Джеффри Линдсей - Декстер без демона

• Название: Декстер без демона
• Автор: Джеффри Линдсей
• Жанр: Триллер

Работая специалистом по брызгам крови в полиции Майами, Декстер Морган привык видеть злодеяния… особенно, потому что по возможности, он совершает их сам. Руководствуясь своим Тёмным Пассажиром (внутренним голосом), внешне он живет нормальной жизнью, придерживаясь одного простого правила: он убивает только плохих парней. Но счастливое существование Декстера переворачивается вверх дном, когда его позвали на место преступления в кампусе. Тёмный Пассажир Декстера тут же чувствует что-то знакомое, что-то очень гнетущее, и Тёмный Пассажир – властелин разума Декстера и героический убийца – прячется.

Декстер впервые в жизни остается один, и понимает, что ему предстоит охота за действительно зловещим соперником. Тем временем он планирует свадьбу и пытается научиться быть отчимом двоих детей своей невесты – детей, которые тоже могут иметь свои тёмные половины.

Внимание: Это любительский перевод 3 книги о Декстере «Dexter in the Dark».

---

Джеффри Линдсей Декстер без Демона

Внимание: Это любительский перевод 3 книги о Декстере «Dexter in the Dark».

Авторы перевода: Bitari, Fotini

Сайт перевода: http://www.diary.ru/~bitari

В НАЧАЛЕ

ОНО ПОМНИЛО УДИВЛЕНИЕ ПЕРЕД ПАДЕНИЕМ, и все. Потом ОНО просто ждало.

ОНО ждало очень долго, но ждать ЕМУ было легко, потому что у НЕГО не было никаких воспоминаний, и никто пока не кричал. ОНО не знало, чего ждет. ОНО не знало, в чем смысл. ОНО просто было, не замечая времени, не имея даже понятия о том, что такое время.

ОНО ждало, и наблюдало. Вначале было мало интересного; огонь, скалы, вода, и наконец несколько ползающих созданий, которые начали постепенно изменяться и становиться все больше. Они занимались только тем, что поедали друг друга и плодились. Но сравнивать было не с чем, так что этого было достаточно.

Шло время. ОНО наблюдало за тем как большие и маленькие твари бесцельно убивали и поедали друг друга. Наблюдение не приносило ЕМУ большого удовольствия, но больше нечем было заняться, а их было много. Но ОНО, казалось, не могло ничего, только смотреть. И тогда ОНО начало удивляться: Зачем я наблюдаю за этим?

ОНО не видело никакого смысла в происходящем, но ничего не могло поделать, и пока просто смотрело. ОНО долго думало об этом, но ни к чему не пришло. ОНО еще не нашло пути, по которому направить свои мысли; смысл ЕГО существования пока был неясен. Просто было ОНО и остальные.

Множество остальных, всё больше и больше, прилежно убивающих, едящих и совокупляющихся. Но ОНО было единственным, ОНО не занималось ничем подобным, и ОНО начинало удивляться еще и этому. Почему ОНО было другим? Почему ОНО так отличалось от всех? Чем ОНО было, и если ОНО действительно было чем-то, то что оно должно делать?

Прошло еще время. Несчетные изменения ползающих тварей постепенно делались всё крупнее и искуснее в убийстве друг друга. Вначале это вызывало интерес, но только из-за тонких различий. Они ползали, прыгали, и скользили, чтобы убивать друг-друга – один даже полетел по воздуху, чтобы убить. Очень интересно – но… что с того?

ОНО начало чувствовать себя некомфортно. В чем смысл? Разве на должно ОНО быть частью того, что ОНО наблюдает? Если нет, тогда зачем ОНО здесь?

ОНО решило найти причину, по которой ОНО здесь, какой бы та ни была. Теперь, когда ОНО изучало больших и маленьких, ОНО так же изучало свои отличия от них. Все остальные нуждались в том, чтобы есть и пить чтобы не умереть. И даже несмотря на то, что они ели и пили, они в конечном счете всё равно умирали. ОНО не умирало. ОНО просто продолжало быть. ОНО не нуждалось в воде и пище. Но постепенно ОНО понимало, что ЕМУ нужно что-то – но что? ОНО чувствовало потребность, и эта потребность росла, но ОНО не могло понять что ЕМУ нужно; просто возникало ощущение, что чего-то не хватает.

С веками сменяющих друг друга черепов и вылупляющихся яиц ответ так и не появился. Убить и съесть, убить и съесть. В чем смысл? Почему Я должно наблюдать за этим, бессильное что-либо сделать? ОНО уже начало слегка киснуть.

А однажды внезапно пришла новая мысль: «Откуда Я появилось?»

ОНО давно поняло, что яйца, которые высиживали другие, получались после совокупления. Но ОНО появилось не из яйца. Никто не спаривался, чтобы дать ЕМУ жизнь. Нечему было спариваться, когда ОНО впервые очнулось. ОНО было первым и, по-видимому, вечным, не считая смутно раздражающих воспоминаний о падении. Все остальные рождались или были высижены. ОНО – нет. И с этой мыслью стена между НИМ и остальными словно выросла гораздо выше, вытягиваясь на невероятную высоту, отделяя ЕГО от них абсолютно и навсегда. ОНО было одиноким, абсолютно одиноким навеки, и это причиняло боль. ОНО захотело быть частью чего-то. Было только одно ОНО – есть ли способ чтобы ОНО совокуплялось и плодилось?

И эта мысль начала казаться бесконечно важной: МНОГО ТАКИХ КАК Я. Все остальные плодились. ОНО тоже захотело.

ОНО страдало, наблюдая, как безмозглые твари борются за своё раздражающе бессмысленное существование. ЕГО негодование росло, превращаясь в гнев, и наконец гнев перерос в ярость по отношению к глупым, бессмысленным созданиям и их бесконечно глупому, оскорбительному существованию. И ярость кипела и бурлила, пока однажды ОНО не выдержало. Не думая что ОНО делает, ОНО набросилось на одну из ящериц, желая разорвать её. И тут случилась замечательная вещь.

ОНО оказалось в ящерице.

Видя ее глазами, чувствуя то, что чувствовала ящерица.

До тех пор пока ОНО не забыло о ярости.

Ящерица не обратила внимания на то, что у неё появился пассажир. Она занялась своими делами: убийствами и совокуплением, а ОНО поехало внутри. Было очень интересно оказаться на борту, когда ящерица убивала одного из мелких созданий. В порядке эксперимента ОНО переместилось в жертву. Быть в том, что убивало, было значительно веселее, но не достаточно, чтобы привести к реальной целенаправленной идее. Находиться в том, что умерло, было очень интересно и познавательно, но не слишком приятно.

Некоторое время ОНО наслаждалось новым опытом. Но хотя ОНО могло ощущать их простые эмоции, они всегда оставались лишь неразберихой. Они все еще не обращали на НЕГО внимания, не имели никакого понятия о том, что… – хорошо, они просто ни о чем не имели никакого понятия. Они не казались способными понять. Они были такими ограниченными – а еще они были живыми. Они имели жизнь и не знали об этом, не понимали что с ней делать. Это было не честно. И вскоре ОНО снова заскучало, и ЕГО гнев начал нарастать.

И наконец, однажды появились обезьяны. Сначала они не выглядели значительными. Они были маленькими, шумными и трусливыми. Но одно небольшое различие, наконец привлекло ЕГО внимание: у них были руки, позволявшие им делать удивительные вещи. ОНО смотрело, как они изучали свои руки и начинали их использовать. Они использовали их для целого ряда новых действий: мастурбируя, калеча друг друга, и отбирая пищу у меньших своих собратьев.

ОНО заинтересовалось и присмотрелось внимательнее. ОНО смотрело, как они бъют друг друга, а затем убегают и прячутся. ОНО смотрело, как они подкрадываются друг к другу, пока никто не видит. ОНО смотрело, как они делают ужасные вещи друг с другом, а затем притворяются, что ничего не случилось. И пока ОНО смотрело, впервые случилось кое-что замечательное: ОНО засмеялось.

И когда ОНО засмеялось, мысль родилась и выросла до обернутого в радость ясного понимания.

ОНО подумало: Я могу с этим работать.

ГЛАВА 1

НУ ЧТО ЭТО ЗА ЛУНА – НЕ ЯРКАЯ, СИЯЮЩАЯ луна счастливых расчленителей, вовсе нет. О, она ноет и нудит и блестит дешевой имитацией того, как должна сиять, но всё не то. В этой луне нет ветра, уносящего хищников через счастливое ночное небо в экстаз кроши-и-нарезай. Взамен эта луна застенчиво мерцает сквозь до-скрипа-чистое окно, освещая женщину, которая сидит вся такая бодрая и бойкая на краешке дивана и говорит о цветах, канапэ, и Париже.

Париж?

Да, с простодушной лунной серьезностью, Париж – вот о чём она говорит с такой приторно-сиропной интонацией. Она говорит о Париже. Снова.

И это луна, с почти бездыханной улыбкой и усмехающейся каймой на краях? Она робко мнется в окне, но не может оставить в прошлом свои болезненно-приятные трели. И это Темный Мститель просто сидит в комнате, притворяясь что слушает, как бедный Обалделый Декстер сейчас, пока лунный свет озаряет его кресло?

Эта луна должна стать медовым месяцем – развертывание супружеского знамени в общей спальне, сигнал для всех сплотить ряды, еще один сигнал долга в церкви, дорогие друзья – потому что Декстер Смертельно Красивые Ямочки на Щеках женится. Прицеп к фургону блаженства, ведомого прелестной Ритой, которая заявляет, что всю жизнь мечтала увидеть Париж.

Женитьба с медовым месяцем в Париже. Неужели эти слова принадлежат тем же устам, что и все прочие фразы нашего Фантома Фленсера?

Неужели мы увидим здравомыслящего улыбчивого расчленителя у алтаря настоящей церкви, в галстуке от Фреда Астара, надевающего кольцо на обернутый в белое палец, пока аудитория всхлипывает и лучится от счастья? А потом Демона Декстера в туристических шортах, глазеющего на Эйфелеву Башнею и попивающего cafe au lait у Триумальной Арки? Прогуливающегося вдоль Сены за ручки, внимательно рассматривающего каждую аляповатую безделушку в Лувре?

Конечно, я мог бы совершить паломничество в Руэ Морг, священное место серийных расчленителей.

Но давайте побудем хоть на секунду серьёзными: Декстер в Париже? Для начала, американцам всё еще позволяют ездить во Францию? И в конце концов, Декстер в Париже? В медовый месяц? Как может убеждённый полуночник Декстер согласиться с чем-нибудь столь ординарным? Как может некто, считающий секс не более интересным, чем бухгалтерский отчет, желать вступить в брак? Вкратце, что всё это значит для такого нечестивого, мрачного и смертоносного человека, как Декстер?