Ольга Романовская - Дама с единорогом

• Название: Дама с единорогом
• Автор: Ольга Романовская
• Жанр: Фэнтези

Скучна и одновременно опасна жизнь конца 13 века на границе с непокорным Уэльсом. Но что эта балансирующая на острие клинка повседневность по сравнению с простыми человеческими дилеммами: кого любить и кого ненавидеть, кого считать союзником, а кого предателем, пойти наперекор устоям или до конца дней сожалеть о своем малодушии? Выбор сердца гораздо сложнее и гораздо опаснее любой засады, потому что мы сами расставляем себе ловушки и отрезаем пути к отступлению.

---

Когда Уилтору исполнилось семь лет, повинуясь железной воле отца, он вместе с братом Гидеоном отправился на службу к одному из влиятельных сеньоров, напутствуемые суровым наказом отца и тихими причитаниями матери.

Уилтор оказался способнее брата и сумел понравиться своему наставнику. Он довольно быстро овладел воинским искусством и методом проб и ошибок постигал сложную науку жизни. Окружавшие его люди научили его нескольким нехитрым способам поправить своё материальное положение. В доме господина Уилтор сумел немного исправить шероховатости своего скудного светского образования и даже пытался сочинять примитивные стихи.

С этим нехитрым багажом знаний и умений он сумел пленить сердце своей будущей супруги Розабель, дочери дальней родственницы своего благодетеля, с которой обручился ещё будучи оруженосцем, но уже в сознательном возрасте: рыцарское звание он получил поздно. Через её семью Леменор сумел завести пару полезных знакомств, в том числе, и с совсем юным графом Сомерсетом Оснеем; потом эти знакомства ему очень пригодились.

Благодаря удачным замужествам дочерей, Родерик Леменор сумел расширить свои владения. Он скончался через пять лет после этого знаменательного события, оставив в наследство сыновьям землю, мрачный замок и пустые сундуки. Ульрики Леменор к тому времени уже не было в живых.

Убрав с герба фигуру с тремя зубцами, Уилтор вместе с молодой женой вернулся в Леменор после восемнадцатилетнего отсутствия. Гидеон не пожелал возвратиться в отчий дом и продолжал служить. Уилтор потерял связь с братом после очередного Крестового похода, в котором тот принял участие, желая быстро разбогатеть.

Как и его отец, Уилтор Леменор придерживался библейского правила: "Плодитесь и размножайте", и, редко надолго удаляясь от семейного гнезда, в положенные церковью дни исполняя свои супружеские обязанности, регулярно позволял супруге вновь и вновь познавать радости материнства.

Артур был поздним ребёнком, последним из пяти сыновей Леменора, шестым ребенком в семье; быть может, это и помогло ему выжить. Здоровья его старших братьев подорвала тяжёлая жизнь в Леменоре, особенно в первые годы, когда барон вынужден был ограничивать себя во всём, чтобы не взлезть в долги и не потерять с трудом нажитые отцом земли; все четверо в разное время и при разных обстоятельствах умерли: один от лихорадки, один от чахотки, двое от оспы, к счастью, вне родных стен.

Жизнь супруги Леменора унесла горячка на следующий день после десятых родов; рождённая ценой невыразимых мук и страданий девочка пережила мать всего на два дня. Будущему баннерету было семь, его сёстрам Эмме, Элизабет и Каролине — одиннадцать, шесть и три соответственно.

После смерти жены Леменор поручил заботы об оставшемся в живых сыне своему старому другу графу Вулвергемптонскому, на службу к которому некогда были определены его старшие дети. Эмму отец рано выдал замуж за своего дальнего родственника — недавно удачно овдовевшего бездетного Форрестера; в том же году она родила мальчика — Гордона. Судьба Элизабет сложилась трагически. Выйдя в неполные шестнадцать лет за некого Теодора Эсвика, она, темпераментная и горячая, завела роман с его управляющим. Итог был печален: вскоре после первой годовщины свадьбы разъярённый супруг, узнав об измене, до смерти избил беременную жену. Жизнь младшей Каролины текла тихо и мирно в Стаффордшире, во всяком случае никаких дурных вестей от неё не приходило. Артур стал крестным отцом её первенца, был в хороших отношениях с её мужем, даже иногда бывал у них, благо они жили не так далеко.

Чтобы кое-как свести концы с концами и обеспечить детям достойное будущее, сэр Леменор сдавал свои земли в аренду всем без разбора и даже, нарушая закон, вступал в долю с горожанами в их рискованных торговых компаниях. Всё это породило слухи о дурной репутации состояния Леменора. Впрочем, назвать собранные им в итоге деньги состоянием язык не поворачивается. Скончался старый Леменор два года назад, не пережив позора дочери.

Нынешнее материальное положение Артура оставляло желать лучшего, особенно при его умении тратить деньги. Эмма тоже ничем помочь не могла: пару лет назад она овдовела и сама еле сводила концы с концами. Лихие молодцы из Гвинедда как-то ночью полностью вырезали гарнизон маленькой приграничной крепости и оставили без имущества и средств к существованию молодую женщину с тремя детьми. Она нашла приют в доме свёкра, который принял деятельное участие в судьбе своего старшего внука, которому мать не могла дать ничего, кроме своей любви.

В первый и последний раз после замужества баннерет видел её в Шоуре, куда она приехала вместе со своей энергичной свекровью. Тогда Леменор ещё служил оруженосцем у Оснея. В тот день граф выдал ему месячное жалование, и молодой человек в приподнятом настроении искал способа с удовольствием его потратить, когда увидел её. Смиренно потупив глаза, неимоверно худая, бледная, осунувшаяся, в скромном вдовьем платье из дешёвой материи, она вела под руку девочку, такую же тонкую, как и мать, так же скромно одетую, с таким же печальным выражением лица. В рукаве Эмма судорожно сжимала небольшой свёрток — последнее, что у неё осталось из прежней жизни, последние её сокровища. Она несла их ростовщику, чтобы на вырученные деньги одеть Гордона, которому в будущем году предстояло поступить на пажескую службу.

Не удержавшись, Артур окликнул сестру и в порыве сострадания отдал ей половину жалования. Он навсегда запомнил её подёрнувшиеся влагой глаза, её исхудавшие, огрубевшие руки, молитвенно простёртые к нему женщиной, порывшейся встать на колени и расцеловать руки своего благодетеля.

Больше баннерет её не видел; он даже не знал, жива ли она и её детишки. По его мнению, в сложившихся обстоятельствах Эмме следовало отдать младших — мальчика и девочку — в монастырь и сосредоточить все свои скромные возможности на Гордоне, но сестра была болезненно привязана к детям и готова была неделями голодать и носить обноски, перешитые из платьев свекрови, лишь бы у них был кусок хлеба и тёплые башмаки.

Хорошие отношения с мужем Каролины также не шли дальше приглашений на охоты и званые обеды, так что помощи от родных ждать не приходилось.

Леменор галопом мчался по дороге, взметая за собой клубы пыли.

Вдоль дороги, окончив дневные заботы, брели крестьяне. Заслышав стук копыт, они предупредительно остановились и прижались к придорожной канаве. Ветрогон промчался так близко, что им, чтобы избежать увечий, пришлось спрыгнуть в канаву. Откашлявшись от попавшей в нос пыли и кое-как очистив лицо от грязи, крестьяне снова выбрались на дорогу.

— Эй, Метью, что с ним? — крикнул один из них оруженосцу, придержавшему своего мула.

Метью остановился, с сочувствием посмотрел вслед сеньору и глубокомысленно протянул:

— Злится.

Смерив расстояние, разделявшее его и Леменора и припомнив, что дорога в этих местах изрядно петляет, оруженосец хлопнул ногами по бокам мула и поскакал напрямик, через поле: он знал, что по-другому баннерета не догнать.

Ноздри Ветрогона широко раздулись; удила покрылись кровавой пеной. С громким ржанием он буквально взлетел на холм; комья мокрой бурой глины звучно шлёпались в лицо Метью, безуспешно пытавшегося догнать господина на своём облезлом муле.

Холм порос жиденьким кустарником; за ним паслось несколько исхудалых коз.

— Как, опять! — гневно крикнул баннерет и стегнул коня.

Ветрогон на полном скаку влетел в заросли кустарника, сломав и раздробив несколько веток. Козы испуганно замекали и разбежались в разные стороны. Одна из них замешкалась и чуть не стала жертвой горячего жеребца Леменора — копыта просвистели всего в паре дюймов от её головы.

Артур резко осадил коня перед оторопевшим испуганным мальчиком в рваной рубашке. Тот нервно вздрагивал и неуклюже пытался загородить хрупким тельцем корзину, накрытую серой холщовой тряпкой.

— Это твои козы? — спросил баннерет.

Мальчик робко кивнул.

— А чья это земля?

— Ваша, сеньор, — его голос стал ещё тише.

— Ты заплатил мне за съеденную твоими козами траву?

— Нет, — мальчишка втянул голову в плечи, ожидая наказания.

Леменор внимательно осмотрел коз, потом перевёл взгляд на корзину. Не говоря ни слова, он стегнул Ветрогона. Копыта коня перевернули корзинку. Из разбитого кувшина на траву вытекло молоко; остатки раздавленного чёрствого серого хлеба валялись на земле. С молчаливым злорадством баннерет втоптал хлеб в грязь и понёсся дальше.

Мальчик опустился на колени и осторожно выковырял из земли остатки своего обеда. Испуганное выражение лица исчезло — сеньор не тронул коз.

Въехав в деревню, баннерет придержал коня. Нервно всхрапывающий Ветрогон, тяжело дыша, ступал по грязной улице. Испуганные матери торопливо уносили с дороги заигравшихся детей, справедливо полагая, что малышам грозит нешуточная опасность. Взбешённый отказом и оскорблениями Уоршела, баннерет без разбора вымещал свою злобу на ни в чём не повинных людях.