Ольга Романовская - Дама с единорогом

• Название: Дама с единорогом
• Автор: Ольга Романовская
• Жанр: Фэнтези

Скучна и одновременно опасна жизнь конца 13 века на границе с непокорным Уэльсом. Но что эта балансирующая на острие клинка повседневность по сравнению с простыми человеческими дилеммами: кого любить и кого ненавидеть, кого считать союзником, а кого предателем, пойти наперекор устоям или до конца дней сожалеть о своем малодушии? Выбор сердца гораздо сложнее и гораздо опаснее любой засады, потому что мы сами расставляем себе ловушки и отрезаем пути к отступлению.

---

Его подозрения не оправдались: Джеральд клятвенно заверил, что уже через два года его дочь, если того пожелает ее супруг, подарит ему кучу здоровых ребятишек. Но, пожалуй, с этим нужно повременить, чтобы дети были здоровы, а жена не скончалась первыми же родами. Так даже лучше. Он женится на ней, введёт в круг своей семьи, даст девчонке время привыкнуть к нему, понять хитросплетения паутины его хозяйства. А на супружеском ложе он может пока поспасть без неё — не велика потеря.

Но причина твёрдого отказа баронессы оставалась для него тайной за семью печатями. Неужели этот неожиданно всплывший в разговоре баннерет может стать помехой женитьбе? Препятствий Роланд не терпел, поэтому решил тут же всё выяснить.

— Могу ли я узнать, — после минутной паузы спросил Норинстан, — кто этот баннерет, о котором Вы упомянули в разговоре с дочерью?

— Он наш сосед, — нехотя ответил барон. — Недавно просил руки Жанны. Я отказал ему.

— Как его зовут?

— Артур Леменор.

— Раз баннерет, то деньги у него есть.

— Да нет! — махнул рукой Джеральд. — Он сын голодранца Уилтора Леменора, бедного, как церковная крыса. Совсем ещё мальчишка!

— Значит, он просил руки Вашей дочери. А она, давала ли она повод подозревать её в чувствах к нему?

— Жанна, кажется, влюблена в него, но это любовь на расстоянии. Видит Бог, честь её не запятнана!

— И давно влюблена? Где она увидела его?

— Не знаю, хотя и должен бы знать.

Норинстан не стал донимать хозяина дальнейшими расспросами. Самолюбие его было задето — да и как же иначе, если эта смазливая девчонка осмелилась предпочесть ему какого-то провинциального мальчишку и, более того, имела дерзость отказать ему из-за него. Нет, она дура, если не понимает… Но, может, он и сам дурак? Стоит ли тратить время на маленькую дрянную баронессу, когда у него под рукой с десяток девиц, готовых по первому зову войти в его семью? Граф секунду подумал и пришёл к парадоксальному для самого себя решению — стоит. Он никогда не проигрывал и здесь не проиграет.

— А не выпить ли нам доброго эля? — предложил Уоршел. — Моя дочь так расстроила нас обоих, что кружечка-другая нам не помешает.

— Пожалуй, — согласился Норинстан.

— Никогда бы не подумал, что дочь посмеет мне перечить! Поверьте, обычно она, как ягненок. Наверное, она просто смутилась, это быстро пройдет. Надеюсь, она не расстроила Вашу милость?

— Ничуть. — Он говорил совсем не то, что думал. — Для девушки её возраста подобное поведение простительно. Она просто боится меня.

— Значит, наше соглашение остается в силе?

— Мы пока не заключали никакого соглашения, — осторожно заметил Норинстан. — Свадебный договор не подписан.

— Не беспокойтесь, я сам возьму на себя заботу о его составлении.

Граф промолчал.

После выпитой вместе с гостем кружки эля барон успокоился и благодушно улыбался.

— А теперь не желаете ли Вы осмотреть мои угодья? Или Вас больше интересуют гончие?

— Благодарю, но в другой раз. Я воспользуюсь Вашим гостеприимность всего на одну ночь.

Убедившись, что гость устроен со всеми удобствами, и приказав не отказывать ни в пище, ни в вине, барон зашёл к дочери. Он застал её за туалетом: Жанна расчёсывала волосы.

Первой услышав тяжёлые шаги сеньора, Джуди испуганно посмотрела на госпожу, потом робко перевела взгляд на господина и решила, что ей лучше уйти. Она шепнула баронессе: "Вы только не бойтесь, всё будет хорошо!". Но Жанна и так была спокойна.

Как только служанка скрылась из виду, Уоршел подошёл к дочери и отвесил ей звонкую пощёчину. Жанна вздрогнула, но промолчала.

— Что ты наделала, безмозглая девчонка? Как ты могла отказать графу?! — бушевал барон.

— Я не могла поступить иначе. — Девушка встала. — Я не могу пойти против веления своего сердца.

— Забудь этого баннерета! — Он энергично встряхнул её за плечи. — Он ничтожество! Неужели ты не понимаешь, что, став женой графа, ты ни в чём не будешь нуждаться? Может, он даже увезёт тебя ко двору. Ты будешь счастлива.

— Нет. Это Вы, выдав меня за него, будете гордиться родством с Норинстанами. Батюшка, неужели это так важно для Вас?

— А для тебя нет? Повзрослев, ты будешь благодарить меня за этот брак.

— Благодарить? — рассмеялась она. — Но за что? За то, что я до конца дней с грустью буду вспоминать о своей юности?

— А о чём это ты? — нахмурился барон.

— Я буду до конца дней своих несчастна. Ведь я не люблю его…

— Эх, надо было тебя больше пороть! — с чувством пробормотал Джеральд. — Тогда бы ты о любви не болтала.

— Батюшка, ведь без любви нет и уважения! Там, где нет любви, живёт безразличие, толкающее к греху…

— Хватит! — побагровев, рявкнул барон, всем корпусом подавшись вперёд. — Заткнись, дура!

Жанне показалось, что он сейчас изобьёт её до полусмерти, изобьёт так же, как избил когда-то её мать на глазах у маленькой дочери. После она долго ходила в синяках. А теперь у него такое же лицо, как тогда — гневное, побелевшее, со сдвинутыми бровями — она хорошо его запомнила. Но Джеральд её не избил, он поступил иначе. Барон толкнул её; не удержавшись на ногах, баронесса упала лицом в подушки. Придавив её, не обращая внимания на её всхлипывания и мольбы, он стащил с неё пояс и, задрав юбки, выпорол, вложив в удары всю свою злость.

— Решено: в этом же месяце ты обручишься с графом, а после выйдешь за него замуж. — Окончив экзекуцию, барон бросил пояс на постель. — И никаких возражений!

— Но, отец… — Она робко взглянула на него из-под сетки перепутавшихся волос.

— Выйдешь, иначе я запру тебя. На самом верху.

— Но почему не здесь?

— Чтобы уж точно не убежала. Просидишь там до свадьбы.

— До свадьбы? Свадьбы не будет! Я пошла характером в Вас, и, если уж что-то решила, то не изменю решения.

— Упрямая девица! — Уоршел в сердцах стукнул кулаком по постели. — Хочешь навсегда остаться старой девой? Провидение послало тебе такого жениха, а ты… Решено, с завтрашнего дня ты будешь жить под замком. Вернёшься сюда только после помолвки.

— Я покорюсь Вашей воле, но это не изменит моего решения. Мне позволено будет посещать службы и оставить при себе служанку?

— Обойдёшься службами по праздникам. Служанку я тебе оставлю, но это тебе не поможет. Ключ будет храниться у меня, и уж я прослежу, чтобы ты не сбежала.

Жанна кивнула. Она не смела взглянуть на отца, но чувствовала на себе его тяжёлый взгляд. Наконец он ушёл. За ковром-перегородкой послышалась громкая ругань, и из-за него, как ошпаренная, вылетела Джуди, перепуганная и раскрасневшаяся.

— И что же мне теперь делать, Джуди? — вздохнула баронесса.

— Не беспокойтесь, госпожа, я всё устрою. Вы же по баннерету скучаете? Ну, так я найду способ передать ему от Вас весточку.

— Что бы я без тебя делала, Джуди!

Служанка чуть заметно улыбнулась.

— Ещё бы, что Вы без меня можете? — подумала она. — Пожили бы, как я, хоть месяц — вмиг бы думать научились. А так…. Зачем ей думать, когда для этого вон сколько людей существует!

ГлаваVIII

Порыв ветра, как парус, вздул его плащ. Роланд мельком оглядел унылую равнину и похлопал по шее каурого жеребца. Он любил его и даже не поскупился на уздечку из тонко выделанной воловьей кожи с серебряными заклёпками. Она могла стоить ему жизни, — в лесах промышляло множество разбойников. Роланду Норинстану пока везло: всех, кто пытались его обокрасть, с распростертыми объятиями приняли в Аду.

Граф Норинстан не соответствовал воспетому менестрелями идеала рыцаря, хотя бы потому, что через пару лет должен был разменять четвёртый десяток, и волосы, по примеру юных модников, он не завивал и не красил. Стихи граф бросил писать в юности, потеряв свою первую и пока единственную любовь. С тех пор он не носил на запястье рукав дамы сердца, зато любил охоту, доброе вино и хорошеньких женщин. Но что-то от идеала в нём всё-таки было: во время сирийского похода короля Эдуарда он проявил так любимые сочинителями рыцарских романов храбрость и верность делу Христову.

Граф был шатеном со слегка вьющимися от природы волосами. Лицо — без отметин людей и природы, с широкими скулами, густыми раскосыми бровями; глаза — карие, на радужке правого — зелёное пятнышко. Следуя моде, Норинстан не отращивал бороду по дедовскому методу, ограничившись ухоженной короткой бородкой: хочешь иметь успех у женщин — умей хорошо выглядеть. Иными словами, наружность графа была не лишена приятности, находившей живой отклик в скучающих женских сердцах, в том числе и в сердце графини Фландрской.

Граф происходил из старинного княжеского валлийского рода, той его ветви, что тесно переплелась с английскими маркграфами. По матери он даже находился в далёком родстве с одним из английских королей. По стечению обстоятельств Роланд родился в Уэльсе, но ещё в раннем детстве покинул родину, окончательно превратившись из Роуланда ап Османда в Роланда Норинстана. Вместе с родителями будущий граф поселился в замке Орлейн близь Рединга, доставшемся Османду Норинстану в числе прочего приданого жены; там же появились на свет его братья Джеймс и Дэсмонд и пятеро сестёр — Алоиз, Джейн, Маргарет, Гвендолин и Флоренс.