Павел Яковенко - На южном фронте без перемен

• Название: На южном фронте без перемен
• Автор: Павел Яковенко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27831-2

Первомайский, 1996 год. В чистом поле располагается минометная батарея, которая обстреливает занятый боевиками поселок. Командир взвода готовится к штурму. Бойцы страшно измождены, но находят в себе силы, чтобы не терять бдительность и следить за врагом. После операции в Первомайском их ждет перевод в Чечню, в самое пекло бойни, навстречу новым невзгодам и лишениям… Все эти события описаны с такой убедительной достоверностью, так пронзительно, что читатель невольно чувствует себя героем настоящей окопной войны.

---

Естественно, сразу после пробуждения, я вспомнил о вчерашнем неожиданном предложении Франчковского о проведении спортивных соревнований на приз командования сводного батальона…

— Что за суперприз? — несколько глупо спросил я, когда на совещание по этому поводу собрались все уже буквально опухшие от безделья офицеры.

Франчковский посмотрел на меня как на божью коровку и процедил:

— Друг мой, из конфиденциальных источников поступила информация, что наши доблестные воины надыбали сухих дрожжей и мешок сахара. Операция по изъятию контрабанды мною уже проведена. Между прочим, зачинщики из вашей батареи, товарищ Найданов!

Он воздел персты в сторону моего непосредственного начальника. Андрей, как это с ним частенько бывало, выпучил глаза и стал наливаться кровью. Но Франчковский уже успел перевести свой корявый палец вверх и напыщенно продолжил:

— Но! Извлечем пользу и обратим злое начало в доброе! Чтобы пресечь беспорядки и поднять дух войск, заставим их поработать сначала. А для этого проведем большие спортивные соревнования, где главным призом будет…(он выдержал эффектную паузу)… право на производство браги!

— Все равно ведь сделают и напьются, так хоть заставим их немного побегать, — рассудительно добавил он.

Мы долго смеялись, (ржали — если точнее), но предложение одобрили сразу; кто бы ни выиграл, а уж свою долю мы получим однозначно.

Единственно, Урфин Джюс сразу предупредил, что если его бойцы победят, то нам ничего не светит. Мы потрепали его по плечам, и посоветовали идти давить вшей: пусть им свои сказки рассказывает, и своим деревянным солдатам.

После принципиального согласия всех присутствующих, председательствующий Франчковский огласил лично им составленную программу соревнований. Она включала военно-спортивную эстафету и бокс.

Ну, с эстафетой понятно — это неизбежно, сам Бог велел. Но бокс?

— Слушай, друг, — задушевно пропел Урфин Джюс. — У тебя что, перчатки боксерские есть? Чем они махаться будут?

— Не махаться, а боксировать! Я все продумал. Обмотают руки тряпьем и достаточно.

Я, Найданов и Коля Лихачев только озадаченно пожали плечами. Потом все три командира рот и Андрей пошли определять предстоящую трассу и этапы прохождения, а я поспешил донести до подчиненных столь неординарную новость.

Подчиненные уныло давились мясом. «Хлебушка бы!» — так и читалось в их тоскливых глазах.

— Солдаты! — обратился я к ним. — Есть возможность напиться и забыться!

— Грешно смеяться над бедными людьми, — весьма осторожно ответил Кабан. Я даже не сомневался, что сидящий рядом с ним Солоха, и был главным инициатором добычи алкогольных ингредиентов, позднее утерянных, но даже в его глазах мелькнула явная заинтересованность. (А может все-таки Армян? Да ну, нет! Насколько я знаю своего водителя, к спиртному-то, он, как раз, довольно равнодушен).

Джимми Хендрикс, как потенциальный капитан команды, попросил разъяснений. Я достаточно подробно описал оперативную обстановку; единственное, чего я сам толком не знал — это программы соревнований. Но тут подоспел возбужденный Найданов.

— Андроид, — заорал командир с порога слышимости, — готовься в боксеры! Тебя будут больно бить!

Андронов начал артачиться, но до сих пор молчавший Солоха отрезал:

— Будешь биться.

И Андроид потух….

Раздался разъяренный вопль Франчковского, и я вздрогнул. Славная утренняя тишина закончилась. По всему расположению зашевелились фигуры цвета хаки. Из кабины высунулся заспанный и недовольный Найданов:

— Опять Франчковский орет? Чтоб он голос сорвал, паразит. Весь сон испортил. А я женщину видел! Же-е-енщину!

Он сладко потянулся, а я вежливо сказал:

— Андрюха! Сегодня Игры Доброй Неволи на приз зеленого змия, ты забыл?

— Ага, забудешь тут. Андроид! Ты в форме?!

Андронов, надо сказать, был здоровым, толстым, довольно упрямым парнем. Тем не менее, предстоящие возможные побои уже наложили мрачную тень на его чело. От начальственного окрика он нахмурился еще больше, и отчего-то потрогал свою могучую челюсть.

Для эстафеты подобрали задачи, соответствующие боевой обстановке. Форма одежды стандартная: сапоги, броники, каски. Франчковский настаивал на использовании противогазов, но после проведенной ревизии с ужасом обнаружил, что за долгие месяцы похода противогазы даже в его собственной роте как-то исчезли сами по себе. Сгоряча ротный хотел было избить каждого отдельного бойца по очереди, но, после некоторого размышления, передумал.

Первым этапом эстафеты оказалось ползание по-пластунски. Так как форма у участников все равно была грязной до безобразия, то испортить ее сильнее не представлялось возможным. А вот сил у спортсменов упражнение должно было отнять много. Кто не верит, пусть попробует сам.

Далее — бег на короткую дистанцию, занятие огневой позиции, окапывание, стрельба по мишеням, метание саперных лопат и штык-ножей в деревья. А потом — бокс.

Не знаю, как у других, а в нашей батарее собрать состав сборной было нелегко. Боксер нашелся, но вот с многоборцами дело обстояло гораздо хуже. Относительно легко можно было бы заставить соревноваться припаханных, (например, Рамира), но что с того толку — победить они были не в состоянии даже под страхом смерти, ибо были замучены повседневной работой, а на жизнь смотрели довольно уныло и пессимистически.

Сержанты колебались: то ли не хотели бегать на потеху публике, то ли просто не было желания физически напрягаться, но все как-то отнекивались.

Завербовался, после недолгого раздумья, лишь мужественный Кабан — просто и без комплексов. После его согласия осталось набрать еще четырех героев.

Найданов, как обычно, долго убеждал, угрожал, просто приказывал — не помогло. Тогда он собрал командиров расчетов и предложил последний китайский вариант. От четырех расчетов командиры должны были выделить по одному спортсмену. Расчет Джимми Хендрикса освободили от мобилизации — от них уже выделился по собственной инициативе товарищ Кабан.

Одно условие — это должны были быть крепкие парни. После горячей дискуссии с использованием не вполне парламентских выражений Андрей умыл руки и опять полез спать в машину. Я внимательно слушал, но ничего не говорил, потому что все-таки сумел достать у медика Гаджи свежие (месячной давности) газеты, и торопился их прочесть, пока не отобрали.

Краем уха я слышал шумный диспут среди подчиненных, но меня больше волновала статья об успехах родного «Ротора», чем надоедливые окружающие.

Примерно через час товарища Найданова посетила дружественная делегация.

Джимми Хендрикс и иже с ним привели на просмотр к командиру кандидатов в сборную. Андрюха сразу же состроил скептическую мину, но я мгновенно заметил плохо скрываемое торжество, которое сквозило во всех его движениях. Ему теперь до фени стали все спортивные результаты; он добился главной личной победы — уломал подчиненных. До сих пор ему приходилось зарабатывать свой несчастный авторитет. Конечно, следующий призыв был бы в руках Андрея и телом и душой. Но это следующий… А пока приходилось работать с тем, что было.

Пока я глубокомысленно предавался созерцанию газет, Андрей осматривал будущих спортсменов. Расчет Ситникова выдвинул в истязаемые Данилова — не самую плохую кандидатуру: не могучий Андроид, конечно, но и не хилый Рамир. От расчета Ослина был представлен сам Ослин. О! Этого и я не ожидал! Что его подвигло на этот подвиг, отвечать он не захотел. Если вы думаете, что он не мог заставить подчиненных, то сильно ошибаетесь. В своем расчете Ослин властвовал самодержавно, и что послужило поводом к столь человечному его поступку, я так и не решил. Ну и ладно — это не столь важно.

Расчет Абромовича представил рядового Пятницкого. А от расчета Боева вызвался сам Боев. С его кандидатурой я был согласен руками и ногами. Он постоянно пыхтел с гантелями, гирями и в периоды массовых реквизиций, как он мне сам сказал, (и я ему верил), фанатично искал штангу — пока не удачно. А вот Пятницкий, вне всякого сомнения, стал козлом отпущения. Командир батареи не захотел омрачать себе праздник послушания и не стал поднимать скандала из-за очевидного саботажа сержанта Абрамовича. Тем более что это был, вообще-то, «мой» сержант…

Пару дней сборники тренировались. Получалось довольно хреново, но я не думал, что пехота сильно превосходит нашу команду во всех компонентах. Я почти угадал, кроме маленького нюанса. Но об этом позже…

Понурые, совсем не похожие на олимпиоников, участники соревнований надевали амуницию, без конца щелкали затворами автоматов и попутно выслушивали тренерскую установку.

Наконец, к месту старта подтянулась пехота. Впереди, как обреченные гладиаторы, тяжело шагали напряженные участники соревнований, сопровождаемые шумной толпой болельщиков — приколистов. (Видимо, особо их радовало то, что в данный момент не они будут «умирать» на полосе препятствий, а ведь все могло быть и наоборот!). Отдельно, торопливой походкой пробирались к своим местам офицеры — наблюдатели за этапами. Главным судьей единодушно избрали медика Гаджи как человека относительно нейтрального, и, в любом случае, честного.