Павел Яковенко - На южном фронте без перемен

• Название: На южном фронте без перемен
• Автор: Павел Яковенко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27831-2

Первомайский, 1996 год. В чистом поле располагается минометная батарея, которая обстреливает занятый боевиками поселок. Командир взвода готовится к штурму. Бойцы страшно измождены, но находят в себе силы, чтобы не терять бдительность и следить за врагом. После операции в Первомайском их ждет перевод в Чечню, в самое пекло бойни, навстречу новым невзгодам и лишениям… Все эти события описаны с такой убедительной достоверностью, так пронзительно, что читатель невольно чувствует себя героем настоящей окопной войны.

---

В сумерках подошёл капитан Донецков с приказом вести беспокоящий огонь. Ну, вести так вести, делов-то! Капитан ушёл, а мне удалось задремать.

Пробуждение мое оказалось не особенно приятным — я элементарно замерзал. Причина была проста: в отсутствие Коломейчука следить за костром оказалось некому. И он тихо затухал. Ленивые бойцы, не думая ни о чем, дрыхли без задних ног.

Мне пришлось подняться, пинками поставить на ноги остальных, и выразительно показать на едва тлеющую золу.

Волков, в свою очередь, сорвал злость на рядовом составе. Лисицын, громко проклиная войну, выполз наружу и побрёл искать топливо, а небо внезапно озарила ярчайшая вспышка. Осветительная бомба на парашюте зависла над поселком. Стало светло как днём. Жёлтый свет чем-то напоминал новогодние салюты, и все заворожёно уставились в небо.

— Э-э-э… — вспомнил я. — Давайте заряжайте, пока видно. Надо же выстрел произвести.

Шиганков с видимым удовольствием пошёл стрелять — днём-то кто бы ему это позволил? Пушка грохнула, вылетела пустая гильза. Солдат вернулся с тупым лицом и пустыми глазами — он явно не ожидал от отдачи такой силы. Наверное, в голове у него все звенело, и он слегка оглох.

Через полчаса к орудию отправился Лисицын. А я то дремал, то снова просыпался от выстрелов. Тогда мне приходилось выбираться из ямы и ходить по позиции вперёд-назад: больные колени никак не хотели униматься.

Где-то в час ночи я отправился в тыл — к машине. Логман, само собой, спал, но даже разбуженный мною, никакого возмущения не проявил, а спокойно отправился на позиции. «Есть всё-таки совесть у парня», — подумал я, неторопливо занимая нагретое место. Периодически где-то в районе в посёлка хлопали разрывы, и под этот убаюкивающий аккомпанемент я провалился в сон…

Глава 19

И второй день сражения начался буднично.

По привычке я отправился в кустарник для отправления естественных надобностей, но вскоре понял, что это может стать экстремальным занятием — в воздухе нет-нет, да свистели шальные пули. Поэтому засиживаться я не стал, а быстро отправился на позиции к Рустаму. Впрочем, он встретился мне еще по дороге.

— Тут корреспондент с «Красной Звезды» приезжал, — довольно улыбался Рустам, — обещал про меня написать.

Зариффулин похлопал меня по плечу, и ушел завтракать. Рустам выглядел настолько довольным, что я даже позавидовал ему. Правда, по дороге на позицию завидовать перестал.

«А что могли бы написать в газете обо мне?», — подумал я. — «Что я такого сделал? По большому счету — ровным счетом ничего. Я даже свои обязанности толком не исполняю. И что написал бы корреспондент? Наврал бы с три короба, а мне потом было бы очень совестно перед товарищами. И я бы ходил и молился, чтобы эту газету никто не прочитал. А все равно, по закону подлости, как раз ее бы и прочитали. Оно мне надо?».

Успокоив себя такими уничижительными рассуждениями, я вновь расстроился, когда увидел, что и танк, и «Шилка» от нас уползли. Мой левый фланг полностью оголился.

«Вот, блин!» — пришло мне в голову. — «Как обычно: все самое интересное происходит на другой стороне».

Я залез в свой окоп, внимательно осмотрел поселок в бинокль, не заметил ничего нового, и отправился бесцельно бродить по позиции.

Впрочем, вскоре три орудия Зариффулина открыли беглый огонь. Я решил не отставать. Так как никаких конкретных указаний не было, и видимых целей не наблюдалось, я подошел к делу творчески. Мне пришло в голову, что простреливать Первомайский можно на всю его глубину. Для этого, не меняя установок угломера, достаточно менять прицел на сто метров, чтобы полностью прострелять одну узкую полосу. Затем можно изменить угломер, и таким же макаром прострелять другую полосу, затем третью… На сколько хватит снарядов, или пока нас не заставят прекратить огонь. Сказано — сделано! Шиганков заряжал, я наводил, и производил выстрел. Под шумок я выпустил по поселку и те десять снарядов, в которые мы не смогли вкрутить взрыватели.

Однако наедине с расчетом и орудием я оставался недолго. Откуда ни возьмись, появились капитан Донецков, пара папоротников, и контрактники.

— Куда стреляешь? — спросил меня капитан.

Я объяснил. Он заржал.

— Давай я буду наводить, — сказал мне Донецков, — есть цели поважнее.

Я молча отошел от пушки. Шиганков привычно загнал снаряд в казенник, Донецков принялся наводить, папоротники и ваучеры сгрудились возле него, как будто думали что-то разглядеть.

В этот момент я явственно услышал свист пули. Публику перед орудием смело в мгновение ока. Сам я прыгнул за бруствер. Некоторое время мы все выжидали, потом капитан все же подбежал к пушке, произвел выстрел, и снова укрылся, от греха подальше.

Орудия Зариффулина стрельбу прекратили. Как оказалось, вследствие полного использования боеприпасов. Потерявший бдительность комбат приказал подогнать «Уралы» прямо к своей позиции, чтобы здесь, на месте, снаряды и выгрузить. За это мы чуть было не поплатились.

Только машины стали останавливаться около орудий, как со стороны Первомайского дали очередь из АГС. К счастью, с недолётом — она прошла перед окопами. Личный состав рванул в укрытие как спринтеры. Аншаков мчался так, что, зацепившись за снарядный ящик, метра три летел в воздухе, и, грохнувшись, не мог толком подняться: хотя ноги крутились как у перевёрнутого велосипеда.

Не дожидаясь второй серии, с позиции удрали «Уралы». Они не смылись полностью, а просто остановились достаточно далеко. Не знаю, что на меня нашло, но я побежал к ним.

— Вася, — сказал я водителю, — совершим подвиг? Давай-ка вернемся на позиции. Вон там есть место за укрытием, там нас не должны достать. Главное, быстро проскочить открытый участок, и все. А то стрелять надо, а снарядов нет.

Водитель долго не раздумывал.

— А что? — весело ответил он. — Подвиг, так подвиг! Поехали!!

Я запрыгнул в кабину, машина развернулась, и мы устремились обратно к Рустаму. Но не доехали. Навстречу бежал он сам, и махал руками, останавливая нас.

— Назад! — закричал он, преодолевая одышку. — Назад! Поставь машину, где сейчас стоял. На руках боеприпасы будем носить. Нечего геройствовать!

«Хорошо, как скажешь». Я выпрыгнул из кабины, и отправился руководить расчетом Волкова. «Урал» задним ходом поехал обратно.

Больше по нашей батарее не стреляли, и вскоре она возобновила свою работу. У бойцов внезапно появился азарт: раз по ним стреляют, значит, батарея задела «чехов» за живое. Явно прибавилось желания, как, впрочем, и дрожи в коленках.

Внезапно появившийся энтузиазм в нашем расчете выразился в героическом поведении Лисицына и Шиганкова. Хотя им пришлось таскать снаряды издалека, и они взмокли как два папы Карло, но прониклись духом ответственности и помалкивали.

Остаток дня прошел в периодически возобновляемой стрельбе. Так как противника мы, кроме невразумительного обстрела утром, не ощущали, то рутинная огневая работа начала утомлять. Ну, сами поймите, стрелять, стрелять и стрелять, не видя ни малейшего результата своей работы… Это сложно.

Впрочем, бойцы выглядели довольными. Во всяком случае, гораздо более довольными, чем в части. Их не смущали ни отсутствие нормального зимнего обмундирования, ни отсутствие бани, ни довольно скудное питание, (хотя, честно сказать, и в части кормили не лучше), ни вполне реальная опасность быть убитым или искалеченным. Что ж, я знал ответ. Здесь было гораздо больше свободы, чем в части, и не было местных. Это безоговорочно перевешивало все трудности и опасности.

У меня же настроение было совершенно противоположным. Я очень сильно хотел вернуться в Темир-Хан-Шуру. Объяснение элементарное: давно не мылся, у меня все чесалось, от меня дурно пахло. Но ладно — это терпимо. Это бы я еще перенес. Но колени! Увы, колени не только не заживали, они болели все сильнее и сильнее. Да что говорить, если я уже не мог нормально сидеть!

Мне пришлось часами ходить взад-вперёд по позиции: присесть не мог, лежать — негде. Вот я и наматывал километры.

Можно воевать, когда ты здоров! А когда нет?

Глава 20

— Ну все, Паша! Закончилось!

Это утро началось неожиданно. Пришел Рустам, и сообщил, что ночью был прорыв, и радуевцы ушли.

— Как ушли? — довольно глупо спросил я.

— Ногами, — почему-то обозлился Рустам. — Нашли самое незащищенное место, ударили и прорвались. Правда, их там хорошо покоцали, но все равно, многие ушли.

Вообще-то, честно говоря, я считал, что самый слабо защищенный участок окружения был как раз у нас. Пехота где-то слева, вне зоны видимости, у нас тут один дивизион, а за нами — тылы. И даже танк с «Шилкой» ушли. Господи, как хорошо, что они не ударили здесь!

Однако, чуть поразмыслив, я решил, что зря так думал. За нами Дагестан, и глупо прорываться туда, когда на «хвосте» останутся почти все собранные здесь федеральные силы. Да и что я знаю о стоящих за нами тылах? Только то, что там где-то есть госпиталь? Может быть, там еще до хрена войск!