счастья из сечки, баланды и воспоминаний.

Итак, к чему пришли? Что такое преступление, и кто преступник?

"Война лучше мира, удаляющего нас от Бога". Это сказал святой Григорий Богослов. "Если ты выйдешь на перекресток и увидишь человека, хулящего Бога, да освятятся руки твои в крови нечестивца" – Иоанн Златоуст.

Куда уж дальше, если такое нам говорят, не скрываясь за ложным смирением и послушанием, отцы-основатели Церкви?

А что ещё по уверениям всех нынешних идеологов, внушающих слепой толпе – "только бы не было войны" – повторенных тысячи раз зомбированным, блеющим от страха, непонятного страха, стадом, является большим преступлением? Сказывается – нынешний мнимый мир. Мир, удаляющий нас от Бога и Святой Руси. То же можно сказать обо всех остальных, детально прописанных в кодексах, прегрешениях.

Приближает ли нынешнее состояние наше на краю пропасти и катастрофы, царящее по всей России, нас к Богу? Нет. Все симптомы, по которым можно было бы распознать то, что происходит (а не то, что навязано сладкоречивыми СМИ) – говорят об одном – о преступлении и о тайне преступников которую будем обозначать для краткости одним словом, пидерсией, творящей это преступление – против Бога, против России и её народа.

Пидерсия отравила и уничтожила практически всё. У страны украдена Церковь, в её полноте. Под рясами МП-шников сегодня вольготно себя чувствуют, как мы видим, конторские стукачи, продавцы таинств, с педофильским лобби во главе. Вкушая их даров и общаясь с ними, человек приобретает невидимые поначалу, но проявляющиеся затем в его поступках – болезненные шизофренические признаки, принимая за Церковь и сладкоречивую проповедующую псевдо-православность и покорность богоборческим властям и извращенную в духе акционерного общества с признаками экономической пирамиды продажность основных таинств. Всё это производит покорных дезориентированных рабов Пидерсии, обезоруженных в самой сокровенной области, в области веры. Именно поэтому верная служка Пидерсии – МП, не являющаяся никоим образом уже церковью – так нападает на Белую Церковь, Российскую Православную, дореволюционную – не торгующую ничем, даже свечками (заходи и бери), не стучащую "красным", не отказывающуюся от святых и их войны, которая лучше, конечно, педофильского продажного мира.

Кроме духовного яда Пидерсии, мы прекрасно знаем и о другом – о распространении наркотиков, которые попробовала практически вся молодежь, о потворствовании гомосексуализму и педофилии с их маршами, парадами и клубами, о практически узаконенной женской работорговле… И так далее. Список симптомов велик. Мы всё дальше удаляемся от целомудренной, культурной, богобоязненной державы, и всё ближе к чему? Правильно, к небытию. К состоянию навоза, на котором вырастут другие растения, нерусские.