Алексей Мальцев - Призрачно всё...

• Название: Призрачно всё...
• Автор: Алексей Мальцев
• Жанр: Современная проза

Ее дети никогда не узнают, что такое безотцовщина. Достаточно того, что она сама нахлебалась этого по самые ноздри. Даже если иссякнет любовь, как высыхают родники в засушливое лето, она приложит все силы, будет грызть землю, но семью постарается сохранить. О самолюбии и гордости пусть треплются с телеэкранов и со страниц желтой прессы феминистки всякие. У ребенка должен быть отец. У мальчика, у девочки — не важно, семья в любом случае должна быть полной…

Так начинается новый роман известного на Урале писателя — Алексея Мальцева. Роман о нашем непростом времени, о неизбежности настоящего и призрачности будущего.

---

«Сибирью» назывался ресторан на перекрестке Комсомольского проспекта и улицы Луначарского. Именно туда девушки и направились.

* * * *

Библиотека, в которой вот уже 5-й год Кристина работала, имела хороших спонсоров, что является большой редкостью. Компьютерный каталог изданий, свой сайт в Интернете — лишь малая толика того, что так не соответствовало общепринятому мнению о вымирающей профессии библиотекаря.

Придя сегодня на работу лишь к обеду, Кристина предстала перед заведующей, готовая к любым «экзекуциям», вплоть до увольнения. То, о чем ей поведала в ресторане Клюква, совершенно сбило девушку с толку. Если до этого разговора какие-то проблески здравого смысла Кристина улавливала, то теперь все окончательно запуталось.

Окинув девушку с ног до головы, Ядвига Никитична, занявшая кресло заведующей библиотекой около года назад, глубоко вздохнула, почему-то укоризненно покачала головой и произнесла:

— Ладно, иди, работай. Предупредить-то не судьба была?

Обескураженная такой реакцией начальницы, Кристина не нашла других слов, кроме извинения, развернулась и вышла из кабинета.

Уже через минуту она думала совершенно о другом. В ресторане от проститутки она узнала, что лысый «чморик», навестивший не так давно Клюкву в палате гинекологии, просто предложил ей крупную сумму за то, что она в течение нескольких дней будет изображать счастливую беременную женщину, передумавшую делать аборт. Операцию по прерыванию беременности ей сделали в тот же день в другой больнице.

Спрашивается, кому это нужно? Кому нужно «впаривать» ей, Кристине, факт «прозрения» путаны? Что от этого могло измениться?

Если рассудить здраво, тот и бред, который ей так старательно втюхивал Кедрач на дорожке больничного парка, также не выдерживал никакой критики. Кто мог вселиться в Венечку? Ни в какую реинкарнацию со спиритизмом она не верит.

А если кто-то и вселился, то где гарантия, что, спустя пару лет, он вновь не вытеснит бедолагу из ветшающей оболочки. Если такая «нестабильность» наблюдается сейчас, то стоит ли ей, Кристине, связывать с нею свою жизнь? Как можно жить с человеком, если не знаешь, — кем он будет завтра, через неделю, через год? Нет, для себя она давно все решила, и на попятную идти не собирается.

А уж этот псевдорозыгрыш, который они «разыграли» на пару с инопланетянином, вообще, не вписывался ни в один из здравых смыслов. Она сама чуть с ума не сошла от метаморфозы Венечки, а тут изображай актрису, да и все. Хоть тресни, но изобрази.

Все, с нее хватит! Сегодня Кристина должна занять себя работой «под завязку», чтобы для мыслей про Вениамина не осталось места. Больше всего работы в читальном зале, именно туда она и попросится сегодня. Проблем возникнуть не должно, поскольку желающих на эту хлопотную должность всегда было днем с огнем не найти.

Кристина действительно забылась, мечась между книжными полками, лифтом, компьютером и ксероксом. Главными завсегдатаями читального зала были студенты.

За чаепитием коллега Кристины Валентина Христофоровна поинтересовалась:

— Ну, как, волосатик больше не подходил?

— Какой волосатик? — удивилась Кристина. — Волосатиков много, кого вы конкретно имеете в виду?

— Этого волосатика ты запомнишь на всю жизнь, — разбрызгивая кофейный напиток, поделилась женщина. — Он прицепился к газетам 84-го года. Вначале просил «Труд», «Советскую Россию», «Аргументы и факты». Затем вдруг накинулся на «комсомолку» тех времен. Один вечер сидел в интернете, потом взял подшивки. Что-то фотографировал, ксерокопировал… Идиот, короче, чудик. Я так поняла, он диссертацию пишет. Помешался на 84-м, сечешь? Там собака у него зарыта.

— Вы опишите его хотя бы приблизительно, — не придавая особого значения услышанному, попросила Кристина. — Ну, чтобы я была во всеоружии. Если что. И когда, говорите, он приходил?

— У него волосы на лицо спадают постоянно, — Валентина Христофоровна сбила свою прическу, чтобы изобразить любителя старых газет. То, что у нее получилось, сильно рассмешило Кристину. — И работать это ему ничуть не мешает, не то, что у меня.

Кристину внезапно словно током ударило: Кедрач! Именно в библиотеке она его видела примерно месяц назад. Такую «личность» не запомнить сложно. Только зачем этой личности старые газеты и, в частности, «комсомолка»?

Где ей укрыться от этих «Кедрачей», Клюкв, пришельцев и прочих «потусторонних» наваждений последних дней? Видимо, не «отпустит» ее эта загадка никогда. Пока не разгадает она ее, жить по-старому не сможет. Так, знать, на роду написано.

Ностальжи

Вся в поту и с колотящимся сердцем, очнулась Акулина уже в палате. Возле кровати сидела врачиха, которую звали Василиса Павловна, с ваткой нашатыря и стаканом с зеленоватой жидкостью.

— И часто он так, Акуль? — прозвучало как-то отстраненно, словно касалось не ее, а соседки. Она и ответила, будто за соседку:

— Постоянно, как выпьет… А пьет он почти каждый день. Ирод.

Как это получилось, Изместьев объяснить не мог. Сам он ответил или за него это сделал кто-то другой… Возможно, опять сработала генная память тела, в котором ему «посчастливилось» оказаться. Все возможно…

— Да, не повезло тебе, пичужка… — вздохнула доктор. Потом, взглянув по сторонам, неожиданно поинтересовалась: — А Кормилицы, это где?

— Кормилец, — усмехнулся, не совсем расслышав, Аркадий. — Ну, так что, раз кормилец, так и издеваться можно, значит?

— Я говорю сейчас не о муже, — улыбнулась полноватыми губами Василиса. — У тебя на истории написано, что живешь ты в Кормилицах… Поселок, родина твоя. Во всяком случае, так ты сама говорила до родов.

Изместьев почувствовал, как правое ухо начинает понемногу краснеть. К своему стыду, он тоже слышал о Кормилицах впервые. Интересно, а что еще Акулина Доскина рассказывала доктору до родов? Хоть бы инструкцию краткую кто оставил: что говорить, кому, когда и как.

Надо было срочно спасать положение.

— Да какой поселок! — выдохнула Акулина с не свойственным ей пренебрежением. — Так, полсотни дворов. Школа — восьмилетка, пара детских садов да магазин…

— А медицина как же? — профессионально обиделась коллега из прошлого. — ФАП должен быть. Ну, фельдшерско-акушерский пункт.

— Есть, конечно, куда ж ему деваться?

Они поболтали еще о всякой ерунде, потом доктор ушла, оставив Акулину наедине со своими невеселыми мыслями.

Нет, жить с тем пьяным чудовищем, которое недавно наведывалось в роддом, никак было невозможно. Следовало срочно что-то предпринять, чтобы их с Федунком пути незамедлительно разошлись, и желательно — в диаметрально-противоположных направлениях. Ни о каком физическом сопротивлении речи не шло: в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань… Пусть она далеко не лань, но жить в условиях подобного деспотизма невыносимо. И компромиссов здесь быть не может.

Виноват ли он, доктор Изместьев, в том, что запрыгнул не в ту лодчонку? Пусть хилую и протекающую, но выбраться из которой нет никакой возможности. Причем запрыгнул, вытолкнув за хилый борт настоящую владелицу. Где-то есть на земле поселок Кормилицы, в котором дочь Акулины Доскиной с нетерпением ждет возвращения из роддома мамы с крохотной сестренкой. На дворе ноябрь. Темные, скучные и бесконечные деревенские вечера… Разве ты, доктор, имеешь право обмануть ни в чем не виноватую девочку, которая, вообще-то приходится тебе дочерью. Не говоря уж о той, которая только-только появилась на свет. Есть ли вообще выход из сложившегося идиотизма?

Как ни скверно было себе признаваться, но вернуться из родильного отделения Акулине предстояло именно домой, к этому изуверу Федунку. И терпеть, терпеть… Во всяком случае, по первости. Такова женская доля, никуда не денешься. Хотя кошки в груди скребли еще те.

У нее ни связей, ни денег. Ее, деревенскую невзрачную бабенку, никто не знает в городе. Она никому не нужна. Нужен хоть какой-то стартовый капитал.

После обеда Акулина удивила всех. Отказавшись идти на осмотр к Василисе Павловне, она заявила, что «доверяет» только докторам-мужчинам. У врачихи поначалу не нашлось слов, когда она услышала причину неявки Доскиной на осмотр.

— Я-то думала, что Федунок твой со сдвигом, — не без обиды в голосе выговаривала Василиса Павловна, расхаживая по процедурному кабинету перед сидящей и словно онемевшей Акулиной. — Первый раз у меня такой… опус. Даже слов не найду с непривычки. Как тебе не стыдно?

— Извините, Василиса Павловна, — еле слышно произнесла родильница, опустив глаза в кафельный пол.

— Что извините? Что извините? — не могла успокоиться врачиха. — Чем я тебе не угодила?

— Вы здесь ни при чем. Это сугубо мое, личное…

Оставив доктора в полном недоумении, Акулина выскользнула из процедурного кабинета.