Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела

• Название: Испытание Ричарда Феверела
• Автор: Джордж Мередит
• Жанр: Классическая проза

Английский писатель Джордж Мередит (1829-1909) - один из создателей социально-психологического романа.

Главные герои романа "Испытание Ричарда Феверела" - богатый помещик и его сын Ричард. Воспитывая своего единственного сына, сэр Остин, покинутый женой, придерживается разработанной им самим системы. Однако слепой эгоизм, побуждающий не считаться с особенностями характера сына, с его индивидуальностью, попытки оградить его от женщин и любви оборачиваются в конечном итоге трагедией.

Переводчик романа А.М. Шадрин умер, не полностью закончив работу над книгой. Поскольку издательство получило перевод в незавершенном виде, редакторы, проведя сверочную работу, исправили смысловые неточности, унифицировали имена собственные, реалии, восстановили пропуски. При этом, однако, сообразуясь с ярким индивидуальным стилевым почерком А.М. Шадрина, — известного мастера перевода, — с его четко выраженными переводческими принципами, редакторы постарались сохранить синтаксический строй перевода, его особую музыкальную ритмику, речевые характеристики персонажей, а также сберечь своеобразие используемой им лексики.

---

— Я сразу же пришел к вам, — признался баронет. — Расскажу вам откровенно, как я узнал, что мой сын замешан в этом злосчастном деле. Обещаю, что вам возместят все ваши потери и принесут извинения, которые, надеюсь, удовлетворят вас, и заверяю, что подкупать свидетелей ни один Феверел себе не позволит. Я прошу только об одном — не настаивать на обвинении. Сейчас это зависит от вас. Я считаю себя обязанным сделать все, что только в моей власти, чтобы помочь этому малому, посаженному в тюрьму. Что побудило моего сына склонить его на такие действия или самому участвовать в них, я сказать не могу, потому что не знаю.

— Гм! — буркнул фермер. — Сдается, я-то знаю.

— Вы знаете, почему он это сделал? — изумился сэр Остин. — Так будьте же добры, расскажите.

— Как-никак, а я кое-что маракую, — сказал фермер. — Мы не очень-то ладим, сэр Остин, не терплю я, когда молодые люди балуют без позволения у меня на угодьях. Особливо, когда у них на своих дичи полным-полно. Видать, он как раз из таких. Ну так вот, мне и пришлось за хлыст взяться, все равно что на скачках. Словом, задал я им жару и кое-кого проучил как надо. Прошу прощенья, но что было, то было.

Сэр Остин возвратился домой, чтобы переговорить с сыном, если его найдет.

Встреча с Алджерноном прошла за кружкой пива и сопровождалась множеством обещаний. Он в свою очередь заверил фермера Блейза, что оговорка его не может иметь отношение ни к кому из Феверелов.

То же самое повторил и Остин Вентворт. Фермер был удовлетворен.

«Деньги-то я получу наверняка, — подумал он, — а вот как быть с извинением?» — И фермер Блейз вытянул ноги еще больше вперед, а голову откинул назад.

Фермер, разумеется, решил, что все три его посетителя в сговоре между собой. Однако откровенность, с которой с ним говорил баронет, и то, что тот обошел третий и последний пункт, смущали его. Он все еще раздумывал, были ли у сэра Остина для этого серьезные основания, или тут играли роль какие-то ничего не значащие обстоятельства, как вдруг ему доложили, что пришел Ричард.

Прелестная девочка лет тринадцати, со свежим румянцем на щеках и пышными белокурыми локонами, вбежавшая в комнату перед ним, прильнула к креслу, в котором восседал фермер, чтобы посмотреть оттуда украдкой на явившегося к ним в дом красавца. Фермер представил ее Ричарду как свою племянницу, Люси Десборо, дочь лейтенанта Королевского флота и, что было еще того важнее, хоть говоривший произнес это не столь громко, девочку очень славную.

Однако ни достоинства его племянницы, ни ее положение нимало не побудили Ричарда к ней приглядеться. Он неловко поклонился ей и сел.

Глаза фермера заблестели.

— Ее отец, — продолжал он, — погиб, сражаясь за родину. Тот, кто сражается за отечество, вправе держать голову высоко — да — с любым у себя в стране… Десборо из Дорсета! Доводилось вам слышать эту фамилию, мастер Феверел?

Ричард никого из этой семьи не знал и, по всей видимости, не испытывал ни малейшего желания знакомиться с их отпрысками.

— Мастерица она у меня печь пудинги да пироги, — продолжал фермер, не обращая никакого внимания на мрачный вид своего собеседника. — В ней есть благородство и она ничуть не хуже всех знатных дам. Что из того, что они католики[29],— Десборо из Дорсета истые джентльмены. И она еще вдобавок играет на фортепьяно! Бренчит мне по вечерам. Только вот дело-то какое, мне больше по душе старинные песни, а ей — новые. Словом, настоящая барышня! Покуда она при мне, я еще много чему ее научу. Она может и поболтать с вами на французском и потанцевать — два года ведь во Франции жила. Только по мне, так лучше пела бы, чем болтала. Ну-ка, Люси, спой нам. Что, не хочешь? Эту вот песню про Виффендир[30]… ну, про женщину… — фермер Блейз попытался вольно перевести заглавие, — ту, что носит, ну, сами знаете, что… и шагает вместе с французскими солдатами; и бесстыжая же девчонка, скажу я вам!

Мадмуазель Люси исправила дядюшкин французский язык, но просьбу его исполнить отказалась. Можно было подумать, что, когда она увидела этого статного сердитого мальчика, она потеряла способность выговорить и слово, петь же при нем она тем более не решалась. И вот, держась за спинку кресла, в котором сидел ее дядя, чтобы не упасть, она всячески отказывалась и только качала головой, не спуская меж тем глаз с незнакомца.

— Вот оно что! — рассмеялся фермер, отпуская ее. — Рано же они начинают соображать, кто старый, а кто молодой. Ступай-ка, Люси, учить уроки к завтрему.

Видно было, что дочери моряка Королевского флота совсем не хочется уходить. Однако она беспрекословно повиновалась. Дядюшка проводил ее глазами до самой двери, где она на мгновение замешкалась, чтобы еще раз бросить украдкой взгляд на хмурое лицо незнакомца, и скрылась.

Фермер Блейз только посмеивался.

— Не думайте, что она всегда у меня такая! Никак нельзя сказать, что она не ухаживает за мной, милашка моя, другой ведь такой не сыщешь! Вернешься с мороза домой, так она и почитает тебе, и чайку заварит, а захочешь, так и попоет тебе и нисколько не утомится. Девочка она хорошая! Да благословит ее господь!

Можно было подумать, что фермер расточает племяннице своей все эти панегирики для того, чтобы дать гостю время прийти в себя и завязать самый обыденный разговор. Однако это отступление только смутило и привело в еще большее замешательство снедаемого стыдом Ричарда. Он ведь собирался даже не переступать порога дома, вызвать фермера и громко и гордо объявить, что ответственность за все, в чем обвиняют Тома Бейквела, он берет на себя. По дороге в Белторп он более или менее овладел своими чувствами, но тут он понял, что войти в дом своего врага, сидеть на его кресле и вынести знакомство с членами его семьи — свыше его сил. Он начал уже морщиться, готовясь испить сполна эту страшную чашу, в которую промедление и радушие фермера добавляли невообразимую горечь. Фермер Блейз был в хорошем расположении духа, он нисколько не торопился. Он завел разговор о погоде и об урожае, о том, что последнее время творится в Абби; коснулся он и того, как в этом году идет игра в крикет; он выразил надежду, что больше никто из Феверелов не поплатится за эту игру ногой. Сквозь все его речи Ричард видел и слышал одно — поджог. Он все больше робел по мере того, как края чаши приближались к его губам. Улучив минуту, когда фермер умолк, он, едва переводя дыхание, вскричал:

— Мистер Блейз! Я пришел сказать вам, что это я поджег вчера ночью вашу скирду.

Лицо фермера искривилось странной гримасой. Он переменил позу.

— Ах, так вы это пришли мне сообщить, сэр? — промолвил он.

— Да, — решительно ответил Ричард.

— И это все?

— Да, — повторил Ричард. Фермер снова переменил позу.

— В таком случае, любезный, вы пришли для того, чтобы соврать!

Фермер Блейз посмотрел мальчику в глаза, словно не замечая вспыхнувшей в них ярости.

— Как вы смеете говорить, что я лгу! — вскричал мальчик, вскакивая со стула.

— Так знайте же, — отчеканил фермер и хлопнул себя по бедру, — все это ложь!

Ричард поднял сжатый кулак:

— Вы дважды меня оскорбили. Вы меня ударили; вы посмели меня обозвать лжецом. Я собирался попросить у вас прощения, чтобы только вызволить этого парня из тюрьмы. Да, я готов был унизиться перед вами, лишь бы из-за меня не пострадал другой…

— Вот это правильно! — заметил фермер.

— А вы пользуетесь этим и оскорбляете меня снова. Вы трус, сэр! Только трус оскорбляет другого у себя в доме.

— Присядьте, присядьте, молодой человек, — сказал фермер, указывая глазами на кресло и движением руки стараясь усмирить вспыхнувший в мальчике гнев. — Присядьте. Не спешите. Ежели бы вы не спешили в тот день, мы бы с вами оставались друзьями. Присядьте, сэр. Мне бы очень не хотелось считать вас, мастер Феверел, или кого другого, кто носит это имя, лгуном. Я уважаю вашего отца, хоть в политике мы с ним и не сходимся. Мне хочется хорошо о вас думать. Я утверждаю только одно: вы сказали неправду. Имейте это в виду! Ничего я против вас не имею. Но не так это было. Вот вам и весь сказ. И вы знаете это не хуже меня.

Ричард, считавший, что, выказав спокойствие, он унизит свое достоинство, уселся снова; на лице его был гнев. Фермер говорил дело, и мальчик после недавней встречи своей с Остином начинал понимать, что никакая взвихренная страсть не может оправдать дурное поведение.

— Ну так как, — продолжал фермер уже более мягким тоном, — что вам надо еще мне сказать?

Чашу горечи, которую Ричард однажды уже осушил, снова поднесли к его губам! О, до чего же все-таки жалок человек! Он согласен выпить до дна десяток чаш с губительной отравой, лишь бы избежать той единственной, что уготовило ему куда менее жестокое Провидение. Мальчик закрыл глаза и решился:

— Я пришел сказать вам, что сожалею о том, что отомстил вам за удары хлыстом.