Анри Лёвенбрюк - Бритва Оккама

• Название: Бритва Оккама
• Автор: Анри Лёвенбрюк
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-00803-8

Аналитик Ари Маккензи узнает о зверском убийстве старого друга своего отца. Что за тайну не успел сообщить ему Поль Казо? Один за другим умирают хранители древнего знания. Кто стоит за этими преступлениями — серийный маньяк или изуверская секта? Герою придется найти ключ к разгадке старинного секрета, заключенного в утраченных страницах из средневекового манускрипта. Но враг ускользает от него, а время не терпит. Ведь ставка в этой игре — жизнь Лолы, возлюбленной Ари.

---

— Немедленно отпустите его! — крикнул Залевски, распахивая дверь ногой.

— Спокойно, Залевски! — откликнулся плешивый.

— Откуда вы знаете мое имя?

Тот не торопясь достал из кармана бумажник.

— Управление военной разведки, — объявил он, предъявляя удостоверение. — Сейчас же уберите оружие, пока вы не совершили самую большую ошибку в своей жизни!

— Сначала отпустите его! — гневно возразил Кшиштоф, по-прежнему направляя оружие на его подручных. — Отпустите его немедленно, если не хотите, чтобы я совершил самую большую ошибку в своей жизни!

Плешивый знаком приказал своим сотрудникам отпустить Ари.

Тот с разбитым носом поднялся и прислонился к грузовичку. Ирис кинулась к нему.

— Что происходит? — спросил Залевски, убирая оружие в кобуру.

— Это место объявлено секретным объектом. Вам здесь нечего делать.

— Вы рехнулись? — бросила Ирис, оборачиваясь к ним.

— Да что вы вообразили, мадам Мишот? По-вашему, вы имеете право вот так, запросто, похищать вещественные доказательства и действовать по своему усмотрению, без каких-либо санкций? Дело передали управлению военной разведки, и я в последний раз повторяю, что вам здесь делать нечего. Вы и так уже наломали дров! Сокрытие улик в рамках уголовного расследования карается несколькими годами тюремного заключения, как мы на днях уже напомнили месье Маккензи. Так что, если не хотите, чтобы вас преследовали по суду, забудьте об этом и займитесь своими делами, ясно? Если хоть одно слово просочится в прессу, я засажу всех троих. А теперь убирайтесь!

Ирис обернулась к Ари. Они обменялись понимающими взглядами. Сопротивляться бесполезно: все равно ничего не добьешься. Она потянула его за рукав:

— Черт с ними.

С красными от злости глазами Маккензи покорно пошел с Ирис. Залевски последовал за ними, не сводя глаз с двух верзил, провожавших его вызывающими взглядами.

Молча они двинулись вверх по улице. Через несколько шагов Ари обернулся к церкви, глядя, как она исчезает за снежной пеленой.

— Даже не верится, эти сволочи забрали дело себе!

— Как только они прознали?

— Понятия не имею, — ответил Ари.

Признаться, что он было поверил в предательство Залевски, он не решился. Не мог себе простить, что усомнился в честности телохранителя.

— Наверное, они следили за мной, прослушивали, даже не знаю. Мне следовало быть осторожнее.

— Где ты припарковался? — спросила Ирис.

— Там. — Он указал в конец улицы Галанд.

В темноте они пошли дальше.

— После всего, чего я добился! То, что они заграбастали дело себе, просто низость!

— Но кто за этим стоит? Как-никак это не могло быть инициативой военной разведки.

— Нет, конечно. Когда они заявились ко мне в больницу, то сказали, что действуют по приказу Елисейского дворца. Хотя, когда речь идет о государственной тайне, эти говнюки могут наговорить все что угодно. Проверить все равно нельзя.

— Но мы же не позволим им так легко отделаться?

— А что ты можешь предпринять, Ирис? Колодец они замуровали, и будь уверена, глаз с него не спустят. Кому нам жаловаться? Считается, что квадраты Виллара не у меня! Нас обложили, Ирис.

— Ты вернешь им страницы?

Ари покачал головой:

— Еще чего, не дождутся!

— А клад? — спросил Залевски. — Что с ним делать?

Улыбнувшись, Маккензи почесал голову:

— Какой такой клад? В глаза не видел никакого клада. Там был только коридор.

Телохранитель улыбнулся в ответ.

— А самое обидное то, что мы, вероятно, никогда не узнаем, что было в конце туннеля. Если там что-то есть, они нам этого никогда не скажут, а если ничего нет и они нам об этом скажут, разве мы им поверим?

— А что там, по-твоему?

Ари обернулся к скверу Вивиани. В сумерках все еще виднелась церковная башенка.

— Не знаю, Ирис.

— А ты как думаешь? — настаивала она.

— Нам все равно этого никогда не узнать, так что думай, что хочешь.

— Но ты-то сам что думаешь?

— Может, стоит довериться старому доброму принципу бритвы Оккама. Выбрать самую простую гипотезу…

Ирис сжала его локоть.

— Пусть будет бритва Оккама, — улыбнулась она.

Покрытые снегом, они направились к машине Ари.

— Вас подбросить?

— Я на машине, — сказал Залевски.

— Я тоже.

— Тогда до свидания?

Телохранитель пожал плечами:

— Полагаю, мы скоро увидимся. Я собираюсь взять короткий отпуск, а вы?

Маккензи дружески хлопнул его по плечу:

— Вы парень что надо, Кшиштоф. Спасибо за все.

Тот крепко пожал ему руку:

— До свидания, Ари. Берегите себя.

Попрощавшись с Ирис, поляк ушел.

— Ты в порядке, Ари?

— Да-да.

— Ты сейчас куда?

Аналитик задумался.

— Наверное, навещу отца.

— В такое время?

— У него бессонница. Это его не побеспокоит, а мне пойдет на пользу.

— Уверен?

— Да. Поезжай домой, Ирис. На днях мы все обсудим.

— О'кей, как скажешь.

Она поцеловала его в щеку.

— Спасибо за все, — сказал Ари, садясь в машину. — И что бы я без тебя делал?

— Наломал бы еще больше дров, конечно.

Подмигнув, она растворилась в снежной ночи.

96

Джек Маккензи не открыл дверь, когда его сын нажал кнопку звонка.

К счастью, у Ари был дубликат ключей, и, встревоженный, он вошел в квартирку в специализированном заведении у Порт-де-Баньоле. В гостиной работал телевизор, но отца там не оказалось. У Ари сжалось сердце, и он бросился в спальню. В памяти всплыли слова Ламии: «Вчера моя мать скончалась, Ари. А как поживает ваш отец?»

Он рывком распахнул дверь.

Бледный Джек Маккензи лежал на кровати и при виде сына медленно поднял руку.

Аналитик облегченно вздохнул:

— Я… Папа, я тебя разбудил? Ты спал?

— Нет. Я двойственный, — пробормотал старик, уставившись в пустоту.

Ари пододвинул стул поближе к кровати и сел рядом с отцом. Глаза у Джека Маккензи запали и покраснели.

— Я закончил расследование, папа. И нашел убийцу твоего друга Поля Казо. Это сделала женщина. Теперь она мертва. Я хотел, чтобы ты знал.

— Люди с тяжелыми психическими расстройствами нашего типа лишены пола.

Ари положил руку на лоб отцу, чтобы проверить, нет ли у того жара. Как будто бы все нормально. Он просто ослаб.

— Разумеется, в мое отсутствие кому-то придется кормить моих единорогов, — продолжал старик. — Теперь у меня их сотня.

Ари погладил отца по щеке, потом встал и помыл на кухне посуду. В квартире царил беспорядок. Похоже, у Джека ухудшение. Вероятно, на нем сказалось продолжительное отсутствие сына. Как всегда, Ари невольно чувствовал себя виноватым. Он вернулся в спальню с бокалом виски в руках.

— Выпьешь чего-нибудь, папа?

— Нет, сегодня холодно. Присядь, Ари. Не мельтеши все время. Меня это утомляет.

Ари снова сел рядом с кроватью. Он вынул пачку «Честерфилда» и предложил отцу сигарету. Дрожащими пальцами старик сунул ее в рот. Ари дал ему прикурить, закурил сам и откинулся на спинку стула.

— Ты неважно выглядишь, сынок. Все из-за этой девушки? Той, что работает в книжном?

Ари не ответил. Еще входя в квартиру, он мог бы поспорить, что отец, как всегда, рано или поздно вернется к этой теме.

— Ты подарил ей орхидеи, сказал, что любишь ее, но ничего не вышло, верно? Она тебя не любит.

— Все немного сложнее, папа.

— Тогда ты сам ее не любишь?

— Люблю! Я же говорю, все немного сложнее, папа.

— Думаешь, сумасшедшему старику вроде меня тебя не понять, верно?

Ари пожал плечами. Он и вправду не был уверен, что отец в состоянии разобраться в его сердечных делах. Надолго сосредоточиться, чтобы все понять и проанализировать. К тому же Ари сомневался, что сам все понимает правильно…

И все же, помолчав, он испытал потребность довериться отцу.

— Много лет, папа, я считал, что должен научиться жить один. Мамы не стало, Поля не стало, а когда-нибудь не станет и тебя. Мне надо привыкнуть. Ничто не тревожит меня больше, чем это, папа. Одиночество. Но иногда я думаю: вдруг я не прав? Вдруг на самом деле мне труднее не научиться жить одному, а наоборот, перестать жить одному. Научиться жить с кем-то. Я думаю, на самом деле это куда труднее, а я не знаю, справлюсь ли. Вот так.

— Ты боишься связать себя обязательствами? Может, она не та, кто тебе нужен, Ари.

— Нет, папа, нет. Она та, кто мне нужен. Никого лучше ее у меня не было и не будет. Она безупречна. Красивая, изумительно красивая, нежная, забавная, умная, сильная. У нее есть голова на плечах, но она способна ее потерять. Она трогательная, хрупкая и в то же время сильная…

— Тогда скажи ей, что ты ее любишь, и будь с ней.

— Я не уверен, готова ли она это услышать. Я ее очень разочаровал.