Юрий Екишев - Россия в неволе

• Название: Россия в неволе
• Автор: Юрий Екишев
• Издательство: Издательство "Русское Имперское Движение"
• Жанр: Политика
• Год: 2009
• ISBN: 5-98404-006-6

О чем эта книга? Детский вопрос… Но иногда звучащий в далеко недетских ситуациях. Эту книгу искали у меня повсюду. Пока сидел в тюрьме – удалось кое-что переслать на волю, что тут же было фрагментами опубликовано. В лагере из-за этого возникли проблемы – слишком пристальное внимание, "красная полоса" по звонку "сверху", как особо опасному преступнику, и так далее… Тщательные обыски, периодическое изымание оперотделом всего – вещей, книг, рукописей, писем… Чтоб знать – что он там пишет особо опасное…

Заведующий оперотделом, капитан каких-то там войск Давид Сергеевич (всем бы писателям таких читателей – рвущих свеженькое, прямо из рук…) грыз с упорством, как карандаш, один постоянный вопрос – о чем ты там пишешь?

– О рыбалке, Давид Сергеевич, о рыбалке…

Он не верил. Приходил, изымал (не зная, что изымает уже совсем другую книгу, написанную на лагере, а ищет-то по чьей-то наводке эту, первую). Все выходные тратил на бесконечные неудобные для него местные топонимы, этнографические экскурсы в прошлое моей земли, воспоминания детства, сложное кружево родственных отношений, – и не найдя ничего, вынужден был возвращать обратно, со вздохом: – Признайся… Ведь опять написал что-то… Такое… Ну объясни, почему же мне звонят и говорят, чтоб я контролировал все "от и до"... Что ты там такое натворил?

– Я? Давид Сергеевич… Ничего. Сами знаете. Дело мое почитайте… Ну что, отдаем рукописи…

– Да бери! – машет опер рукой, шепча вослед. – Враг государства, блин…

Так о чем книга? Чтоб ее пересказать, нужна ровно такая же – вот в чем необъяснимый фокус этого детского вопроса. Но для чего она? В двух словах – чтоб не боялись. И там люди сидят, наши, русские. Вернее, больше бойтесь быть несвободными в ситуации, когда казалось бы никто не стесняет вашей свободы. Свободны ли мы в своей стране? Думаю, пока нет. Оттого и такое название – "Россия в неволе", и далее движение – "Пара Беллум". Россия в неволе. Готовься к войне. Какие будут следующие слова зависит не от правителей, а от вас.

###

Обложка. Это ноябрь 2006 года, за три недели до тюрьмы. "Русский марш" в Сыктывкаре. Меня, врага государства арестовали - это понятно. Похватали ночью по домам соратников с семьями, кого отвезли за три-девять земель за город, кого блокировали... - тоже можно объяснить. Трусостью, недальновидностью, слабостью, страхом. Кого не взяли ночью - стали хватать прямо там, лунатично улыбаясь при исполнении "приказа" - это уже сон разума, порождающий чудовищ и зомби. Схватили священника и упекли на несколько суток на нары (напомню, марш был разрешен официально), изваляли пожилую монахиню, мою маму - в осенней грязи. Истерика? Безумие? И наконец, сами видите - арестовали икону Божией Матери. Слов дальше нет, простых, которые можно сюда впечатать.

Юрий Екишев

---

Большинство, находящихся здесь, ну может, кроме Аблаката, Лёхи и отчасти Молдавана – уже точно знает, в глубине своей, что никак не уйти – попал сюда, значит, это надолго, не на один месяц, год. И тем не менее, при всей безнадежности, лихорадочно стучащаяся во все двери надежда, бегает, как городская сумасшедшая, у всех на глазах, как Ассоль с ожиданием алых парусов, как сестрица Аленушка, и прислушивается – не звякнет ли кормяк, не придёт ли спецчасть, не назовут ли твою фамилию…

Этого нет и нет, но все ждут – силы, проходящей сквозь двери – слова: ты – свободен. Нехватка, безумная нехватка пищи для этой сумасшедшей надежды, рождает непрерывное ожидание их появления. Незапланированный, необеденный – щелк кормушки! и только страх и надежда: это может быть передачка (дачка, кабан), может, наконец, ножницы дают постричься, законка (значит, кому-то на этап), это может быть новенький, или наоборот, шмон, чисовский или полный – готовимся со всеми вещами, это могут быть письма, библиотекарь с одним и тем же набором (Достоевский, Блок, Ахматова, Стивен Кинг, Агата Кристи…), а может быть – сухой листок: Ваша жалоба рассмотрена, как только будет получен ответ из прокуратуры… И – один шанс из миллиона двухсот тысяч, ныне сидящих в России – извините, ошиблись, вы сидите ни за что, дело в отношении Вас прекращено…

Волна смерти, накатившая на Россию с революционным цунами, выкосившая лучших – требует теперь тех, оставшихся, последних из тех, кто ещё смог бы попытаться восстановить разорённый дом. Но волна ещё не схлынула – безумие, безнадёжное отчетливое мрачное безумие связывает нынешнее общество. Вместо того, что скрепляло раньше, тонких нервных прожилок, сильных стяжек – сухожилий здорового организма – вместо ровного, осмысленного, практически одинакового для всех уклада быта великой семейно-домашней, городской и крестьянской, воинственной и гостеприимной России, скреплённой органичной, естественной иерархией – безумная вакхическая эстрадно-телевизионная опиумная связь одного органа государства (лучше пока сказать банды) с другим, одного человечка с другим – круговая порука денежных ценностей, олигархическая циничная деспотия, ломающая под себя всех, и хотящих приблизиться к власти, и хотящих просто жить своим мирком – пресс на кармане, жена, дети, двухкомнатная юрта – и общее безмолвие униженных и сломленных рабов псевдо-демократии, общая ярость и ослепленье наиболее активной части молодёжи, и её отдельный цикл обмена веществ – пиво, насаждение страстей в ещё не окрепших душах, духовный ВИЧ – наркотики, потребности безумной противоестественной моды: серьги в носу, в ушах, штаны до колен, демонические прически, дреды, скейтборды – общий кумар и непроходящая жажда хоть что-то сделать от адской скуки и при наличии моря никчемного времени, в которое никто не придёт, ничего не попросит. И всеобщая, повальная продажность и блудливость тех, кто первый должен отстаивать фундаментальные ценности и опоры. И общая ломка тех, кто пошёл служить системе – судей, прокуроров, ментов, получивших несмываемые печати на чело, печати вырождения, мрачных знаков подземелий –

"В крови до пят мы бьемся с мертвецами,

Восставшими для новых похорон…"

Усиление безумных, стягиваемых адом и всеми его силами, смертельных уз на русском обществе – рождает и ответ. В каждой душе – безумная, простоволосая русская надежда, больная, чахоточная, всё же заклинает: ну сделайте хоть что-нибудь.

Рождаются партии, движения, направления молодёжной субкультуры, группировки, домашние кружки, фиктивные (желаемые) целые армии и ополчения (без оружия, только с побрякушками – медальками и лампасиками) – у которых хватает силы грызть цепи, но не хватает сил, а главное, решимости – взять и всё изменить. То лидеры слабы, перекуплены, амбициозны, то направление действий оказывается абстрактным и тупиковым.

Хаотичная агония, в которой последний вздох этой надежды – царя! крепкой руки! порядка! убрать всю адскую нечисть из русского организма!

Ослабло русское "слово и дело" – когда сказано-сделано. Нынешние времена родили тех, кто сказал, но ещё не сделал, пусть ценой жертвы. Без жертвы и жертвующих собой никакое движение не сможет приобрести необходимой силы. Русская привычка, что если правду узнают – можно успокоиться – и больше ничего не надо ничего – подводит нас. Этап "сказанной" правды должен смениться этапом правды "сделанной", без всяких объяснений. Именно в этот этап войдут, наконец, если они остались – последние живые силы России в последний бой, если мы не хотим умереть загнанными под стол, с отобранным чаем и рандоликами, униженными и несвободными, с пустой болтовней на устах.

Те, кто выстоят, победят – это новая русская элита, новая русская власть, новый порядок. К этому идёт весь ток удивительной русской истории, измеряемый не календарями, а всплесками могучего, несломленного духа.

# 6. Суд над хозяином и его дичью.

Большинство, да практически все, читают свою делюгу с отвращением, с раскольниковскими припадками несвязной, рвущейся мысли, мечущейся от одной мелочи к другой, от одной несправедливости к другой, захватывая очень большую гамму чувств: от возмущения бестолковым подельником, до радостно-долгого, бесконечного обдумывания, где же всё-таки обвинение сделало прокол, явно ошиблось или намеренно написало что-то невнятное, противозаконное (хотя, обычно, суд во внимание не принимает – какими нитками шито-крыто дело).

Объемные, многостраничные обгребоны, замусоленные, скрученные с пренебрежением в трубку, с обтрёпанными краями – лежат под матрасами, брошены вперемешку с вещами в пакетах под шконками, хотя всё остальное человек старается беречь, обзаведясь отдельной папочкой, файликами. Но настает время, как вдохновение, и человек аккуратно вытирает с общака крошки и пепел, расстилает домашнюю простынь, служащую скатертью, разворачивает делюгу. Садится нога за ногу, как профессор, заложив сигарету за ухо – изучать с карандашиком всё, что следователь, демон пупырчатый, накопал, – обмозговывая абзац за абзацем, эпизод за эпизодом.

Этот поединок, эта партия, эта война проиграны уже заранее (за редчайшим исключением). То, что не решается с помощью денег, решается с помощью больших денег. Если ни того, ни другого – ты проиграл. И не потому, что ты не прав, находя огромные, бездонные провалы в следствии, рассыпающиеся доказательства, недостающие улики, сфабрикованные, сляпанные из пустоты.

Эта война проиграна в тех кабинетах, где прокурор уже договорился с судьей за чашечкой кофе – этому пять и восемь, этому – десять, а этих трюмить по-полной – это же ОПГ, хотя ни в законе, нигде нет этого понятия. Эта война проиграна уже после одного высокого звонка – посадить! Она проиграна и для заведомо невиновного, посаженного по ошибке, когда начинается выяснение – а кто будет платить за то, что держали невиновного? (легче дать ему хоть что-нибудь). Она проиграна ещё до начала суда, самого справедливого суда в мире – суда в разорённой, охваченной денежным безумием, коррупцией, нищетой, беспринципностью и воровством на самом верху, страны – суда, проведенного бывшими следователями, ставшими судьями без милости и разума, судьями – неудовлетворёнными женщинами, мстящими за свою несложившуюся судьбу, судьями-жертвами, чьи дети подверглись всё возрастающему насилию, подсели на наркотики, тоже в свою очередь осужденных и обречённых слепым обществом.

Милостивых судей, вернее не милостивых, но чуть более мягких, из числа местных вершителей закона – знают наперечёт. И каждый молится – лишь бы попало к этому, к этой, или наоборот – только не к этому, только не к этой – даст больше запрошенного, а это вилы. Всякий приговор несправедлив и незаслужен из рук режима безумно-больного по сути и объявившего войну всей русской нации. Но даже несправедливый приговор – несправедлив вдвойне, если всё зависит от прихоти злой судьбы.

Это лотерея, безвыигрышная, безнадежная, в которой знание деталей дела помогает лишь отчасти. Кругом – зло. Следаки, по отношению к нам, кто содержится под стражей – практически демоны, – безусловное, хитрое, изворотливое зло, которому начхать на правильно собранные доказательства.

Судьи – зло условное, показывающее себя на деле: за мешок картошки – трёшку держал! за отстаивание чести полузнакомой девушки – бах, десятку! за украденные миллиарды – год условно!.. За нищую, ограбленную страну с униженным и вымирающим населением – ничего…

Что судьи с прокурорами и следователями… Даже адвокаты – иногда тайное, хитро пришедшее зло, вроде бы с той стороны, с которой должна прийти защита. Сразу говорю – имею в виду не всех, далеко не всех. Но только тех, кто, выставляя самые дорогие цены (какое у вас дело, батенька, уголовное? этот прайс на сегодня самый дорогой…) – ничего не предпринимает – кто кормит обещаниями обезумевших родственников жертвы, прекрасно зная результат наперёд (максимум условно… по этой статье? – даже не думайте, батенька, максимум условно…) – а когда дитё отправляется по этапу, стриженое, без тёплых вещей, свитеров, носков (скоро условно, точно нагонят – можно всё пустить на дороги…) – только разводит руками: ну, не получилось, ну, извините… – твёрдо зная, что эти простачки не имеют связей, "выходов на людей", чтобы "решать вопросы", поэтому и пришли, потому и внесли вперёд всю сумму… Таких "защитников" иногда дают, когда платные адвокаты недоступны – чисовских, взятых из назначенных судом, которые ведут к этой пропасти доверчивых "разумными" юридическими советами: зачем тебе знакомиться с делом? давай, подписываешь не глядя 217-ю, ознакомку, а я договорюсь, что у нас эпизодик снимут… А делюга уже в суде, уже некоторые ходатайства писать поздно, уже некоторые экспертизы, способные всё перевернуть – пропущены… Зачем, сына, эта канитель – свидетели, показания терпилы, плачущие мамки, впервые в жизни узнающие где тебя носило, жена, с изумлением обнаруживающая, чем ты промышлял, чтобы её прокормить – зачем тебе это всё? Давай без этого, особым порядком, получишь не больше двух третей от полагающегося, только признай себя виновным, сделай вид, что раскаялся – и кончится эта канитель: следствие, суд, – поедешь по этапу, а там ещё договоримся – уйдёшь по УДО, будешь себя хорошо вести… То есть ещё можешь откусать две трети от всего, что дадут… Ну и что, что ты не делал этого, сына… У нас же в суде, раз следователь говорит, значит, это так. Подумай.