Ф. Ришар-Бессьер - Властелины безмолвия

• Название: Властелины безмолвия
• Автор: Ф. Ришар-Бессьер
• Издательство: Канон
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995

Госпожа Валери Ватсон в припадке безумия убила своего мужа и ее нашли несколько часов спустя в разгромленной лаборатории, потерявшую сознание и находящуюся в каком-то подобии летаргического сна, возникшего как защитная реакция на случившееся.

Группа ученых намеревается снять патологическую защиту Валери от реального мира и, наконец-то, узнать некоторые подробности об исследованиях ее мужа в области изучения глубинной психологии…

---

Ф. Ришар-Бессьер Властелины безмолвия

Глава 1

С того момента, как игла вонзилась мне в плечо, я неподвижно лежу на спине и постепенно теряю ощущение своего тела.

На глубинном уровне моего сознания вдруг всплывают тайные воспоминания и желания, деталь громоздится на деталь с ужасающей ясностью и четкостью.

Тогда я закрываю глаза, и передо мной, словно в гигантском калейдоскопе, пробегают странные картины, и я растворяюсь в вихре красок и движений.

Все это начинается с гигантской статуи, стоящей в широком световом прямоугольнике.

Каменные жабы теснятся вокруг цоколя, карабкаются по длинной пурпурной тунике, пробираясь из складки в складку, соскальзывая с бронзовой юбки, чтобы снова карабкаться, добраться наконец до корсажа и спрятаться у вызывающе гордо торчащей груди.

Незнакомое солнце освещает багровыми лучами это кошмарное видение, проникая как бы сквозь кружевные зубцы далекой стены.

Мало-помалу все вокруг оживает. Каскадер-клоун с сияющими словно звезды глазами дергается внутри своей бутылки, его голова поворачивается справа налево и слева направо, как и голова жирафа, который только что возник из стеклянного бочонка.

Мерзкая обезьяна висит на маятнике гигантских настенных часов, который рассекает воздух, как стальное лезвие, а ее длинные лапы при качании хватают совсем голеньких детишек, окружающих эту странную машину с разверзнутым ртом вместо циферблата.

Детишки один за другим исчезают внутри часов, проглоченные ненасытной пастью и унесенные потоком времени.

У статуи нет лица, но у меня такое ощущение, что его нет потому, что я не хочу его видеть. А вообще это лицо должно быть одновременно ангельским и демоническим, а отсутствующая на его устах улыбка должна принадлежать Елене Прекрасной, приказывающей поджечь Трою.

«Еще одно усилие, Валери, мы проходим вторую стадию…»

«Я боюсь… О! Грег… я прошу тебя… останови… я не могу больше…»

«Это просто реактивная депрессия… Все нормально…»

«Я больше не хочу, Грег… не хочу больше…»

«Успокойся… еще одно усилие… Мы удерживаем этот путь, Валери… мы его удерживаем…»

Свет танцует и вибрирует, как в разгар лета.

В какой-то адской пляске гудят огромные черные мухи, в то время как других заглатывает черный изъязвленный камень.

Невидимые руки бросают горстями песок, который засыпает глубокие дыры, а на чей-то тревожный зов возникают прочные стальные прутья решетки и закрывают прямоугольник света.

«Нет, Валери… Нет, не это… Освободи себя… Освободи, раскройся…»

«Я не могу… Я не хочу…»

«Убери этот барьер…»

«Грег!..»

Створки решетки качаются на пустом месте. А через зубчатую стену жадные пальцы продолжают перебрасывать песок, который засыпает все щели. Пальцы чудовищно длинные, унизанные золотыми кольцами и перстнями с изумрудами. Они скребут стену, сдирая штукатурку, выцарапывая в ней отверстия, становящиеся гротами и пещерами, откуда доносится дыхание агонизирующего существа.

В полутьме горит черное пламя, и сквозь его ледяные языки видится узкая дорога, ведущая в туннель и далее в бесконечность.

Круглый рот, как бы приоткрытый для поцелуя.

«Грег, нет… это невозможно… Я не хочу».

«Мы достигли третьей степени».

«Грег…»

Вдруг створки решетки сдвигаются, и их соединяет цепь с висячим замком. Каменную стену окутывает темнота, краски бледнеют, растворяются и исчезают совсем…

Не остается ничего, кроме пустого, заполненного призрачным светом экрана

— Все, выключайте!

В этот момент профессор нажимает кнопку, вспыхивает нормальное освещение, и «телевизор» отключается.

Глава 2

Остальное проступает довольно четко сквозь пелену моих воспоминаний по мере того, как я погружаюсь в туманную пустоту.

Я слышу голос Грейсона, который говорит мне:

— Итак, господин Милланд, каково же ваше заключение?

Меня этот вопрос несколько удивляет, и я смущенно опускаю голову.

— Видите ли, я ведь не психиатр. По правде говоря, я даже плохой психолог, но…

— Но?

— Возникают какие-то фрейдистские символы…[1] и опять же добровольное самозаточение Валери Ватсон, тоже окруженное символами: бутылка с клоуном, стеклянный бочонок, отверстия в часах и стене, решетка, ритмические качания маятника… На мой взгляд, все это связано с ее бессознательным или осознанным отказом следовать за этим дурацким сном.

— Речь вовсе не идет о дурацком сне, господин Милланд. Лучше скажем, за нормальным сном. Нас интересуют именно эти сенестезические реакции бессознательного, но, кроме того, нас в основном беспокоит сам беспрецедентный эксперимент профессора Грегори Ватсона. Вы совершенно уверены, что профессор ничего вам не рассказывал о сути своих психо-физиологических опытов?

Словно клоун в бутылке, я помотал головой справа налево и слева направо.

Их здесь было четверо, и они смотрели на меня с явным интересом. А я в свою очередь внимательно разглядывал их.

Первым был профессор Энтони Грейсон, руководитель Психо-физиологического центра в Бостоне. Высокий, худой и лысый, с выпуклым, куполообразным черепом. Он пользовался широкой известностью. На его слегка крючковатом носу сидели очки в черепаховой оправе.

Рядом с ним Людвик Эймс, известный фармаколог.

Этот маленький нервный человечек постоянно хрустел своими тонкими пальцами. Лицо его было сильно загорелым, а маленькие, соломенного цвета глазки постоянно выражали настороженное внимание.

Что касается Фреда Линдсея и Герберта Дейтона, то это была парочка всемирно известных психиатров. Долгие годы они дружили с профессором Ватсоном и представляли из себя двух невозмутимых существ, которые, если и говорили, то самый необходимый минимум. Чем больше я смотрел на них, тем больше убеждался, что они напоминают больших говорящих кукол.

Эти четверо вот уже три дня бродили туда-сюда по коттеджу Ватсонов.

Здесь-то я их и нашел час назад, когда позвонил у калитки коттеджа, прибыв по личному приглашению профессора Грегори Ватсона.

Все это я объяснил им в нескольких словах.

Зовут меня Роберт Милланд, я американец и работаю в Центре электроники в Мельбурне уже многие годы, то есть с того времени, как ушел из компании «Дженерал моторс».

До этого я не был знаком с профессором Грегори Ватсоном, как никогда не видел ни Евы, ни Адама, и когда получил от него приглашение через Грехэма Вилея, то очень удивился.

Оказывается, я выбран из двухсот техников в помощники профессору Ватсону для работ в области электроники.

Больше я ничего не знал, если не считать, что мне было обещано ежемесячное королевское вознаграждение.

Несмотря на то что я стремился встретиться с профессором всей душой и очень спешил, я прибыл слишком поздно, чтобы влезть в это приключение.

По крайней мере, мне все это до сих пор казалось приключением, учитывая некоторые объяснения, которые мне успели дать эти ученые.

Оказывается, госпожа Ватсон в припадке безумия убила своего мужа и ее нашли несколько часов спустя в полуразгромленной лаборатории, потерявшую сознание и находящуюся в каком-то подобии летаргического сна, возникшего как защитная реакция на случившееся.

Разобраться во всем этом собирался Грейсон. Надо сказать, что этот человек вызывал во мне какое-то смутное беспокойство, хотя я и не мог понять, на чем оно основывается.

— Мы сделаем все, что нужно, — сказал он мне. — Вы нам скоро понадобитесь, Милланд, а для этого необходимо, чтобы вы все узнали об этом деле. Скажу сразу, что госпоже Ватсон не столь уж многое грозит. Полиция сочтет, что ее поступок связан с потерей рассудка. Наши сведения о супружеских отношениях Ватсонов свидетельствуют о том, что они были самыми нормальными, несмотря на разницу в возрасте. О самой Валери Ватсон у нас тоже достаточно сведений.

Грейсон раскрыл досье, бросил взгляд на какие-то закорючки и значки на листе, а потом заговорил тоном судебного исполнителя:

— Возраст: тридцать два года; коэффициент интеллекта: сто тридцать пять; пороков не имеет; степень немотивированных поступков: от слегка повышенной к нормальной; отмечается легкое нарастание ритма сердечных сокращений, функциональное, непостоянное; признаков шизофрении не имеет; постоянная половая связь только со своим…

Но он не стал заходить слишком далеко, закрыл досье и опустил голову.

— Впрочем, эти сведения предшествуют опытам, которые проводил на Валери профессор Ватсон. Так что в данный момент они большого интереса не представляют. Вы видели ее энцефалографическую запись и даже сами констатировали наличие некоторых фрейдистских комплексов, связанных с регрессивными реакциями ее нервной натуры. Профессор Ватсон зашел в опытах с Валери слишком далеко, это бесспорно. Проникая в ее мозг, он достиг самых его глубин, спровоцировав шок. Таким образом, ответственность за случившееся лежит на нем.