Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!

• Название: Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!
• Автор: Лев Сокольников
• Жанр: Современная проза

---

В войну мозг людей отключался и уходил в сторону, когда видел, что не получается спасти тело:

— Мои возможности ограничены. Действуй! — говорил душе и отходил в сторону.

Согласно военной обстановке, что медленно, но верно двигалась с востока, в следующем часу тревожного боевого дня, матери следовало собирать подстилки в узлы и двигаться с семейством в каменоломни на сохранение жизней. Невидимая пушчонка, что методично плевалась снарядами, в расчёт не принималась: её "военный интерес" упирался в восточную стену здания "пансиона благородных девиц" и далее не распространялся.

Причин отправиться в каменоломни хватало, но мать в который раз "предалась земле" и ничего не предпринимала!

Было от чего "умереть без смерти": события сгущались быстрыми темпами — раз, отец отсутствовал третьи сутки — два, единственная и невидимая пушка, хрен знает, какого калибру, долбила в стену бывшего "пансиона благородных девиц" и не собиралась прекращать занятие — три. Сынок жрал помидоры с чужого огорода, не думал прятаться от обстрела и всё шло к тому, что "храбрец" в любой миг мог получит порцию металла в тщедушное тело своё — пять! Если осколок влетит в "жизненно важные места тела" и убьёт "смельчака" сразу, без мучений — нормально, это благо, а если только покалечит!?

Сегодня понял, почему не получил ни единого кусочка металла от родного, "освободительного" советского артиллерийского снаряда: мои размеры, как мишени, для осколков были малы. Трудно было осколкам попасть в меня…

Солнце ещё опустилось на метр к земле, и невидимые артиллеристы прекратили работу. Им, видно, надоело без результата бить по стене пансиона. И в тот же час на улице появилась грузовая машина с усиками спереди, точно такая, какие видел в городском сквере зимой сорок второго года и в капонире, что когда-то отрыли немцы в монастыре.

В кузове стояли русские железнодорожники, и с ними три автоматчика. Кого и от кого охраняли солдаты? Или караулили вчерашних пособников от побегов?

В кузове был отец и улыбающийся во весь рот Крайродной:

— Мать, нас в Германию отправляют! — помню слова отца.

— А мы куда!? Мы — с тобой! — за нами отец и приехал. Вот оно, продолжение гнусной немецкой морали: "нельзя своих работников угонять в неизвестность без семей"!

За считанные минуты было увязано всё, что осталось от пожара в памятную ночь. Всё длилось не более минуты: счастливы в войну были те, кто ничего не имел! Ещё понадобилась минута, чтобы мы оказались в машине и тронулись… так и тянет написать "в неизвестность".

— Слова избитые, много раз упомянуты другими, не стоит повторяться — елейно пропел бес — напиши: "мать обязана была отправиться за мужем согласно древнему закону, гласившему: "женщина всегда следует за мужчиной"!

Единственный вопрос, ответ на который не могу найти: почему мать не потащила прятаться в каменоломни от надвигающееся советской армии? Кто её удерживал? Чего ждала? Всё тот же Ангел-хранитель? Все сроки, когда ещё можно было занять хорошее место в каменоломнях, ею были безнадёжно пропущены? И что могло значить тогда для неё "хорошее место"? Почему не побежала в каменоломни при первом разрыве советского освободительного снаряда на стене здания бывшего "пансиона благородных девиц"? Всё происходило совсем близко, пожалуй, в какой-то сотне метров от временного нашего жилища, и случись маленький недолёт снаряда — и нас бы "накрыли" родные артиллеристы. Много ли нам нужно было?

— Вам бы хватило и одного снаряда. Если освобождавшие воины и не совсем бы вас прикончили, то покалечить могли основательно.

Чего ждала мать, чем руководствовалась, когда начался обстрел? Логика говорит:

— Пора прятать выводок! — какие могли быть рассуждения о работе советской артиллерии у замученной страхом матери троих малолетних детей? Плюс жены немецкого пособника? Если управляться рассудком, то после первого разрыва снаряда на стене здания пансиона благородных девиц, мать должна была сказать:

— Всё, ждать больше нечего! Нет отца нашего! Бежим спасаться сами! — а она продолжала чего-то ждать, отключив "автопилот"?

Если бы потащила спасаться в пещеры, а отец, приехав под охраной немецких автоматчиков числом трое на две дюжины пособников, никого бы не застал? Отпустили бы его немцы в таком случае? Пожалели его, как обладателя и владельца трёх малых детей? Не знаю, но допускаю такое. Чем бы всё кончилось для нас в первые часы после освобождения от врагов?

— Могло случиться и освобождение от жизни — влез с подлым замечанием компаньон — не подлое, не подлое! На одной из улиц за монастырём, девочка, что избежала угона в Рейх, сидела на пороге уцелевшего родного дома. Увидев первого освободителя, заплакала от радости и получила "привет" на слёзы:

— Што, сука, наеблась с немцами, а теперь плачешь!? - "торжество момента освобождения от рабства" было полным! Всё забылось в её жизни, но то, как соотечественник "приветил"- запомнила навсегда. Как забыть самое радостное воспоминание!?

— Да не еблась я с немцами, мала была! — исповедовалась она, когда было за пятьдесят и в отечество пришло время признавать прошлые грехи без последствий — у меня и мыслей о таком тогда не было!

— Как быть с "носителем освобождения", что так "ласково приветил" соотечественницу? Звание "героический представитель освободителей" пойдёт?

— "Приветил" девчонку потому, что и его так "привечали", с детства такие "приветы" слышал. Батюшка на матушке показывал… обучен с малолетства:

— Бабу в строгости держать! — о ином не знал солдатик. Скотство — оно сродни инфекции, или "цепной реакции". Это на выбор, что понятнее. Вы же "свои", вы иными быть не можете! Если кто-то из вас иной, чем все остальные, то вы "белую ворону" не принимаете в стаю:

— Перекрасься! Будь, как все, не старайся выглядеть лучше!

А тот солдатик злой и глупый был. Но писавшие "про войну" таких оправдывали: "он не отошёл от "горячки боя"… Вроде как бы в "беспамятстве" пребывал, а в беспамятстве не то, чтобы сказать гадость соотечественнику, в беспамятстве что угодно позволялось делать:

— "Поди, война идёт"!

— Скажи, бесяра, а факты связей оккупированных "советских" женщин с врагами были? И если "да", то следует о них писать? или спрятаться под "одеяло" "мал был и ничего не понимал в отношениях между мужчинами-захватчиками и захваченными женщинами"?

— Были, были… Всегда были и впредь будут. В основе войны затеваются по одним причинам, а лакомство "противными" женщинами — это что вроде награды… что-то вроде "сопутствующих товаров". "Истинные патриотки" из тех, кто считал, что "лучше засохнуть на корню чем переспать с немцем", измену телом расценивали по более строгой статье, чем рядовое предательство. Измена плотью каралась жестче, и считалась самой презренной из всех видов измен. Но не следует забывать и о "половой всеядности".

— Что за "всеядность"?

— Со всякой готов переспать?

— Нет!

— Тогда и захватчику нужно оставить выбор. И учитывать, что не всякая захваченная могла приглянуться врагу в качестве "конфеты" при любом "голоде на женскую плоть".

— Резонно. Скажи, внимание со стороны врагов "советскими" женщинами ценилось выше, чем внимание соплеменников?

— Внимание — всегда внимание от кого бы оно ни исходило. Если враг оказывал внимание — он выходил из определения "враг". Что видишь сегодня? Засилье Кавказа: наполовину арийские женщины, русские, то есть, выпускают чёрненькое потомство… А ведь враги по крови были ближе к русским женщинам, чем "кавказки чалавэк". И название этому есть: "неиспользованные возможности"… Всегда так будет: внимательный враг выходит из определения "враг" — что возразить "врагу рода человеческого"?

— Знаешь, как прошла жизнь солдатика, кто так "ласково" обложил юную и радостную соотечественницу?

— Знаю. Многое знаю. Могу сказать уверенно: у тебя, "предательского семени", нет оснований завидовать последующей жизни "ласкового" солдатика: спился он. Врагов — победил, но себя в любви к "зелёному змию" победить не получилось…

— Может, не следует нехороший эпизод вписывать? Поминать плохое?

— Может и не следует. Как у вас заведено? Сделал "ближнему" пакость — и быстро, без промедления, пусти следом "прошение о помиловании"!

И молись! Главное в таком деле — не удлинять паузу между сделанной пакостью и просьбой о "прощении содеянного греха", не давать пакости глубоко внедриться в сознание обиженного. И ожидать "любви ближнего твоего": вы ведь "христиане"! "Простить" можно, но как быть с памятью? Надо не прощения просить, а забвения:

— Забудь мою подлость! — но лучше будет, если не делать подлости. Куда бы пошла жизнь, поведи нас мать спасаться в каменоломни? Опять "сослагательное" наклонение"! Ну, никак без него не обойтись!

— "Сослагательное наклонение" — это "высказанное сожаления об упущенных возможностях: "если бы…". Это когда уровень работы мозга падает до нуля и к руководству телом приступает душа. Почему-то такие моменты договорились называть "работой на подсознании", но это не так: если сознание ничего не может, то о каком "подсознании" речь вести? Разве оно лучше сознания? Не мозг заботится о теле, а душа, истинная хозяйка тела, о нём думает! Не просто так говорят, что "тело — обитель души".