Дмитрий Денисов - Изначальное желание

• Название: Изначальное желание
• Автор: Дмитрий Денисов
• Жанр: Фэнтези

Желание… какое простое слово. Но что это такое? И откуда оно рождается? Во все времена люди пытались дать ответ на этот вопрос. И с каждым разом ответ становится все точнее и понятнее. И однажды появился тот, кто отважился отыскать Изначальное Желание, которое и является отголоском всех остальных… во всей Вселенной…

---

А если рыбак поистине азартный, то закинет вновь. Неудачи пугают лишь слабых. Сильных они учат, окрыляют опытом и мудростью. Вдохновляют на новые достижения и победы. Я стоял и принюхивался. Гадал, кто же из них по-настоящему силен? Сильные были. А точнее — азартные. Я снова шумно вдохнул прохладу ночи и произнес с искусно наигранным огорчением:

— Пойду я. С вами не договоришься. А там будь, что будет.

Они растерянно молчали. А после зашептались.

— Вы чего? Да пусть проходит — хоть что-то, чем ничего. А то за весь день всего три обоза…

— Да он лукавит, цену сбивает.

— Так я и говорю — пусть идет. Хоть пару золотых собьем.

— Боюсь, и этого нет.

— Есть. Жмется.

— А может — ну его, — вкрадчиво предложил новый голос. — Недобрым от него веет. Нормальный человек так себя не ведет. Пусть уходит…

— Сдурел?! — зашипел сиплый. — Он же золото наше с собой унесет.

— Да нет у него золота…

— Есть. Не было бы, так он не сунулся б сюда. Он же не дурак.

— Ха, это ты так думаешь!

— Брось! Дурак не сможет так ловко юлить и лукавить.

— Хм… и то верно…

— Говорю ж — есть у него золото!

— Точно, есть. Ему в таверну надо, вот и хочет себе поболее закрысить, а нам поменьше значит.

— Не выйдет!

— Пусть уходит — вернется.

— А вдруг не вернется?

— А куда он денется?

— Утра дождется. А там и пройдет беспошлинно.

— Нет, надо сейчас его пускать, а то днем ничего не получим.

— Так мы его и днем не пропустим.

— Так там и смена другая.

— Так мы ее и предупредим…

— Ага! И золото все ей достанется?

— А может, сжалимся, — раздался чей-то мягкий голос. — Все-таки упырь…

— Да какой к черту упырь! — набросились на сердобольного все разом.

— Ну… который ребенка задрал…

— Ты девку свою часто дерешь? — резко перебил его кто-то наглый и уверенный.

— Я…э…ну…

— Так и знал! А я вот часто! И что?! Я упырь?!

— Нет, но…

— Так вот и не раскрывай свой рот! А сказки будешь внукам рассказывать. Если вообще, сможешь их породить! Чтоб хотя бы детьми обзавестись, надо девок чаще драть. Учись, упырь!

Я снова потешался. Как мне хорошо в такие минуты. Даже уходить никуда не хотелось. Век бы стоял здесь, под луной и слушал их перепалку. В ней звучали их искренние желания, проявлялись их натуры и характеры. У одних жадность, у других сострадание, у третьих неприязнь, у четвертых интерес. Но жадность стояла на первом месте. И пахла острее всего, перебивая остальные ароматы. Настоящая, искренняя, неподкупная жадность. Я смаковал. Ибо питаюсь искренностью. Наверное, от того и худой…

Наконец, глава стражи снова выглянул из узкой вертикальной щели. В призрачных лучах тускло сверкнул его островерхий начищенный шлем, прошуршала кольчужная бармица. Холодные блики заплясали на его латном ожерелье. Мне оно показалось не защитной частью доспеха, но стальным ошейником. Таким обычно приковывают цепных псов к смердящей конуре. И спускают лишь по воле хозяина.

— Ладно тебе, герой, проходи, — свысока (во всех смыслах) бросил глава. — Пару золотых, и считай ты уже в таверне. Остальное там прокутишь, так и быть. Да смотри, ни во что не вляпайся. Там парни лихие да шустрые — не чета тебе, болтун. Долго цацкаться не станут. За языком тоже следи, а то он чересчур у тебя длинный. Могут укоротить. Понял?

— Ты, почтенный, все перечислил? — пытливо и очень вежливо спросил я.

Страж на миг растерялся, но тут же сообразил:

— Да, за здоровье наше выпить не забудь.

— О, вы столь щедры, — я даже не поленился отвесить поклон. — Это так редко в нынешние времена. Такие внимательные и предупредительные стражники. Прямо диву даюсь.

— Давай, давай, не томи, — настойчиво торопил глава. Запахло его нетерпением. Но к нему отчетливо примешивалась гордость за самого себя. — И так мы с тобой тут заболтались. А то до рассвета поспать бы…

Но вдруг его перебил сиплый:

— Ну а чего у тебя, дружок, поценнее золотишка будет? Нам все-таки интересно.

— Тебе интересно? — оживленно спросил я.

— Разумеется! Хоть знать будем, чем дорожить впредь.

— Хорошо. Я скажу. Но только вы не ругайтесь, пожалуйста…

— Говори уже, — не терпелось сиплому.

Остальные тоже подобрались. Каменные башни накалялись от их ярко горящего желания узнать о чем-то очень важном. Узнать какую-то древнюю и загадочную тайну. Прикоснуться к одной из вечных ценностей. Шутка ли? Им толкуют о том, что ценнее золота? У них в головах даже не укладывалось, что может быть выше благородного металла. Металла, который из простого декоративного стал символом достатка, процветания, могущества… власти.

Я собрался с духом, предчувствуя дальнейшие события. И спокойно, даже слишком спокойно для столь ответственного момента, произнес:

— Это знания!

Пару мгновений бастионы казались мертвыми. Ни шорохов, ни лязга, ни скрежета. Привратники даже перестали дышать. Даже мысли низринулись в неведомую бездну. Говорю же — будто умерли. Словно узнали о смерти самого близкого и дорогого человека. Или ребенку сказали, что это не его мать.

Или… треснула мечта.

Башни молчали.

Сначала растерянно.

Затем злостно.

Но внезапно ожили.

— Сссука! — то ли рык, то ли всхлип. — Тввварррь!

И ночь прорезал свист арбалетного болта. Он пронесся рядом, всколыхнув пряди волос. Кожу на мгновение обдало мертвым холодом стали. Смерть с великой досадой унеслась в ночь. Не смерть, как абсолютная истина, но их желание. Решительное суровое желание покарать обидчика. Первое и яростное желание слепо уничтожить разрушителя великой воздушной мечты. Похитителя белоснежных облаков, где можно тешиться и упиваться сладостью грез.

Я же стоял не шелохнувшись, и закрыв глаза.

— Гнида ничтожная!

— Погань языкатая!

— Знанием дешевым кормить нас вздумал?! Выползыш болотный!

— Тввварррь!

— Получи!

И еще несколько щелчков сухо прозвучали над башнями, и несколько болтов пронеслись близ меня, добавив новых дырок в плаще.

— Ах ты… да я ж тебя…

Следом заскрипела плохо смазанная «козья нога» — ворот для натягивания арбалетной тетивы. Новые болты легли в желоба, в свете яркой луны мелькнули вороненые дуги. И новый залп ударил в меня.

Но никто не попал.

Я наслаждался.

Мое желание жить выше их желания убить.

— Н-да! — коротко отсалютовал я. — Я же попросил — не ругайтесь. А стрелки из вас никудышные. Наверное, и алебардами орудуете так же. Только и можете на ноги их друг другу ронять. Про мечи так и вовсе молчу. Зато золото хорошо считаете. Ну да, а что еще должен уметь настоящий королевский страж? Но это хорошо. Я и не ожидал иного. Выходит, жизненный уклад в прежний. Это радует. Что еще вы хорошо на посту делаете? Ах да. Вы ж как гулящие девицы — по ночам спите за деньги.

— Пшел вон! — зашипели башни. — Еще слово, и мы тебя изрешетим! Клянусь!

— Как же так? Я столько блуждаю по миру, но ничего ценнее знаний не нашел…

— Пшел…

— И щедро готов делиться с людьми. Щедро и совершенно бескорыстно. А взамен? Взамен только ругань да жала стрел, причем неумелых…

Новый залп огласил ночь. Стрелы снова запели под самым ухом. Ветер заунывно провыл, рассерженно заглядывая в бойницу. Кровавые сполохи задрожали на блестящих шлемах. Задрожали и нервы стражников. Словно опытный лютнист дергал провисшие струны старой лютни. И не понимал, почему никто не ценит его мастерства. Лютня дребезжала, стонала и ныла, изрыгая чудовищную дрожь. В конце концов, лютнист не вытерпел, и с досадой размозжил лютню о каменный выступ. Привратники порывисто высунулись из алого рта. Им не терпелось узнать судьбу своего нового залпа.

Но его постигла та же судьба.

— Бросьте, — посоветовал я, вздернул подол плаща и глянул сквозь новые дырки. — Зачем болты казенные тратить? Их кто-то ковал, точил, оперял. Кто-то трудился в поте лица, а вы так бездарно их расшвыриваете? Нельзя. Нужно ценить чужой труд. Равно как и свой.

— Ты что, заговоренный? — ярость сменялось удивлением.

— Я? О, нет. Это вы заговоренные. Ведь я же вас заговорил.

— Ты… кто ты…?

Я поднял глубокий бездонный взгляд, наполненный тьмой и отрешением.

— Это не важно. Главное я здесь, перед вашими глазами. Я у вас на устах, у вас на слуху. Я в ваших мыслях. И не утаите вы от меня ничего, ибо вижу вас насквозь. И не укрыться вам за каменно толщью, что не защитит желания ваши. Даже доспехи не спасут вас от замысла моего. Любой же замысел есть желание. Жалко вас. Обычные вы… снова обычные… А от того и не буду убивать вас. Слабые вы. И желания ваши слабые — даже все вместе попасть не способны. Я не могу насытиться вами.