Дорис Мортман - Истинные цвета

• Название: Истинные цвета
• Автор: Дорис Мортман
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-004207-8

Две названые сестры. Две судьбы. Два противостояния смертельной опасности. Два противоборства любви и ненависти…

Изабель. Художница, чьи полотна потрясают, чей талант стал легендой. Но ни успех, ни мужские объятия не в силах заставить ее забыть одну-единственную ночь. Ночь, когда свершилось страшное преступление…

Нина. Самая отважная и беспощадная из журналисток Америки. Женщина, готовая рискнуть не только собственной жизнью, но и счастьем близких во имя славы – и во имя истины.

Две названые сестры. Две таинственные истории. Две безжалостные мести – и две пламенные страсти…

---

Нина терпеливо ждала, покорно принимая его ласки и прислушиваясь к своему телу. Вот она закрыла глаза, и его губы скользнули по ее щеке, слегка касаясь ресниц, век, носа. Затем его язык сбежал вниз по ее шее; спустя мгновение Энтони прикусил мочку ее уха и нежную кожу под подбородком. Он не дотрагивался до нее руками, а тело Нины жаждало его все сильнее. Внезапно Гартвик отстранился.

– Разденься, – хрипло выдохнул он.

Она повиновалась: повернулась к нему спиной, чтобы он расстегнул молнию, а потом опять обернулась к нему лицом, медленно спустила с плеч легкое шифоновое платье, и оно легкими волнами упало на пол. Энтони просто ел ее взглядом; Нина потянулась за спину и расстегнула бюстгальтер. Он молча смотрел, как она обнажила грудь и сняла чулки.

– А теперь раздень меня.

Она с радостью принялась исполнять его просьбу – стянула с него пиджак, развязала галстук и одну за другой расстегнула пуговицы рубашки. Затем, подражая, уставилась ему в лицо и не отрывала взгляда в течение всей этой процедуры. Сняв с него рубашку, она прижалась к нему всем телом, расстегнула ремень, дернула молнию, сунула руку ему в брюки и с удовлетворением обнаружила, что он возбужден ничуть не меньше ее – ему явно понравилось увиденное.

Она поняла: он хочет, чтобы она раздела его полностью, но пока преимущество на ее стороне, надо этим воспользоваться. Все еще сжимая его жезл, она потерлась сосками о его грудь, свободной рукой притянула его лицо к своим губам и поцеловала жадно и страстно. Затем отклонилась и прижала его голову к своей груди, чтобы он сделал то, что нравится ей.

Энтони тотчас пожелал заполучить ее всю. Быстро скинув с себя оставшуюся одежду, он подхватил Нину на руки и опустил ее на кровать. Она откинулась на подушки, готовая принять его, но он тотчас приподнял и насадил ее на себя, захватил ртом один из сосков, а руками принялся ласкать ее раскаленное тело. Его дикая страсть передалась и Нине. Она с трудом сдерживала желание, стараясь, подобно ему, обуздать свои порывы, но это ей плохо удавалось. Едва он прикоснулся к ней, как что-то животное вспыхнуло в ней с новой силой – казалось, к кончикам его пальцев привязан каждый ее нерв. Она жаждала доставить ему такое же удовольствие, но он так и не предоставил ей такую возможность. Она была полностью в его власти.

Когда все закончилось, Нина рухнула с ним рядом, утомленная и удовлетворенная. Атмосфера вокруг была пропитана горячей чувственностью и вновь пробуждала в ней желание близости. Ей хотелось, чтобы он обнял ее, сказал, как ему было хорошо. Он же деловито зажег сигарету и стал молча курить, не сделав никакой попытки придвинуться ближе. Разозлившись на его холодность, Нина вскочила с кровати и натянула платье.

– Что ты делаешь? – Он изумленно уставился на нее.

– Разве не видишь? Ухожу.

– Так скоро? А что, если я снова тебя захочу?

– Что ж, придется тебе оторвать свою задницу и пойти меня поискать, – отрезала Нина, хлопая дверью.

Шагая по коридору к своей комнате, она пожалела, что ушла. Некоторым мужчинам после особенно откровенного секса хочется отдалиться от партнерши. К тому же вполне возможно, что для него это всего лишь рядовое мероприятие. Нет, возразила она самой себе. Энтони Гартвик хотел ее. Он добивался ее с отменным упорством и наслаждался близостью с ней. Значит, он снова ее захочет. Что ж, она подождет.

Остаток ночи Нина не сомкнула глаз.

Глава 16

Октябрь 1983 года

Джулиан Рихтер хмуро окинул взглядом свое отражение в зеркале – налицо первые признаки надвигающейся старости. Впрочем, он решил смириться с неизбежным и воспринимать морщины как украшение зрелого мужа с твердым характером. Что касается телосложения, то здесь все было в полном порядке. Он постоянно тренировался и выглядел подтянутым, как спортсмен.

Собираясь на сегодняшний вечер, он выбрал черный пиджак, серую рубашку, серые брюки и серый шелковый платок.

Вполне довольный собой, Рихтер вышел из офиса: пора пройтись по галерее. Наметанным глазом он проверил освещение, расположение картин, наличие стойки с репродукциями и открытками и доступность книги отзывов.

Джулиан взглянул на часы: полшестого. Через полчаса откроется выставка «Луна над Манхэттеном». С самодовольной усмешкой он пробежал глазами список приглашенных.

Все твердили ему, что глупо открывать выставку в пятницу вечером – на нее, мол, никто не явится. Устраивай выставки по субботам, как принято уже много лет. Но в том-то все и дело: Изабель де Луна не вписывается в прокрустово ложе общепринятых правил, а ее последняя серия ночного Нью-Йорка столь необычна, что заслуживает нетрадиционного представления, теперь все только и делают, что ниспровергают основы.

Жаль, что его покинула Скай. Рихтер привык доверять ее глазу и уху. Она слышала то, что ему было недоступно, улавливала отголоски новомодных веяний, которые проходили мимо него. У нее было сверхъестественное чутье на все новое и перспективное, а то, что стало вчерашним днем, она безошибочно отсекала. Было время, Джулиан и сам мог похвастаться способностью улавливать художественные течения и выделять наиболее талантливых художников, работавших в том или ином стиле. А теперь, по слухам, он потерял былую хватку. Да, во всем виноваты стремительные перемены, уследить за которыми не так-то просто. А еще – многочисленные конкуренты и недоброжелатели.

У Скай на этот счет имелось другое мнение: она полагала, что причина его неудач кроется в его впечатлительности. Часто случалось так, что мнение владельца галереи напрямую зависело от того впечатления, которое на него произвела личность художника: если Джулиан считал, что перед ним человек незаурядный, он готов был поверить, что и в работах его присутствует искра Божья.

В общем, Скай заявила, что Рихтер не видит дальше своего носа.

Мэтр попытался ее урезонить. По мнению Джулиана, ей следовало благодарить судьбу за то, что она имеет счастье работать в его галерее. Скай тотчас запальчиво напомнила, что он извлек немалую выгоду из большинства ее открытий, отказался повысить ей гонорар, несмотря на огромный вклад в процветание галереи, дурно обращался со всеми ее находками (и делал это ей назло – так она считала), а кроме того, нанес ей публичное оскорбление. Оно-то и стало последней каплей: узнав, что он неуважительно отозвался о ней в прессе, Скай тут же уволилась.

Вскоре его покинули и несколько художников. Из признанного короля в мире искусства Рихтер превратился, по словам одного умника, в «хитрого манипулятора с сомнительной тактикой ведения бизнеса».

Отбросив мрачные мысли и списав свои промахи на свойство американцев выискивать изъяны у ярчайших звезд и получать от этого удовольствие, Джулиан взглянул на часы. Десять минут. Он занервничал. Может, зря он отказался провести предварительную распродажу, как всегда это делал перед открытием выставки?

К семи часам приехали Хилтон Крамер, Джед Перл, Кельвин Томпкинс и другие критики. К ним присоединилась и журналистка из отдела светской хроники «Нью-Йорк дейли» – Нина Дэвис. Ее присутствие символизировало для Джулиана общую ситуацию в искусстве восьмидесятых. Само по себе оно стало играть второстепенную роль на мировой сцене. Теперь гораздо важнее, кто присутствует на выставке, во что одет, с кем и о чем говорят. У Рихтера эти перемены вызывали глухое раздражение. Кто уполномочил эти бульварные газетенки судить о высоком искусстве? Кто дал им право определять репутацию галереи и ее владельца?!

Впрочем, наплевать ему на эту светскую сплетницу! Сегодня для него нет никого важнее Изабель де Луна.

В ожидании ее приезда он в который уже раз пожалел о том, что ему не удалось сохранить с ней интимные отношения. Джулиан терпеть не мог проигрывать, особенно если это касалось его мужского самолюбия. Такие промахи моментально раздувались в его сознании до астрономических размеров, перекликаясь с отцовскими заповедями.

Генри Рихтер был эталоном, по которому Джулиан сверял свою жизнь. Дома Генри выступал горячим сторонником морали, а за пределами семьи предавался разгулу. Кичась своим образцово-показательным браком и хвастаясь им направо и налево, он тут же нашептывал скабрезные шуточки на ухо очередной любовнице. Он требовал от сыновей жить по законам совести, а сам безнаказанно дурачил и обманывал партнеров по бизнесу. И если братья Джулиана старались поступать в соответствии с отцовскими заповедями, то жизнь самого Джулиана зеркально отображала жизнь Генри.

В годы его молодости неразборчивость в связях считалась нормой. Чем больше у тебя перебывало женщин, тем больше очков ты заработал – отец может гордиться своим сыном. Но Генри как-то вскользь обмолвился, что с каждой хрюшкой спать – не велика доблесть. Уязвленный Джулиан немедленно поднял планку своих предпочтений и стал выбирать женщин в отцовском вкусе.